Фермеры под прикрытием

Через два дня «коробка передач» была готова. Ее апробация прошла успешно. Кроме того, Михаил предложил сделать переключение вперед-назад тумблером. Это нововведение тоже упростило управление машиной. Но шкаф всегда был точкой отсчета. И идей по поводу решения этой проблемы у друзей не было.

Смотреть чужие жизни оказалось очень увлекательным занятием, и следующие две недели друзья наблюдали, как начальник получил должность, как завязались отношения Антона с его знакомой Ольгой, и много другое. Ольга Михаилу не понравилась, карьеристка. Но это же не его девушка. Изучив жизнь нескольких родственников и соседей, друзья поняли, что это им неинтересно.

– Вот если бы ты мог показать мне жизнь Эдит Пиаф, например. Это было бы любопытно, а тут все одно и то же, – сказал Михаил, когда Василий позвал его посмотреть жизнь очередного соседа.

– Да, соседей, наверное, и правда неинтересно. Но можно составить родовое древо, например, и найти свои корни, – мечтательно произнес Василий.

– И что? Кому это интересно? Все мои корни в моей деревне. Я вообще, похоже, первый из родни, кто ее покинул. Вот теперь еще и Зоя приедет. Комсомолка! Будет поступать в вуз. И что тут интересного?

Глава 2

Кладоискатели

Василий настолько увлекся своей родословной, что круглосуточно сидел у «телевизора», перестал одеваться и выходить на улицу. Пиджак, висевший на плечиках, уже покрылся небольшим слоем пыли. На столе лежал большой лист ватмана, где Василий старательно вычерчивал древо. Сначала это были просто стрелочки с именами, но потом каждая ветка была тщательно прорисована и оформлена вензелями. Рисунок получался очень красивым. Михаилу стало скучно наблюдать за родственниками Василия, он иногда заходил узнать, как дела, и вытаскивал друга в гараж. Прошло уже два месяца. Василий бросил работу, и ему грозило выселение за сто первый километр за тунеядство. Во избежание этого он устроился на почту, на полставки, разносить утреннюю корреспонденцию. Перестал бриться, ел что придется, если вспоминал.

К Михаилу приехала племянница Зоя, чтобы поступить в институт. Она была активисткой с жизнерадостным характером, но ей везде мерещились заговоры и шпионы. Прожив всю жизнь в деревне, она не могла адаптироваться к большому городу, к постоянной гонке, в которой все нужно успеть. Институт был расположен в трех корпусах: два были в разных районах, а один даже за городом. Зоя, сравнивая кафедры, посетила каждый. Она очень уставала от большого количества поездок, но ей нравилось метро. «Каждая станция как музей. А еще там есть эскалаторы, это лестницы, по которым не нужно ходить, они едут сами. Я сначала боялась на них вставать, но уже привыкла», – писала она маме.

Друзья старательно скрывали от нее машину. Михаил стал заходить реже, делая это в отсутствие Зои.

– Что ты там все время смотришь, не надоело? – спросил он, заглянув в очередной раз к соседу.

Михаил пришел с бутербродами и чаем, что оторвало Василия от экрана.

– Я сделал открытие. Представляешь, похоже, все люди действительно родственники. Это поразительно, – он фанатично начал объяснять свою теорию.

– С чего ты это взял? Это интересное предположение, но Китай и Япония… А негры? Тоже родственники? – спросил сосед.

– Смотри, я нашел дедушек и бабушек – их восемь, я отыскал их родителей – шестнадцать. Всего десять поколений назад в моем рождении приняли участие тысяча двадцать четыре человека! А двадцать поколений – это больше миллиона, а тридцать – уже больше миллиарда. Тридцать поколений – это около 850 лет, то есть 1000 лет назад все жители Земли делали меня, – восхищенно произнес он.

– Но, судя по твоей теории, 2000 лет назад количество людей, делающих тебя, сильно превышало количество людей, живущих на Земле, – возразил Михаил.

– Это мне тоже показалось странным, но я понял, они жили в разное время. Например, моя прабабушка вполне могла выйти замуж за моего племянника по другой линии. Жаль, но наша машина не показывает год. Я пытаюсь ориентироваться по архитектуре, по моде, но это очень тяжело, – пожаловался Василий.

