Путешествие из Москвы в Калугу

Происхождение Лжедмитрия II не известно (есть не менее семи версий на этот счет). Скорее всего, он был крещеный еврей из Белоруссии, жил очень бедно, учительствовал, в том числе учил детей священников. Был он человеком грамотным, знал «весь круг церковный» и Священное Писание, латинский, польский, еврейский языки, хорошо знал Талмуд (почитаемая книга евреев-иудеев), при этом был грубым, корыстолюбивым, дерзким, жестоким, развратным, внешне также был не привлекательным (невысоким с кудрявыми черными волосами, большим носом, бородавкой среди щеки). В начале он называл себя Андреем Нагим, дядей царя Дмитрия, а потом в городе Стародубе, спасая свою жизнь сказал, что он и есть государь – царь Дмитрий Иванович. С этого момента он уже не стал принадлежать себе. Авантюристы, в том числе казацкий атаман-красавец Иван Заруцкий – т. е. те, кто умнее и хитрее сделали Лжедмитрия II их марионеткой, орудием, игрушкой. Лжедмитрий II послал боярскому царю Василию Ивановичу Шуйскому грамоту, в которой его называл изменником, похитителем престола и требовал добровольно освободить его. Во главе войск Лжедмитрий II двинулся на Карачев и Козельск (см. с. 273), где его рать, пленив отряд московского войска и деля добычу, перессорилась и чуть ли не отвернулась от него. Лжедмитрий II испугался, когда понял, кто его окружает – разбойники и грабители. Он пытался сбежать от войска в Орел, Путивль, но каждый раз был вынужден возвращаться. Поляки, служившие у Лжедмитрия II, скандалили с ним, пытались убить, называли «обманщиком и мошенником». Короче говоря, его вояки понимали, что он не реальный царь, а человек, присвоивший царское имя, и символ, освящавший творившиеся грабеж и насилие. Только необходимость физического присутствия «царя» во главе войска удерживала соратников Лжедмитрия II от расправы с ним. Самозванец понимал безнадежность, тягость, унизительность его зависимого положения, но ничего изменить не мог, стал неумеренно пить, хотел допиться до смерти или до белой горячки, а главное – забыться хоть на время от действительности, страшившей его. В ставке Лжедмитрия II всеми государственными делами ведал «канцлер» Валавский, вооруженными силами командовал Рожинский, – что означало полное отсутствие власти у самого Лжедмитрия II. Весной 1608 г. войска Лжедмитрия II, которыми командовал Рожинский, одержали внушительную победу над царскими войском в районе Болхова. Армия самозванца, увеличившаяся за счет влившихся в нее перебежчиков из настоящего царского войска и сдавшихся Лжедмитрию II, двинулась через Козельск, Калугу, Можайск, Звенигород в Москву. Люди выходили встречать Лжедмитрия II с хлебом-солью, звонили колокола – все приветствовали «законного царя», возвращавшегося на отчий престол. Рать Лжедмитрия II остановилась около Москвы, стала лагерем в Тушино. Жена Лжедмитрия I – Мария Мнишек была вынуждена приехать к нему как «к мужу». Войско Лжедмитрия II в Тушино было огромным: в разное время 85 – 125 тысяч человек. Но Лжедмитрий II, названный народом «Тушинским вором», был только марионеткой в руках авантюристов, был только носителем царского имени, исполнителем чужой воли. Войску Лжедмитрия II не удалось взять Москву, сподвижники Лжедмитрия II (войска под командованием Я. Сапеги и А. Лисовского) осадили знаменитый подмосковный Троицкий монастырь. Тут русские люди поняли: новоявленный царь – не настоящий, а ничтожная марионетка в руках польских панов и иных авантюристов. Лжедмитрий II был испуган больше всех, окончательно осознал, что он просто как человек никому не нужен – и русские, и поляки хотят от него избавиться. Лжедмитрий II в декабре 1609 г. из лагеря в Тушино тайно сбежал на навозной телеге в крестьянской одежде вместе с верным шутом Кошелевым в Калугу, а через год его на охоте в Калужском бору убили (см. с. 241).

