Голос. Два года из жизни Муслима Магомаева.

Кто поедет в «Ла Скала»

Повезло землякам Муслима – чудо встречи с любимым певцом повторилось совсем скоро. 4 января состоялась премьера телевизионного фильма о нём, снятого студией Азербайджанского телевидения.

Фильм анонсировался как художественный, короткометражный, хотя, к счастью для зрителей, он превышает общеизвестный стандарт длительности, принятый Американской академией киноискусства (не более 40 минут, включая титры).

По сюжету картины труженики «Нефтяных камней» – уникального посёлка в Каспийском море, увидев по телевизору концерт Муслима Магомаева, решают пригласить певца выступить перед ними. В Баку отправляют молодого рабочего, который должен передать артисту их просьбу.

Ему удается попасть на репетицию в оперном театре, увидеть и услышать Муслима на сцене в роли Фигаро, а затем, познакомившись с ним, побывать на киностудии, вместе с певцом посмотреть отснятый ранее материал – исполнение неаполитанских песен на фоне ночного Баку и у моря, серенаду под окном прекрасной дамы. Потом корабль увозит героя в морскую даль, где исполняется заветная мечта нефтедобытчиков – Муслим поёт для них.

Несмотря на простой сюжет, фильм многое открывал зрителям и в творчестве, и в личности героя.

В фильме была представлена «история в истории». Тот экранный персонаж, кадры с которым просматривал на киностудии герой картины, по сюжету его истории уезжает в Италию, откуда присылает любимой девушке пластинку с записью своих песен, фотоальбом о далёкой стране.

К моменту выхода на телеэкран название фильма обрело особенный смысл: на следующее утро после показа, 5 января 1964 года, Муслим улетал в Москву, чтобы оттуда отправиться в долгую поездку в Италию. Бакинская пресса опубликовала его интервью перед отлётом, отредактировав, как было принято, до необходимого партийно-государственного пафоса.

Из фильма «До новых встреч, Муслим!»

«На мою долю выпало большое счастье представлять родное вокальное искусство в лучшем театре мира – миланской «Ла Скала», куда заботами нашего правительства и направляюсь на стажировку. Это очень серьёзный экзамен для вокалиста: я надеюсь, что не посрамлю честь нашей республики. Тем более, что в Италии хорошо известны имена прославленных мастеров вокала – профессоров Азербайджанской государственной консерватории имени Узеира Гаджибекова – Народной артистки СССР Шевкет ханум Мамедовой и ныне покойного Народного артиста СССР Бюль-Бюля. Оба они были посланы на стажировку из Азербайджана в Италию во второй половине двадцатых годов.

В своих воспоминаниях знаменитый маэстро Эмма Дотти Амбрози не раз упоминала о своей любимой ученице – Шевкет ханум. И вот в этом же Милане и мне предстоит через 35 лет совершенствовать своё мастерство. Говорят, в Милане самый строгий ценитель вокального искусства – народ. Если кому выпало счастье завоевать признание зрителей в «Ла Скала», тому открыта широкая дорога в оперное искусство.

Серьёзный экзамен мне придётся держать и по возращению – перед родным азербайджанским народом. Я надеюсь спеть партии Гасан-шаха в бессмертном творении Узеира Гаджибекова «Кер-оглы», Жермона в опере «Травиата» и Риголетто в опере «Риголетто» Дж. Верди, партию Фигаро в опере «Севильский цирюльник» Россини и т. д.

Мне трудно сказать, чем кончится для меня стажировка в Милане. Во всяком случае, я приложу все силы, чтобы перенять лучшее у выдающихся итальянских певцов и обогатить своё искусство.

Итак, до скорой встречи, друзья!»

Итальянская история набирала драматизм летом 1963 года, когда в Большом зале Московской консерватории шли прослушивания претендентов на стажировку в «Ла Скала».

«Тогда союзным республикам давали по разнарядке места на такую стажировку, и сами республики решали, кого из своих перспективных певцов они считают нужным послать в Италию, – рассказывал в своих книгах Муслим Магомаев. – Место-то я получил, но его еще надо было оправдать – меня должны были прослушать в Москве, куда съехались молодые певцы из разных оперных театров страны».

В Италию нужно было отправить пять человек – столько, сколько итальянских балерин стажировалось в то время в Советском Союзе. Отборочную комиссию возглавляла солистка Большого театра Ирина Архипова. Выступления претендентов обсуждались долго…

«Через много лет, на конкурсе имени Глинки, проходившем тогда в Баку, Ирина Константиновна призналась мне: «А знаете, я была против вашей поездки в Италию».