– Прямо научное исследование. – Михаил рассмеялся. Он не заинтересовался изысканиями друга. – И каких размеров древо ты предпочитаешь? До какого колена намерен дойти? Ты ограничишься этим куском ватмана или на обои перейдешь?

– Я решил найти подтверждение теории Дарвина. Начал двигаться вглубь истории, сначала хотел построить все свое древо, но, начиная все время от шкафа, это практически невозможно. Поэтому иду по отцовской линии, так проще, беру отца и иду до его рождения, переключаюсь на его мать и выясняю, кто отец и так далее. Мне кажется, что я уже где-то в 900-х годах, но я могу ошибаться. Речь уже давно стала непонятной. Иногда очень тяжело установить, кто отец. Надеюсь, я правильно определяю. Крепостных девок, похоже, пользовал кто хотел, какой-то ужас, это самое сложное. Вот когда начинаешь понимать, что советская власть верная. Я боюсь выключать… А то снова от шкафа, – посетовал Василий.

– И зачем тебе это? Посмотри, в кого ты превратился! Тебе нужно выкинуть эту штуку, а то скоро сам станешь похож на первобытного. От нее нет проку, – раздосадованно произнес друг. – Ну увидишь ты Адама, и что?

– Не знаю, просто хочу увидеть эту обезьяну. А про прок ты не прав. Это ты так думаешь. Моя прапрабабушка Пелания была очень зажиточной, ее муж Федор держал трактир на въезде в Москву. Порядки тогда были другие, трактир без конца грабили. В те времена грабеж был настолько обычным делом, что Пелания постоянно боялась остаться ни с чем. Они не держали деньги дома, поэтому она их закапывала, пару раз в год, в одном и том же месте, недалеко от монастырской стены, позади трактира. После ее смерти клад точно никто не находил. Трактира уже нет, а монастырь остался. Я проверил. Думаю, сокровища еще там, – равнодушно произнес Василий. – Нужно поехать и вырыть. Конечно, деньги старые, но двадцать пять процентов дадут в новых, можно сдать в музей. Такой прок тебя устроит?

– Если клад еще там, – оживился Михаил, – давай съездим. Ты знаешь точное место? Я смогу купить запчасти к моей «старушке».

– Я уже три дня боюсь выключать машину, а то придется опять от шкафа начинать, – жалобно произнес Василий. – Давай я скажу тебе – где, даже карту нарисую. А ты возьми с собой Антона, пусть поможет, он парень неплохой. Там много, всем хватит. Рублей по двести получим.

– Ого, такой большой клад? Антона с собой взять… А как я ему объясню, откуда все знаю?

– Скажи, что от моей прабабки карта осталась, и я предложил, но сам не могу, – отозвался Василий.

– Хорошо, рисуй. Подмосковье. Где?

– Это тогда было Подмосковье, теперь Москва, – улыбнулся Василий. – В районе Измайлово, там храм 1856 года постройки, я посмотрел в справочнике. Он еще стоит, там сейчас какой-то склад. Надо копать в трех метрах от ограды.

Василий перерисовал кусок подробной карты с дорожного путеводителя и поставил крестик в нужном месте. Написал ориентиры того времени. Михаил ушел с заветной бумагой, а Василий углубился снова в свои изыскания.

Василий опирался на свои знания по истории, но их было маловато, и он с трудом ориентировался во времени. Несмотря на то, что Михаил ушел всего час назад, Василий его уже ждал, он хотел попросить друга купить все книги по истории, даже школьные учебники с картинками, по мнению парня, могли ему пригодиться. В ходе своей работы инженер уловил зависимость при возврате времени. Он был уверен, что небольшое добавление к машине поможет фиксировать пройденные точки, но рисковать проделанным путем не хотел, поэтому упорно продвигался назад. Он уже не останавливался и не пытался рассматривать лица, не пытался понимать, что происходит вокруг. Дело в том, что язык стал совсем непонятным. И теперь на экране мелькали «родственники», чей род занятий и социальное положение Василий понять не мог. Какие-то купцы. К слову сказать, по некоторым признакам сейчас действие происходило в Венеции. Как он туда попал, Василий уловить не смог, слишком быстро пролистывал, но разницу увидел сразу. Совершенно другая архитектура, одежда и общество. Жажда увидеть своего первого родственника Homo habilis – Адама была очень велика. Он бы увеличил скорость, но нужно было вовремя переключаться на мать, отматывать девять месяцев, находить отца и переключаться на него. И Василий сидел, прикованный к монитору, уже четвертый день. Он спал урывками, ел на ходу и пил крепкий чай.