Боровск несколько лет страдал от польско-литовских интервентов и их единомышленников. Смутное время (начало XVII в.) в целом принесло полное разорение Боровску, в котором осталось не более 34 дворов (меньше, чем в среднем селе того времени). Во время нашествия Лжедмитрия II Боровск потерял большинство своих жителей, 6 (38 %) из 16 храмов. В ХVII в. в нем жили менее 1000 человек. Жители Боровска всегда помнили и помнят теперь, что ХVII в. принес их городу колоссальные беды прежде всего из-за военных действий. В памяти жителей Боровска навсегда остались геройские действия царского воеводы князя Михаила Константиновича Волконского и его боевых соратников. Гарнизон Боровска тогда насчитывал до 10 тыс. чел., не считая вооруженных крестьян из окрестных деревень. Но в это время (летом 1610) Лжедмитрий II, разбив (под Клушином) в июне 1610 г. войско царя В.И. Шуйского, двигался из Калуги к Москве, путь его лежал через Медынь к Боровску. Волконский и его сторонники оставили ненадежную боровскую деревянную крепость и укрылись в Пафнутьевском монастыре, большинство воинов войска Волконского расположились около монастыря-крепости за его каменными стенами и башнями. Лжедмитрий II взять крепость-монастырь с ходу не смог, 10 дней продолжалась осада монастыря. Только из-за измены двух помощников Волконского, открывших под покровом ночи крепостные ворота, вояки самозванца обманом вошли в монастырь. В монастыре происходили кровопролитные схватки, в жарком бою, проходившем в храме, со сторонниками Лжедмитрия II раненый, истекавший кровью Волконский скончался. Известна большая картина «Предсмертный подвиг князя М.К. Волконского в Пафнутьевском монастыре в Боровске в 1610 г.», худ. В.К. Демидов (ученик К.П. Брюллова), находящаяся в Калужском художественном музее. В том бою в монастыре погибло около 12 тыс. человек. Монастырь был ограблен, сожжен, в большой мере разрушен.

Лжедмитрий II. Гравюра XVII в.

В 1615 г. в Боровск по приказу царя Михаила Федоровича Романова (царь с 1613) прибыл князь Д.М. Пожарский (1578–1642), который провел мобилизацию боярских детей и двинулся против литовских интервентов освобождать захваченные ими Брянск и Волхов. Вскоре Боровск стал центром обороны Москвы на линии Можайск – Боровск – Серпухов. В конце 1617 г. по распоряжению царя Михаила Федоровича в Боровск снова отправился прославленнный князь Пожарский, который создал укрепленный лагерь (острог) у Пафнутьевского монастыря и развернул широким фронтом боевые действия.

Деулинское перемирие 1618 г. положило конец иностранной интервенции в России, но не принесло ожидаемого конца бед для Боровска. В нем и Боровском уезде разразилась страшная эпидемия, умерли 2/3 их жителей. Вот почему в 1621 г. в Боровске на посаде остались только 54 жилых двора. Но со второй половины ХVII в. Боровск уже стал торговым и ремесленным городом и одним из центров русского старообрядчества (до 1917 г. 70 % жителей Боровска были старообрядцами). В 1776 г. Боровск стал уездным городом Калужского наместничества. В 1786 г. в нем открыли Малое народное училище (преобразованное в 1808 г. в уездное училище), стали открывать приходские училища при храмах. К началу ХIХ в. заметно упрочилось промышленное и торговое значение Боровска.

Отечественная война 1812 г. принесла новые беды Боровску, который заняли наполеоновские войска. Но зная о приближении неприятеля и отсутствии воинской силы для защиты, людей и ценности из города успели эвакуировать. Из Боровска вывезли казну, государственные бумаги, церковные богатства, жители покинули город. Наполеоновские мародеры бесстыдно ограбили и разрушили Боровск, устроили поджоги домов (сожгли 83 % зданий). 11 октября в опустошённый Боровск приехал сам Наполеон, он в нем не остался, а обосновал свою ставку поблизости, в селении Городня, где был вынужден принять решение об отступлении по разоренной им Смоленской дороге. Боровичане, жители Боровского уезда геройски боролись с захватчиками, которых стремились изгнать с их родной земли, мстили за занятый и разрушенный ими Боровск. Партизанское движение в Боровском уезде нанесло очень серьезный удар войскам Наполеона. Боровские партизаны 1812 г. убили здесь 2193 интервента и взяли в плен еще 1300 французов. 15 октября 1812 г. французы отступили от Боровска. Но город был разорен и сожжен (из 800 домов осталось менее 17 % строений), то же было в соседних селах и деревнях. С огромными трудностями боровчане возродили Боровск и окрестные селения.

