Ливень в графстве Регенплатц

– Вот, какой интересный кулон. Я как-то видела его на Эльзе.

Хельга положила на ладонь золотую цепочку, на которой висела крупная вытянутая в форме капельки жемчужина в золотой оправе. Её гладкая перламутровая поверхность красиво переливалась бледно-голубым и нежно-розовым оттенками.

– Это было её любимым украшением, – сказал Ахим с лёгкой печалью в голосе. – Его подарил ей Генрих. Эльза тогда ещё сказала, что жемчужина похожа на каплю дождя, и она вполне могла бы стать семейной реликвией рода Регентропф.

– Она права, – задумчиво рассматривая кулон, проговорила Хельга. – Ведь «Регентропф» – значит «дождевая капля». И даже на гербе этого рода изображены три капли. Что ж, лучшего амулета и не найти. Правда, жемчуг более подходит женщине… Но это неважно. Ты согласен отдать жемчужину?

– Конечно. Тем более для такого дела…

– Когда амулет будет готов, я принесу его тебе, а ты потом поедешь в Кроненберг и наденешь его на шею Берхарда.

Хельга опустила цепочку с кулоном в кошель, подвешенный к её поясу.

– Теперь меня тоже будет одолевать беспокойство, – произнёс Ахим. – Что может угрожать моему внуку? Он так мал и беззащитен. Неужели ты не знаешь, что ожидает его?

– Хоть все и называют меня ведьмой и провидицей, я не могу ясно видеть будущее, особенно далёкое, – спокойно ответила Хельга и присела на стул. – Оно скрыто от моего разума туманом неизвестности. Большинство событий остаётся для меня тайной. Я исцеляю, заговариваю болезни, но ворожить и колдовать не умею. Могу успокоить тебя лишь тем, что Бог позволяет мне раньше срока узнать о скорых бедах и несчастиях людей, и я вижу, что пока Берхард у Кроненбергов, ему ничего не грозит. А вот что ждёт мальчика в замке Регентропф, где живёт человек, который его ненавидит, я ещё не ведаю.

– Ты говоришь о Патриции фон Регентропф? – Ахим придвинул стул и сел рядом с Хельгой.

– Да, о ней.

– Она согласилась заменить Берхарду мать, но я ей не верю. Патриция никогда не забудет, кто настоящая мать Берхарда, и кем она была для Генриха.

– Было бы лучше мальчику никогда не переезжать в Регентропф. Генриху надо бы оставить его на воспитание тебе, Ахим, но ландграф упрям, как и все Регентропфы, он всегда поступает только так, как сам считает нужным.

– Ты предполагаешь, Патриция может убить Берхарда?

– Не знаю. Она ни за что не допустила бы, чтоб Берхард занял трон Регенплатца и стал бы её повелителем. Однако скоро Патриция родит сына, законного наследника, после чего есть надежда, что судьба Берхарда станет ей безразлична.

– А если родится дочь?

– Патриция родит сына. И надеюсь, мальчик будет здоров и крепок.

– Мой бедный Берхард, – горестно вздохнул Ахим Штаузенг. – С самого рождения ни счастья ему, ни покоя. Говорят, Патриция слаба здоровьем и может не пережить роды.

– Она их выдержит и останется жива, – заверила Хельга. – И поверь, так будет лучше. Но доверься мне, Ахим, я сделаю всё, чтобы её ненависть не смогла причинить мальчику даже самую маленькую боль. Ты же знаешь, что Берхард дорог мне не меньше, чем тебе.

Хельга подняла на Ахима взгляд, и её чёрные глаза наполнились печалью. Время текло, года уходили безвозвратно, но чувства по-прежнему бережно хранились в её сердце. Когда-то много лет назад она, отвергнутая всеми юная девушка, нашла в этом мужчине поддержку, доброту и понимание, а позже и горячую любовь. Хельга понимала, что связь с ней, с ведьмой, ляжет чёрным пятном на репутацию Ахима, сделает его изгоем в глазах всех людей. Она не желала ему вреда, а потому прервала все отношения с ним и отказалась от его помощи. Хельга удалилась в свой дом, выстроенный в лесу, стала отшельницей и выходила к людям лишь тогда, когда кто-нибудь просил об исцелении. Любовь к Ахиму Штаузенгу затихла, но не умерла.

Однажды тяжело заболела младшая сестра Ахима. Лекари ничего не могли сделать, и тогда Ахим обратился за помощью к Хельге. Его чувства к ней за эти несколько лет, казалось, тоже присмирели, успокоились, и он даже начал подыскивать себе невесту. Но когда Хельга и Ахим встретились, любовь между ними вспыхнула с новой силой. Она стала их судьбой и их наказанием. Семь дней Хельга приходила в дом Ахима и лечила его сестру. Всего семь дней, а молодые люди уже не могли жить друг без друга. Лесная хижина Хельги стала местом их тайных свиданий, и лишь луна знала их секрет, но она молчала.

