Последний отбор. Угол для дерзкого принца

– Да какой это… – Больше ничего сказать Мазенг не сумел.

Лишь хватал беззвучно воздух возмущенно хлопающим ртом, как вытащенная на берег щука.

– Итак, дознание определило достоверно, – чеканно бросал резкие фразы Неверс, – что эти действия были согласованы заранее и управлялись присутствующим здесь лордом Мазенгом, поэтому должны называться разбойным вторжением организованной банды.

Лорды помрачнели и недовольно засопели, но от выкриков удержались, кося хмурыми взорами в сторону своего побелевшего от ярости вожака, обнаружившего, что наказание не ограничилось лишением речи. Теперь он не мог шевельнуть даже пальцем, и о возможности использовать амулеты оставалось лишь мечтать.

– Но и это не все, – размеренно вещал Неверс. – Выяснились и более тяжкие обстоятельства этого заговора. Все эти преступные лорды, отправляя своих дочерей и сестер на королевские смотрины, преступили закон, попытавшись тайком вмешаться в проведение отбора. Ими были даны взятки старшей фрейлине и дворецкому, пообещавшим помочь некоторым претенденткам победить в этом отборе.

– Но ваше величество! – не выдержав, встал с места лорд Тюаре, щеголявший в новеньком камзоле лилового цвета. – Сами мы никогда бы не осмелились, нам прислала предложение ее величество через старшую фрейлину, леди Оттавию!

– И вы сочли, – голос Альгерта задрожал от едва сдерживаемого гнева, – будто вправе заключать подобные сделки? И решать судьбу его высочества?

– Так ведь королева… – Лорд Тюаре никак не хотел понимать, что обещанного ему чуда не произойдет.

– Не смейте сваливать свою вину на королеву! – Резко поднявшись со своего стула, Райвенд мерил несостоявшегося тестя полным ненависти взглядом, а у меня сердце сжималось от тревоги.

Только один раз я видела командира в таком состоянии – в тот проклятый день, когда решила поговорить с напарниками начистоту, не сообразив, что их подло обвели вокруг пальца ловкие интриганки. И ничем хорошим та наша встреча не закончилась. А сегодня Ренд и так расстроен, и мне заранее страшно и за него, и за тех, кто попадет под горячую руку.

– Ренд… – одними губами произнес Альгерт, взглядом приказывая брату сесть, но тот лишь едва заметно строптиво дернул головой.

– Если у вас, лорд Тюаре, хватило бессердечности продать дочь в жены мужчине, который ее не любит и ни грана не уважает, то моя мать тут ни при чем! – с презрением отчеканил принц.

– Как это ни при чем?! – вскочила с места леди Тюаре, разодетая по последней моде. – Мы же не сами привезли сюда свою девочку! Ее забрал придворный маг. А ее величество пообещала нам замок и сто тысяч золотых. – Женщина всхлипнула.

– Королева Ютенсия очень чувствительная и эмоциональная женщина, – Неверс смотрел на супругов Тюаре с легкой насмешкой и укоризной, – ее легко разжалобить. Герцогиня Таринская расхвалила ей свою бедную племянницу, и королева загорелась желанием сделать сразу два добрых дела. Устроить судьбу девушки и порадовать сына скромной и тихой женой. Но, как уже было сказано, вмешиваться в отбор и подтасовывать его результаты не имеет права ни один человек, будь то сама королева. Даже с самыми добрыми намерениями.

– Так что же, – взбеленился лорд Тюаре, сообразив наконец, что теряет сейчас не только выгодного зятя и роскошное будущее, но и все, чем владел прежде, – мы должны были не поверить ее величеству? Отказать ей, как простой горожанке? Так ведь она бы нам этого никогда не простила! Все знают – наказывать непокорных она умеет!

Вот это было очень сильное заявление, и я мгновенно ощутила, как напряглись и подобрались король и окружающие его маги.