Проглотил сюрприз. Даже не стал у неё спрашивать – почему. Не дорос? Или неважно тогда спел? Не так выглядел? Дело прошлое. С подчёркнутой вежливостью сказал: «Наверное, вы были правы, Ирина Константиновна. Мне надо было поехать на стажировку в Америку… К Фрэнку Синатре», – вспоминал Муслим Магометович.

Тот разговор с примадонной Большого проходил в 1987 году. А в истории иной давности, летом 1963-го, из всех представленных республиками кандидатов на стажировку утвердили троих певцов. Их имена: Муслим Магомаев, Владимир Атлантов, Янис Забер. Две оставшиеся вакансии достались Анатолию Соловьяненко и Николаю Кондратюку, которые до этого времени год обучались в «Ла Скала» и теперь отправлялись для продолжения стажировки.

Вернувшись из Москвы в родной город, Муслим решил устроить концерт в филармонии вместе с Владимиром Атлантовым. «Тогда я пел «Молитву» Страделла, «Атланта» Шуберта, «Арабскую песню» Гуно, романсы Глинки и Чайковского, арии из опер Моцарта, Верди… Аккомпанировал Чингиз Садыхов».

Примечательно, что та программа стала основой первого сольного концерта в Москве 10 ноября 1963 года, который молодому певцу предложили спеть в Концертном Зале имени Чайковского, концерта, на который толпой будет ломиться публика, ломая массивные двери престижного зала…

«Центр усовершенствования оперных певцов» – таково официальное название учреждения при театре «Ла Скала», где стажировались артисты из разных стран мира. В 1961 году по инициативе министра культуры СССР Е. А. Фурцевой в Милан впервые была направлена группа советских певцов на основании договора, заключенного с Министерством культуры Италии, и в обмен на обучение итальянских балерин в СССР.

Само название «Центра» указывает на то, что обучение в нём проходят певцы с уже сложившимся амплуа оперных исполнителей. Не начинающие артисты, а добившиеся успеха в известных театрах солисты, лучшие из лучших совершенствуют своё искусство в «Ла Скала».

Состав первой группы советских певцов, направленных стажироваться в Италию (Александр Ведерников, Евгения Мирошниченко, Тамара Милашкина, Нодар Андгуладзе, Лариса Никитина, Алла Соленкова и Николай Тимченко), показывал, что Министерство культуры ориентировалось на артистов поколения тридцатилетних. В том, безусловно, имелась логика. К этому возрасту не только окончена консерватория, но и сложился репертуар на оперной сцене…

Возраст певцов, с которыми направлялся на стажировку в «Ла Скала» Муслим Магомаев, был также от 30 и старше. Исключение составлял лишь Владимир Атлантов, которому в феврале 1964 года исполнялось 25 лет. Оперный артист во втором поколении, выпускник Ленинградской государственной консерватории имени Римского-Корсакова, солист театра оперы и балета имени Кирова (Мариинского театра), имевший к тому времени в своём репертуаре партии Ленского в «Евгении Онегине», Хозе – в «Кармен», Альфреда – в «Травиате», блистательно выступивший на Всесоюзном конкурсе вокалистов имени М. И. Глинки.

В своих воспоминаниях Владимир Андреевич рассказывал, что на стажировку в Италию он по решению Министра культуры Фурцевой проходил вне конкурса, и даже не участвовал в прослушивании: «Просто в Кировский театр пришла телеграмма, что меня направляют в Милан».

Муслиму Магомаеву на момент прослушивания, когда решалась судьба кандидатов на стажировку в «Ла Скала», едва ли исполнился 21 год. По возрасту он ещё не успел закончить консерваторию. Его первые сольные концерты в Москве к тому времени не были спеты, и на оперной сцене он ещё не выступал.

В Советском Союзе, где всё подчинялось планам и циркулярам, каноны соблюдались строго. И всё-таки случались, хотя и крайне редко, события, выходившие за все возможные рамки. Например, когда школьник, проявивший невероятные способности в науке, становился в детском возрасте студентом университета. Имя такого явления – вундеркинд.

Невероятная музыкальность – божественный дар, заложенный генетически, проявившийся ещё в предыдущих поколениях, одержимая любовь к музыке, фантастическая увлечённость и, конечно же, труд – слагаемые чуда.

Появление Муслима на всесоюзной сцене – это явление, которое, без преувеличения, потрясло страну. По возрасту своему, по статусу, не сформировавшись в амплуа оперного артиста, Муслим не подходил под сложившиеся каноны отбора на стажировку в «Ла Скала». Вместе с тем, по степени таланта ему не было равных, не было даже отдаленного похожего претендента.