Пока не было Михаила, Василий вообще перешел только на чай. Неожиданно отключили свет. Такое часто случалось в этом доме, но сейчас Василий впал в бешенство. Хорошо, что рядом никого не было. Он практически завыл. Четыре дня впустую! Ему казалось, что он за что-то проклят и весь мир взорвется из-за того, что он не смог дойти до цели. Когда свет включили, он сразу сел за машину и увидел, как они с Михаилом двигают шкаф… Василий заплакал. Это была истерика, и он никак не мог остановиться.

Кладоискатели вернулись счастливые и довольные. Они прямо с порога начали кричать Василию, какой он молодец и что они теперь богаты. Клад действительно оказался приличным. Центральный музей дал им за находку две тысячи рублей, а это больше, чем по шестьсот на одного. Михаил принес чекушку и колбасу, чтобы отметить событие. Они с радостными возгласами рассказывали, как все прошло, что даже с телевидения приехали и их покажут, что эта находка – большое историческое событие. Василий слушал, сидя на полу и глядя в никуда. У него был затуманенный взгляд и немного тряслись руки.

– Что случилось? – заволновался Михаил, глядя на друга.

– Свет отключили, – медленно произнес Василий, не глядя на него. – Враги…

– Да, точно, свет отключали, но всего на пять минут, – подтвердила непонятно откуда появившаяся Зоя. Она стояла позади Антона, заглядывая в комнату с нескрываемым интересом.

Михаил быстро понял, что это значит и что нужно делать. Он налил полстакана водки и быстро дал выпить Василию. От этой дозы, с голоду и недосыпу Василий отключился.

– Что вы делаете? – возмутилась Зоя.

– Да вот Вася перепил немного, хотим его в кровать уложить, – начал объяснять Михаил, глядя на Антона.

– Странный этот ваш Вася. Из дома не выходит. Что он ест? На что он живет? А как он кричал сегодня! Просто ужас. На кого? Он же один живет, – проговорила Зоя и подошла к телевизору. – Может, его в психбольницу нужно отправить?

– Не трогай ничего, это чужое, – возмутился Михаил. – И вообще, ступай отсюда, нечего тебе тут.

– Что это за картина у него на столе?

– Я сказал выйди! – прикрикнул Михаил.

Соседи положили Василия на диван и ушли. Дверь Михаил, на всякий случай, закрыл на ключ. Они спустились на третий этаж к Антону и решили отпраздновать событие. Михаил рассказал про машину, про научный труд, правда, он преподнес это как задание партии и велел юноше держать язык за зубами. Антон жил в их доме третий год. Он работал в НИИ лаборантом и учился на последнем курсе института. Соседи его уважали, потому что он всегда был вежлив и аккуратен: безупречно выглаженные брюки и пиджак, до хруста накрахмаленная сорочка и начищенные до блеска ботинки. «Наш щеголь», – шептали, улыбаясь, старушки у подъезда, когда он проходил мимо.

– Это секретный проект, я помогаю Василию… внештатно… но если узнают, что я в курсе… Магадан… Это сверхсекретный объект, – сказал Михаил, наливая очередной стопарик. – Деньги отнимут, если узнают, каким путем получены сведения. И вообще, я очень рискую, рассказывая тебе об этом…

– Лучше бы ты мне не говорил, – испуганно произнес Антон.

– Ты что, Ваське нужна помощь, посмотри, как отощал, ему поддержка нужна. К тому же ты ведь поверил про карту, а это он своей машиной нашел. И еще найдет. Так что просто помалкивай и помогай, и жить будем в шоколаде, – разошелся Михаил.

– Это да, бедный мужик. Как он туда попал, в этот секретный отдел… – сочувствовал сосед.

– Как попал? Как попал… Талант… Так и попал. Таких инженеров не найдешь, почтальон – это прикрытие. Ты что, правда думаешь, что у нас почтальоны с высшим техническим образованием? Все секретно, – продолжал сгущать краски Михаил.

Василий проспал сутки. Точнее, через сутки пришел Михаил.

– Ну что, лучше?

– Да, немного, спасибо. Представляешь, четыре дня работы… – жаловался Василий.