– Прежде чем заключить любой договор, – твердо глянул на лорда Неверс, – благоразумные граждане обсуждают его правомерность с юристами или любыми, хорошо знающими закон людьми. Но! – Он поднял палец, предупреждая возражения и вопросы. – В нашем государстве короли стоят на особом положении хранителей старинных традиций, ритуалов и духовного достояния знатных родов. И поскольку все могут заблуждаться или допускать невольные оплошности, цитадель и парламент полностью отвечают за обещания особ королевской крови. Разумеется, это касается только вещественных обязательств. Принцы же, как, впрочем, и все остальные жители королевства Тезгадор, – люди абсолютно свободные и имеют полное право на выбор своей судьбы. Поэтому вашей дочери придется искать другого жениха, поскольку с отбора она уже выбыла. Остальные вопросы уладите с казначеем цитадели. Это решение обжалованию не подлежит. Садитесь, лорд Тюаре.

Он дождался, пока немного успокоенный, но вовсе не обрадованный лорд неуклюже плюхнется на свое место, и перевел взор на спутников лорда Мазенга:

– А вот вам, господа, придется ответить за свои преступные действия по всей строгости закона. И не только вам. Как установлено следствием, организаторами вашего вторжения во дворец были две знатные интриганки, герцогиня Таринская и леди Оттавия. Обе они сейчас находятся в тюремной башне цитадели и пишут признательные объяснения. Но уже известно, что все требования, предъявленные вами принцу, продиктованы герцогиней, и исполнили вы ее просьбу вовсе не бескорыстно.

Публика зашевелилась, принялась перешептываться и заинтересованно поглядывать на мятежников.

Однако те упорно молчали, успев осознать, как легко разобьет цитадель все их доводы.

А Неверс, выдержав вескую паузу, сурово сообщил:

– За недостойное звания лордов поведение, грубое и неправомерное вмешательство в проведение королевских смотрин и угрозы королю и принцу лорд Мазенг и лорд Ютвелли лишаются всех привилегий, положенных им как знатным гражданам королевства. Пока на двадцать лет, с возможностью уменьшить срок за полезные для Тезгадора деяния. Однако если за это время они сами или их родичи и домочадцы будут уличены в противозаконных поступках или крамольных призывах, король имеет право лишить их и всех пособников звания лордов навсегда. И, соответственно, всех положенных к званиям имений и привилегий. Парламент и цитадель этот указ одобрили.

До этого объявления я была весьма благодарна адвокату за оказанную мне несколько дней назад помощь, но теперь смотрела на него почти восхищенно. Прокурор умудрился смутными намеками на могущество цитадели просто растереть по паркету обнаглевших бунтарей, не оставив им никаких надежд на прощение. О победе речь даже не шла.

– Всем остальным членам банды, – бросив в сторону ошеломленных и настороженных мятежников короткий презрительный взгляд, продолжал Неверс, – назначено такое же наказание и с теми же условиями, но на вдвое меньший срок. И последнее. Все боевые амулеты и жезлы, которые вы незаконно пронесли в королевский дворец явно с недобрыми намерениями, вам надлежит немедленно добровольно сдать артефактору цитадели. Предупреждаю! Любое неподчинение этому указу будет рассматриваться как саботаж распоряжений законной власти и повлечет ужесточение вынесенного вам приговора.

– А как же отбор? – осмелилась задать вопрос одна из трех женщин, сидевших в компании бунтарей.

Она выглядела старше двух остальных союзниц и одета была очень скромно. Да и смотрела не со злостью, как остальные, а с тревогой.

– Отбором занимаются устроители, – заявил Неверс, задумчиво рассматривая просительницу. – И я могу попросить ответить на ваш вопрос лорда Стайна Гесорта.

– Проведение смотрин для принца Райвенда Энтиуса Вадерта не подлежит принародному обсуждению, – не вставая с места, строго произнес Стай, – но для родственников претенденток могу сделать небольшое заявление. После последнего испытания одна из девушек выбывает, не справившись с заданием, а еще две – уходят по уважительной причине. Леди повстречали своих избранников и отправляются готовиться к свадьбе. Это пока все.

Мятежные родственники претенденток озадаченно молчали, пытаясь сообразить, кто из них уже обрел зятя, а кому пора забирать домой невезучую дочку.

Но через несколько секунд, обнаружив рядом с собой леди Модену и строгого мага с сундучком в руках, все они разом забыли про остальные проблемы.

Потеря дорогих жезлов, артефактов и амулетов стала для бунтарей едва ли не самым ощутимым наказанием. Такие вещи приобретаются постепенно и копятся в сейфах и тайниках сотнями лет. И с каждым годом не дешевеют, а становятся все дороже, так как нуждаются в постоянной подзарядке и обновлении заклинаний.