Родная республика – Азербайджан протежировала необычайно одаренного молодого певца на совершенствование достигнутого им мастерства. Большая страна – СССР, покоренная его искусством, не могла закрыть ему эту дорогу.

Глава 3

Куда уходит детство?

«Я не мог поверить, что со мной стряслось такое! До самого последнего момента не верил, что всё происходит со мной…», – восторженно рассказывал Владимир Атлантов, вспоминая, с каким нетерпением ждал он поездку в Италию.

В воспоминаниях Муслима Магомаева повествование о событиях, связанных с отъездом на стажировку, сдержанное, с нотками озабоченности и даже грусти.

Конечно, Италия – мечта любого певца. Фотография зрительного зала театра «Ла Скала» украшала стену комнаты Муслима. Мечта с детских лет «рисовала» тот зал в особом ракурсе – «со сцены». Но, обернувшись явью в момент его триумфа, мечта, будто бы проверяла на верность: готов ли ради неё рискнуть своим оглушительным успехом, славой, поднявшей на невероятную высоту? Готов ли с той высоты шагнуть в неизвестность?

Много лет спустя, изучая страницы творчества и судьбы своего кумира Марио Ланца, Муслим Магометович вспомнит слова знаменитого дирижёра и композитора Сергея Кусевицкого об этом выдающемся певце: «Невозможно звезду усадить за школьную парту».

Да, стажировка – это учёба. И на каком бы уровне она ни проходила, суть та же – возвращение в статус ученика, студента. В данном случае – на длительный срок. В прекрасной, манящей, но всё-таки чужой стране. Словно полёт на другую планету…

Муслим Магомаев

Перед поездкой в Италию стажёров напутствовала министр культуры Фурцева. Что она могла пожелать? Всё, что положено в таких ситуациях. Довести установку, данную сверху. Попытаться убедить, чтобы не слишком засматривались на витрины заграничных магазинов.

Впрочем, наставления давала не только министр культуры… «Прежде чем мы отправились в Италию, с нами проводили собеседование в органах», – вспоминал Владимир Атлантов. Общение с итальянскими коллегами – артистами было запрещено. Заводить друзей на бытовом уровне также официально не было позволено.

Перед дальней дорогой и в пути человек, независимо от возраста, оглядывается мысленно на прожитую жизнь. О чём думал высокий, стройный, красивый парень, глядя в иллюминатор самолёта, стремительно мчавшегося по взлётной полосе, отрывавшего от земли?

Позади выступления на лучших сценах столицы страны, записи на Центральном телевидении и Всесоюзном радио, выпуск грампластинок, восторженные зрители, море аплодисментов и цветов, бесчисленное количество поклонниц и поклонников – их письма уже не вмещает огромный бабушкин сундук…

Но столь казалось бы благосклонная к нему судьба, успела открыть и свои печальные страницы, поспешив посвятить в грустные тайны о том, куда уходит детство и те, кого не долюбили, кого не баловали ни вниманием своим, ни ласковым словом, ни добрым делом, полагая, что, вроде бы, они, близкие наши люди, достаются просто так, раз и навсегда. Как море и небо…

Теперь, когда бабушка Байдигюль – самый родной человек, ушла в невозвратную вечность, явилось горьким откровением понимание, как сильно и нежно он любил её – добрую фею своего детства, воистину весенний цветок. Любил… И в то же время не слушался, и часто вольно или невольно, скорее всего от детской бесшабашности, обижал и всегда старался избавиться от её опеки. Обижал тем сильнее, чем больше она любила его…

Такой любви, терпеливости и доброты больше не встретится никогда. И эта потеря, и запоздавшее раскаяние не покинут его сердце.

Бабушка, как добрый ангел, была хранительницей дома его детства. Нет её, и дома тоже нет. Дядя Джамал и тётя Мария Ивановна насовсем обосновались в Москве. В квартире на улице Хагани живут другие люди. Их квартира в знаменитом «Доме артистов», оставшаяся от деда, теперь стала коммунальной. Хотя первым покинул её он сам… Поспешный юный брак, необдуманный отъезд в Грозный, грустный опыт ошибок молодости…

Самолет, набирая высоту, пробивался сквозь белый туман облаков. Володя, задумавшись о чём-то своем, улыбался и выглядел абсолютно счастливым человеком. Должно быть, представлял Италию, залитые ослепительным солнцем улицы и площади Милана…

В нарды с дядей Джамалом