В ХIХ в. постепенно наметилось и затем упрочилось развитие капитализма в Боровске и его уезде. Росло число предприятий, прежде всего текстильных парусных, ситцевых мануфактур, но основной доход боровчанам приносили все равно сбор грибов и огородничество. Сохранялись и традиционные кустарные промыслы. Мастера занимались выделкой бумажных и шерстяных платков, пуховых платков, бумажных фартуков, полотенец, одеял, также ткали полушерстяные и льняные ковры, плели кружева, делали тележки и сани, плели веревки, кроме того были развиты золотобойный, серебряный, кузнечный промыслы. Но наблюдалось и массовое отходничество на заработки (до 1/3 всего населения). Эксплуатация простых людей усиливалась, внимание властей к их социальным нуждам было крайне недостаточным. В конце ХIХ в. в Боровске было 1046 домов (в том числе 90 % деревянных), 9 церквей, 7 предприятий, много кабаков, 126 садов, 700 огородов при домах.

Предсмертный подвиг князя М.К. Волконского в Пафнутьевском монастыре в Боровске в 1610 г. Художник В.К. Демидов

С начала ХХ в. начались и участились забастовки. Рабочий день длился 10–12 часов. Замученные трудом и имевшие низкое жалованье люди после мизерной получки для отдыха и восстановления сил могли идти или в храмы (10 православных, 2 старообрядческих, 1 моленный дом), или почти в 2 десятка кабаков. Вот почему Боровск того времени называли «городом церквей, кабаков, садов и огородов». Советская власть была установлена на Боровской земле в 1917 г. С 15 октября 1941 г. до 4 января 1942 г. Боровск был оккупирован немецко-фашистскими войсками, был ощутимо разрушен. В советский период в Боровске было сделано многое для его промышленного и торгового развития, очень много было сделано для промышленного и культурно-бытового развития этого города. Для укрепления хозяйственно-экономической базы Боровска в нем были построены фабрики – трикотажная, шерстяных изделий, детской игрушки, механический завод, открыты НИИ биологии, биохимии и питания животных, создан Институт переподготовки кадров лесного хозяйства. Но в советские годы в Боровске были закрыты, перестроены (или даже снесены) очень многие церковные строения и иные исторические здания, в которых устраивали склады, клубы, развлекательные центры, а иногда – больницы и учебные учреждения. Но по большому счету своеобразие Боровска в советский период полностью стереть не удалось. В нем по-прежнему преобладала (и преобладает сейчас) 1-, 2-этажная застройка, жители в большой мере надеялись на свои подсобные хозяйства в решении их продовольственных нужд, жили очень скромно, неспешно, по-своему радуясь тишине и почти неискаженной природной красоте их города и его окрестностей. Меандры р. Протвы, чрезвычайно живописные холмы, вековые корабельные сосны, резные купола церквей, соседство с Пафнутьевским монастырем делали Боровск с его давней, насыщенной неординарными событиями историей (особенно для приезжих горожан) сказочно привлекательным, не похожим ни на один другой город Центральной России. В постсоциалистический период многие проблемы в городе обострились (трудозанятость, социальное обеспечение, коммунальное обслуживание, развитие градообразующей базы и др.), но и создались условия для возрождения предпринимательской жилки боровчан, хотя слишком часто это связано с искажением исторического, чисто русского облика этого города. Но по-прежнему Боровск и его окрестности остаются очень живописными местами, где все «Русью пахнет». На р. Протве растут желтые купавки и белые кувшинки, в лесах – уйма грибов и ягод, везде упоительно чистый воздух и дивные природные красоты, восстанавливаются, возрождаются, строятся новые православные храмы и целые центры. Постепенно утверждается должное уважительное, почтительное и восхитительное отношение к этому исконно русскому городу с его богатейшей историей, очень трудной судьбой. Приехать и пожить в Боровске или в его окрестностях истинное удовольствие, ведь здесь тишина, спокойствие, нет загазованности, суеты, перенаселенности, плотной многоэтажной застройки. Боровск остается малым по людности городом, в нем живут немногим более 10 тыс. чел., почти у всех есть придомовые подсобные хозяйства, некоторые мужчины временами отправляются на охоту. Берега извилистой р. Протвы и густые местные леса издавна славились превосходной охотой, здесь охотились цари Иван Грозный, Борис Годунов, Петр I. Еще раз отметим и подчеркнем, что Боровск и его окрестности с очень давних времен славятся как исключительно благодатное место для отдыха, с традиционными развлечениями и полезными делами – охота, рыбалка, сбор грибов и ягод и т. п. Царь Петр I неоднократно выбирал именно Боровск и его окрестности для отдыха, здесь он до месяца отдыхал на р. Истье, лечился местными минеральными водами и, как уже отмечалось, охотился.

