Одушевлённые сказки

Вот об этом, а также о том, как им воспитывать своих непослушных детей, и собирались поговорить День и Ночь.

Пролетали секунды, часы, дни, недели, года…

День и Ночь понимали, что жизнь проходит, а самый важный разговор так и не состоялся, потому что не состоялась самая главная встреча в жизни каждого из них. А непослушные дети так и оставались непослушными детьми.

Завывалы

Жили на свете три завывалы. Завывало – это профессия такая. А звали их Ветер, Труба и Волк. Ветер любил под дверью завывать, Труба завывать начинала, когда в печке огонь разжигали. А Волк на Луну ночью любил выть.

У каждого был свой неповторимый голос, каждый делал своё любимое дело с душой. То есть всю душу в вой вкладывал, песни сочиняя, музыку, слова подбирая. А людям нравился только один из них. Вы сами можете догадаться, кто.

Может быть, просто им медведь на ухо наступил?

Штанга, любившая блины

Кто из нас не любит блины, особенно в масленичную неделю?

Вот и Штанга их любила, да так, что жить без них не могла.

Стоило не дать ей хоть одного блина, она тут же худела на глазах и превращалась в гриф, то есть палку обыкновенную.

– Худющая скелетина, – думала она про себя, – как я в таком виде на помост выйду? Да меня же засмеют!

Конечно, никто не собирался выпускать её на помост в таком виде. И её закармливали блинами. А когда она становилась от них пухленькая и тяжёленькая, вот тогда и помогала штангистам устанавливать мировые рекорды. А как же иначе?!

Лавина, испугавшаяся крика

Если вы хотя бы раз сидели на заборе или на крыше, то знаете, что может случиться, когда кто-нибудь громко крикнет под самым вашим ухом.

Примерно то же самое, что однажды произошло с Лавиной. Сидела она преспокойно на самой вершине горы, свесив ноги с уступа скалы, и любовалась закатом. Солнце разбрасывало свои лучи из-за соседней горы, и они расцвечивали снежную накидку, в которую куталась Лавина, всеми цветами радуги.

– Ну вот и ещё один денёчек закончился, – подумала Лавина, – завтра обещали буран. Можно будет примерить новый наряд.

Она мечтательно прикрыла глаза и представила себя в роскошном платье, украшенном оборками и драгоценными камнями. И в этот момент… Да, именно в этот момент, прервав её сказочные мечты, кто-то крикнул совсем рядом громко и протяжно. От неожиданности Лавина вздрогнула и едва не упала вниз. В самый последний момент она удержалась за выступ скалы. И только собрала все силы, чтобы подтянуться обратно, как крик повторился. Великолепная снежная накидка соскользнула с плеча и полетела вниз. Чтобы удержать её, Лавина отпустила руку, которой она до этого всё ещё цеплялась за уступ и… Конечно, она ничего не смогла поделать.

– Как жаль, что завтра для меня уже никогда не наступит, – успела подумать Лавина перед тем, как отправиться в падение.

Это было настоящее падение, а не полёт. Она падала вниз, проваливалась в расщелины и трещины, билась о камни с таким шумом и грохотом, что в конце концов у неё не осталось сил и она неподвижно растянулась у подножия горы. Это была уже не Лавина, а просто огромная гора снега. Где-то внутри застыл крик, который так напугал её и который может напугать любого, кто сидит на заборе или крыше, тем более если эта крыша зовётся «Крышей мира».

След на песке

Придите на берег моря и попробуйте оставить след на прибрежном песке… Вот-вот! Море его тут же смоет.

Дело в том, что когда-то очень-очень давно были только море и песок, земля и небо, леса и горы. Люди и животные появились позднее, но и те и другие всё время пытались прийти на берег, чтобы оставить свои следы на песке.

Морю это ужасно не нравилось.

– Скажите пожалуйста! – негодовало оно. – Опять следы на песке оставили, чтобы я на них любовалось и видело, что есть ещё кто-то, кроме моих волн, кто может на песке след оставить.

Море отправляло волны, они набрасывались на берега и отутюживали песок, не оставляя на нём ни единого чужого следа.

А может быть, море право? Может, стоит научиться оставлять след как-нибудь по-другому или в другом месте, чтобы его уже никто не смог смыть, то есть стереть.

О Старом Доме и Новых Жильцах

Старому Дому исполнилось ровно триста лет, когда в него заселились Новые Жильцы. Он помолодел на глазах: поправил кружева лепнины на своём камзоле, улыбнулся, и морщинки-трещинки на стенах разгладились. Распрямил потолочные плечи и, поскрипывая ступеньками, спустился встречать Новых Жильцов.

– Добро пожаловать! – произнёс Старый Дом.

Не обращая на него внимания, Новые Жильцы, переругиваясь, возились с вещами.

– Ты что, не могла других грузчиков нанять? – возмущался толстый коротконогий мужчина в очках.

– А ты-то сам! – дама в короткой юбке и на высоченных каблуках уткнула руки в боки и перешла в наступление: – Где это видано, чтобы женщины занимались переездом? Какой ты хозяин после этого?!

Мальчик и девочка в это время выталкивали друг друга из дверей одной из комнат:

– Моя комната!

– Нет, моя!

Они раскричались так, что у Старого Дома разболелась голова и он, тяжело переступая, поспешил удалиться, чтобы не слышать и не видеть всего происходящего.

– Ох эти новые времена, – думал он, – никакого благородства в людях не осталось. А жаль!

Всю неделю после переезда Новые Жильцы двигали мебель, расставляли вещи, развешивали шторы и одежду. Это были приятные хлопоты, но Новые Жильцы были им как будто не рады. Они ругались, шипели, ворчали друг на друга.

– Так дело не пойдёт! Нам ведь предстоит жить, и жить вместе! Нужно что-то придумать. – Старый Дом ворочался и не мог уснуть вот уже восьмую ночь. Он расхаживал по чердаку взад и вперёд. Потом, видимо, придумав что-то такое, отчего на лице его заиграла хитрая и добрая улыбка, на цыпочках спустился вниз. Он сел напротив камина в старинное Резное Кресло, которое Новые Жильцы оставили, назвав его «дремучим антиквариатом». Старый Дом знал, если Резное Кресло хорошо раскачать, оно начнёт рассказывать старинные истории о прекрасных дамах и вельможах, о благородных поступках и признаниях в любви, о чести и доброте, о светлых чувствах и верной дружбе, о почитании детьми родителей и родителями детей. Старый Дом качнул кресло раз, другой, третий…