Публика затаила дыхание, никому не верилось, что провинившиеся лорды добровольно очистят карманы и снимут с себя опасные драгоценные игрушки.

И их ожидания оправдались.

Расставаться с ценным имуществом не пожелал ни один из мятежников. Стиснули зубы, словно держали во рту самое дорогое, и прижали локти и ладони к карманам и груди, давая понять всем желающим, где именно хранят незаконное оружие.

Нет, разумеется, жители Тезгадора имели полное право покупать на всякий случай все, что им угодно, но применять боевые амулеты разрешалось лишь для защиты при особых обстоятельствах. При нападении грабителей или взбесившихся зверей. Ну и в редчайших случаях, когда требовалось припугнуть или усмирить перепившего дебошира либо ревнивца. Приносить же подобные вещицы в чужие дома, имения и общественные здания было настрого запрещено. Тем более в королевский дворец.

– Три объекта, – поглядывая на кристалл, заключенный в замысловатую, витую серебряную пирамидку, деловито и буднично произнесла магистресса и шагнула к следующему бунтарю, – четыре объекта, один особый…

Она неспешно и невозмутимо шла мимо преступных лордов, громко называя, сколько запрещенных амулетов и каких именно, скрывали они за пазухой, а маг неотступно двигался следом, держа сундучок открытым.

– Кто-нибудь желает проявить добрую волю и смягчить свое наказание? – сухо осведомился Неверс, когда леди Модена закончила свою работу и вернулась на место.

– Я желаю, – встала женщина, спрашивающая о судьбе претенденток. – У меня один амулет. Только он не мой, мне его дали, чтобы пронесла мимо охраны. Но охрана никого не задержала и ничего не отобрала.

– Принесите сюда, – распорядился прокурор, и все притихли, глядя, как побледневшая леди несет на вытянутой ладони оправленный в серебро кристалл удлиненный формы.

Судя по цвету – с боевыми огненными заклинаниями.

– Он стоит втрое больше твоего приданого, Валенса! – скрипнув зубами, с угрозой рыкнул лорд, рядом с которым она недавно сидела.

Но леди даже не оглянулась, лишь с отчаянием приговоренного задрала нос еще выше. Подошла к сундучку, осторожно положила туда смертельную игрушку и опустила руку, незаметно вытерев ладонь о платье. Повернулась было, чтобы отправиться на место, но Неверс ненавязчиво ее придержал:

– Минутку. Больше никто не желает встать на путь исправления? – громко спросил прокурор, выждал пару секунд и добавил: – Цитадель дает вам последний шанс проявить благоразумие. Учтите, второго случая не будет. Я жду.

Преступники упорно молчали. Публика следила за происходящим затаив дыхание, понимая, что настал самый главный момент этого необычного суда. Мне тоже было это ясно, но в отличие от знати я точно знала, как ошибаются преступники, считая, будто им удалось отстоять свое имущество.

– Ну что же, вы сами подписали свой приговор. – Неверс смотрел на них с грустным сочувствием, как смотрел бы отец на непослушных детей, из-за баловства уронивших в канаву корзинку с праздничными сладостями. – За неповиновение власти срок вашего наказания удваивается, и все вы на это время лишаетесь звания лордов, родовых имений и ценностей. Кроме леди Валенсы. Вы, леди, получаете полное помилование и особую премию цитадели за честность и законопослушность. Подойдите к казначею цитадели. Лорд Гринти, можете забрать амулеты.

– Уже, – отозвался маг с сундучком, закрыл крышку, щелкнул запором и исчез в мгновенно поднявшемся тумане портала.

– Что за бред… – привычно не поверил Мазенг, но его соседи уже лихорадочно ощупывали карманы и неверяще шарили за пазухой в детской надежде, что прокурор всего лишь пошутил.

Со всех сторон, и не только от толпы приговоренных, послышались отчаянные стоны и тихие проклятия. На магистров обрушилась лавина полных ненависти взоров, и лишь теперь я начала понимать, ради чего придворные блюдолизы так рвались посетить этот суд. Судя по поведению, многие из них поставили на победу заговорщиков и одолжили им под нее боевые амулеты из собственных запасов.