Боровск

В сохранившейся до наших дней планировке и застройке Боровска неравнодушный к отечественным истории и архитектуре человек разглядит немало интересного: остатки торговых рядов (одноэтажный 4-угольный корпус, который частично сохранился), Присутственные места (конец ХVIII в., перестроены), Благовещенский собор (перестроен в ХVIII – ХIХ вв. из приходского храма Николая Чудотворца ХVII в.) с колокольней (1819), каменные купеческие особняки ХVIII – ХIХ вв.), бывшая женская богадельня (1848), храмы (ХVII – ХVIII вв.). Всего в Боровске 9 храмов, из них 5 – действующих, главный из них – Благовещенский собор (построен в ХVII в., перестроен в ХVIII – ХIХ вв.) с примечательным резным образом святителя Николая Можайского (ХIV в.) с храмом в одной руке и мечом в другой.

В Боровске до сих живут многочисленные старообрядцы; в 1905 г. они составляли 70 % его жителей, сейчас – гораздо меньше. В Боровске старообрядцы свято сохраняют память о своих предшественниках и борцах за чистоту православной веры в их понимании. Помнят о протопопе Аввакуме (см. с. 89), боярыне Ф.П. Морозовой (см. с. 90) и княгине Е.П. Урусовой, о том что в царские времена в Боровске сожгли 30 наиболее фанатичных старообрядцев. Сейчас в Боровске сохранились три старообрядческие церкви, но только одна из них действует. Вне сомнений, в городе резко преобладают духовные чада Русской Православной Церкви и ее храмы.

Самой яркой фигурой в истории Боровска скорее всего был и остается К.Э. Циолковский, который жил здесь 12 лет (с 1880 по 1892), преподавал в Боровском уездном училище арифметику, геометрию, физику. Вспоминая эти годы, Циолковский писал: «Я был всегда страстным учителем и приходил из училища сильно утомленным, так как большую часть сил оставлял там. Только к вечеру я мог приняться за свои вычисления и опыты…» В Боровске Циолковский написал одну из своих крупных работ – «Теория и опыт аэростата», в которой теоретически разработал принципиальный проект дирижабля с металлической оболочкой (этот труд он полностью закончил в 1887). В память о жизни Циолковского в Боровске на двух зданиях установлены мемориальные доски (где жил и где преподавал), открыт Музей-квартира К.Э. Циолковского (ул. Циолковского д. 49).

