Всё тот же голос выдохнул: «Приду!
Ты слышишь? Жди! И я к тебе приду!»
И эхом мать откликнулась: «Я жду!»
Я видел их!
В глазах у тех детей
Я видел женщин, ждавших сыновей;
С их необъятной русскою тоской,
По сцене разливавшейся рекой,
Пока читали дети – о войне!…
И вдруг… мелькнула бабочка в окне…
Какой-то первый лёгкий мотылёк,
Как луч весны, сюда пробиться смог.
И вот уже косички и вихры,
Забыв про боль и ужасы войны,
В волнении на бабочку глядят…
И радостно мне стало за ребят.
За тёплый день, не знающий забот;
За бабочки стремительный полёт;
За каждый вздох!
За каждый крик и смех!
Так радостно!
Так радостно за всех!
……
В открытом настежь солнечном окне,
До слёз знакомом и тебе, и мне,
Сияла жизнь!
Сияла!;
В сто зеркал!
И я в слезах вас всех благословлял!
Всех воинов и всех их матерей,
Отдавших жизнь за жизнь других детей;
Благословлял всем сердцем! Всей душой!
За бабочку, смутившую покой;
За эти вот косички и вихры!
За тонкое дыхание весны!
И за Победу!
В той…
Большой войне…
Нам незнакомой…
Ни тебе…
Ни мне…
ПОСЛЕДНИЙ СНЕГ
Последний снег…
Как будто бы последний
на всей Земле… на долгие века…
Я шла туда, где тихая река
Играла льдом… где ветер в соснах медлил
Вздохнуть пытаясь мартовским теплом…
Я смерти не боюсь.
Не то чтоб я готова,
Но иногда я вижу только в ней
Спасенье от бесчисленных скорбей,
Сомнений, страхов, пыток… пыток словом,
звучащим в воспалённой голове…
Мне иногда мерещится во сне,
Что я слова слагаю бестолково