В глазах Ахима тоже стояла печаль. Любовь к Хельге до сих пор теребила его душу. Он так ни на ком и не женился, сохраняя верность этой любви. Ахим покрыл ладонью руку Хельги и предложил:

– Давай, заберём мальчика и уедем из Регенплатца. Уедем туда, где никто нас не знает.

Хельга опустила глаза и покачала головой:

– Нет, Ахим. Генрих никогда не отдаст тебе сына.

– Я поговорю с ним. Расскажу всё как есть. Я не переживу, если с Берхардом что-либо случится.

– Хочешь, чтобы Генрих покарал Патрицию?

– Судьба внука меня волнует больше, чем её судьба.

– Всё это бесполезно, Ахим, – устало вздохнула Хельга. – Генрих не станет карать и прогонять свою жену. Это вызовет недовольство в обществе, в глазах которого она окажется жертвой, а Эльза – коварной искусительницей. Имя Регентропф может покрыться позором. А этого Генрих не допустит никогда.

– Но он тоже испугается за жизнь Берхарда и отдаст его мне, – стоял на своём Ахим Штаузенг.

– Генрих никогда не отдаст тебе сына, – не менее упрямо повторила Хельга. – Берхард – это единственное, что осталось ему от Эльзы. Он скорее поселит его в комнате своей, выделит тебе покои в замке, но от себя Берхарда не отдалит.

– Тогда я украду малыша.

Хельга встала и не спеша отошла к окну.

– Это плохая идея, – проговорила она, погрузив задумчивый взор в унылый осенний сад за окном. – Да и не получится у тебя ничего.

– Отговариваешь меня. Ты снова отговариваешь меня!

Ахим покинул своё место и приблизился к Хельге. Ему не понравились её слова.

– Как я тогда уговаривал тебя уехать, – стал он пылко говорить. – Покинуть этот город, эти земли. Как я умолял тебя! Но ты упрямо не желала даже слушать меня. В других краях мы могли бы пожениться, жили бы семьёй в спокойствии и радости. И Эльза никогда бы не встретилась с этим Генрихом и была бы сейчас жива. Посмотри, что наделало твоё упрямство! И после этого ты вновь отговариваешь меня уехать из Крафтбурга. И главное, не хочешь объяснить почему. Что тебя здесь держит? У тебя здесь ни родных, ни дома. Люди загнали тебя в лес, и ты это терпишь.

– Как бы ни была плоха здесь жизнь, я никуда не поеду, – спокойно ответила Хельга, продолжая рассматривать полуобнажённые деревья в саду.

Женщина не могла объяснить своему любимому, что отказывала ему не из-за простого упрямства. Она была бы рада уехать, создать с ним семью, но Бог запрещает ей это. Он выбрал для Хельги удел отшельницы, не имеющей права ни на мужа, ни на детей, ни даже на друзей. Да, много лет назад Ахим действительно предлагал ей покинуть Регенплатц, и Хельга прежде, чем дать ответ, решилась заглянуть в будущее, чтоб посмотреть, где им суждено выстроить своё счастье. Но вместо радужной картины, она отчётливо увидела лишь могилы мужа, дочери, а сама она погибала в языках пламени. Хельга поняла, что в чужих землях принесёт своим близким погибель. Но как объяснить свои видения влюблённому и полному светлых надежд Ахиму? Он бы ей не поверил, назвал бы это трусостью и глупыми предрассудками. И Хельга просто без объяснений, но с большим сожалением отказала своему возлюбленному. Ахим принял её отказ, как неуверенность, боязнь перемен, и решил подождать.

Значительно позже он вернулся к этой теме, вновь предложив Хельге уехать. Да и основания для этого были более вескими. Хельга надеялась, что, возможно, теперь, спустя несколько лет, судьба сможет измениться к лучшему, но нет, будущее упрямо утверждало, что за пределами Регенплатца родным ей людям, да и ей самой грозит смерть.

И даже сейчас ничего не изменилось. При всём желании Хельга не могла покинуть Регенплатц. И это даже не ради своего спасения, а ради спасения дорогого и любимого человека.

Хельга повернулась к Ахиму, её взгляд по-прежнему был спокоен и печален.

– Тебе нужно жениться, Ахим, – сказала она. – Тебе нужна жена для заботы, дети для радости, тебе необходима семья. А о Берхарде я позабочусь. Никакое зло его не коснётся.

– Женитьба? Семья? О чём ты говоришь? – удивился Ахим. – Мне нужна только ты!

– Я приношу тебе лишь горе и несчастье. Я не смогла уберечь Эльзу. Постарайся вычеркнуть меня из своей жизни и выполни последнюю волю дочери, женись.

– Значит, ты всё-таки не хочешь связать со мной свою судьбу, – тяжело вздохнул Ахим. – Даже советуешь мне жениться.

– Не не хочу, а не могу.

– Может, ты и невесту мне уже подыскала? – Ахим был недоволен.

– Нет, не искала. – Хельга вновь устремила взор в сад. – Однако могу посоветовать обратить внимание на дочь твоих соседей. Христина не блещет красотой, и потому, наверное, задержалась в девках, но поверь, женой тебе станет великолепной и подарит много детей.

– Ты решила поиздеваться надо мной? – воскликнул Ахим.