Константин Эдуардович Циолковский (1857–1935), сдав экстерном в 22 года экзамены на звание учителя народных училищ, в 1880 г. (ему 23 года) был назначен на должность учителя арифметики и геометрии в Боровское уездное училище. Он снял две комнаты в Боровске у вдовца – священника Евграфа Николаевича Соколова, неплохого человека, но склонного к выпивке. Вскоре он женился на его дочери Варе. Он не столько любил ее, сколько понял, что именно такая – работящая, скромная, терпеливая – жена ему нужна. Отец невесты благословил их брак. Циолковский с 16 лет в Бога не верил, но венчаться в церкви ему пришлось. Он и Варвара пешком ходили венчаться за четыре версты, никаких особых свадебных нарядов у них не было, при их венчании в церкви практически никого не было, об их бракосочетании почти никто не знал. Жена Циолковского позже вспоминала: «Пира у нас никакого не было, приданого он за мной не взял. Константин Эдуардович сказал, что так как мы будем жить скромно, то хватит и его жалованья». После женитьбы они поселились отдельно. Несмотря на маленькое жалованье мужа, семья была дружной. Если он сердил жену и случались размолвки, то тут же просил у нее прощения. Так у них было в течение всей их совместной жизни. Циолковский любил летом кататься с женой на лодке под парусом по Протве, а зимой кататься на коньках по реке и на лыжах с горы Высокой, также Константин Эдуардович катался один на коньках под парусом, за что его прозвали «крылатым дьяволом». Но материальные трудности и другие тревоги омрачали жизнь семьи Циолковских, где год от года росло число детей (всего у них было семеро детей, но только две дочери пережили отца). В 1887 г. в доме, где они жили, вспыхнул пожар, сгорело все их имущество, в том числе главное вещественное богатство Циолковского – библиотека, собранная им с огромным трудом при его жалком жалованье. На новой квартире в 1889 г. во время половодья их жилье затопила вода, пришлось расстаться с ощутимой частью имущества и опять сменить квартиру. Новая квартира поглощала четверть жалованья Циолковского, но была хорошей, состояла из трех комнат. Работал Циолковский в Боровском уездном училище в неважных условиях: классы были тесные, душные, проветривать их запрещалось (форточки были заклеены или забиты). От пыли у Циолковского никогда не проходил бронхит. Но он преподавательскую работу любил, его уроки были интересными. Учащиеся искренно любили его, хотя общаться с ним из-за того, что он был слабослышащим, не всегда было просто.

Именно в Боровске началась на ощутимом уровне научная деятельность Циолковского, которая стала основной целью его жизни. В Боровске в 1881–1882 гг. он разработал научную теорию газов, но выяснилось, что эта теория уже разработана. Циолковского избрали членом Физико-химического общества в Петербурге, основанном Д.И. Менделеевым. Но Циолковский даже не мог поблагодарить петербургских ученых за это, поскольку у него не было денег для уплаты членских взносов, а написать об этом он постеснялся. В Боровске он написал несколько научных работ, в том числе труд «Механика подобно изменяемого механизма», статью «Свободные пространства», статью «Давление жидкости на равномерно движущуюся в ней плоскость», возник замысел научно-фантастического очерка «На Луне» (работу над ним он закончил в 1887 г., а опубликовали его только через шесть лет). Благодаря помощи друзей-боровчан Циолковский смог напечатать в московской типографии свою первую книгу «Аэростат металлический управляемый». В Калуге Циолковский обдумывал и мировоззренческие вопросы, в том числе изложил свой взгляд на «теорию пессимизма, теорию взбаламученного ума». Он пришел к выводу, что в любой жизни суммы радостей и горестей равны, это он пытался математически доказать в одной из своих первых работ «Графическое изображение ощущений». Видимо, думая о жизненных горестях и радостях, себя он несчастным человеком не считал, несмотря на свой физический недостаток (глухоту). Общество людей, голос которых он плохо слышал, ему сполна заменили книги и созданные им научные рукописи (около 600). Циолковский не имел практической жилки, своими научными исканиями заметных денег заработать не смог. Гонорары за свои опубликованные статьи в журналах он получал оттисками статей. Свое небольшое учительское жалованье он тратил не столько на содержание семьи, сколько на оборудование для проведения опытов, создания экспериментальных моделей, а со временем и на издание своих трудов в местной типографии. Большинство статей, работ, которые Циолковский написал в Боровске, были опубликованы только в 1890-е гг. Одним словом, в Боровске Циолковский был по-своему счастлив как творческая личность, но очень страдал от нехватки средств, непонимания его открытий чиновниками – местными и в столицах (кроме того, см. текст на с. 219–225).