Пламенные крылья

– Мы не хотели ничего дурного, – наконец, прорезался голос у Рата. – И в любом случае, это наша вина, девочка не причем. Пожалуйста, отпустите ее, она никому ничего не скажет.

Слышать просьбу из уст брата было непривычно, но Абель добавила маленький плюс к огромному списку минусов, который она составляла на Рата ежедневно.

– Что вам здесь нужно? – голос у главного был каркающий, даже почти неприятный. Наивный вопрос, подумала Абель. Неужели трудно догадаться, что могло привести группу подростков на военный корабль? Охранять лучше надо, если не хотели любопытных гостей.

– Мы в школе после уроков задержались, возвращались поздно, лесом, увидели корабли, – врал, как дышал, Гавр. – Сначала хотели пройти мимо, но тут на нас напала волчья стая, и мы решили спрятаться на борту. Ничего не ломали, пролезли в дырку, думали переждать и сразу же возвращаться. Бедняга Фарк упал в темноте в эту яму и сломал спину. Отпустите нас, мы не годимся для доноров, честное слово.

От страха у Гавра, видимо, совсем мозги отказали, потому что в такую ложь даже Элоиза, известная своей наивностью, не поверила бы. И Рат тоже сплоховал, так как принялся поддакивать и блеять что-то о хорошем поведении. Мужества ему хватило ненадолго.

– Морт, можно я их съем? – улыбнулся вампир, и Клара заплакала.

– Придётся делить всех поровну, – без намека на улыбку ответил главный с ужасным именем Морт. Наверное, его звали Мортисом или Мортимером, но «морт» на лекарском языке Лесты означало смерть, и Абель подумала, что такое прозвище главный носит не просто так. Набрав побольше воздуха в грудь, она выпалила:

– На самом деле мы сюда забрались, чтобы сфотографировать вашу рубку управления и продать снимки в местный журнал. Деньги нужны были, ну и любопытство, конечно, тоже имелось. К нам только грузовики прилетают, да и то на космодром, который для таких, как мы, закрыт. Это первый военный корабль, который мы видим в жизни, и он прекрасен. Даже в таком раздолбанном виде.

Абель вовсе не хотела льстить, она собиралась лишь сказать правду, потому что слышала, что эмпаты ложь на дух не переносят, а то, что Морт из эмпатов было также верно, как и то, что их всех, вероятно, заберут в доноры. Но попытаться стоило. Может, хотя бы Клару отпустят.

– Девочка ранена, ей нужна помощь, – быстро добавила она, пока смелость еще не покинула ее. – Если заберете всех, будет слишком заметно, нас тут из двух поселков набралось, а его отец, – она кивнула на Гавра, – начальник полиции. Наверняка, уже ищет сына. Если вам нужны доноры, вам стоит лишь сказать об этом – добровольцев будет столько, что удивитесь. Каждый второй мечтает улететь с Козодоя, хотя бы даже в качестве донора. Отпустите, пожалуйста. Мы отдадим вам камеру со снимками, другой у нас нет.

Расчет был на то, что эмпаты, вероятно, будут ремонтировать свой корабль или ждать подмогу, чтобы убрать его с планеты. А раз так, им придется провести здесь какое-то время, и возможно, они не захотят проблем с местными. Все эти «вероятно» и «возможно» были слабой надеждой, но по крайней мере, Морт обратил на нее внимание. Его взгляд чувствовался так, будто Абель лазером жгли кожу – без наркоза. Сама того не ожидая, она покраснела до кончиков ушей, чувствуя, как ее белая кожа мгновенно превращается в розовую, «свинячью», как называл ее Рат в таких состояниях.

И хотя главный, кажется, слушал внимательно, вывод из ее слов, он сделал странный:

– Значит, хочешь быть добровольцем? Что ж, я тоже насилие не люблю.

Где в речи Абель он услышал «я хочу быть вашим донором», Бель не поняла, но судя по реакции окружающих слова Морта стали неожиданностью для многих.

– Да, конечно, возьмите ее, она согласна, – послышалось со стороны Рата и компании.

– Морт, ты что, хочешь отпустить наш ужин? Одной нам точно не хватит, – раздалось со стороны вампира.

– Так и быть, камеру заберем, а вас всех отпустим, – наконец, решил Морт, игнорируя и недовольный взгляд вампира, и странные улыбки охраны. – Кроме этой.

– Ты ее только донором берешь или еще трахать будешь? – не унимался вампир. – Можно втроем, если что.

– Если мне станет с ней скучно, так и быть, я тебя позову, – хмыкнул Морт.

От их диалога у поселковых глаза на лоб полезли в буквальном смысле, Рат побагровел, прижав к себе Клару, Абель же стала белее обычного. Вот тебе и прекрасный сон, и приключения в ночи, и встреча с инопланетянами.

– Это нечестно, Морт, – возмутился вампир. – Я тоже хочу. Я их раньше тебя нашел, давай хотя бы двух добровольцев возьмем, эту тощую красноглазую и мелкую девчонку. Из нее все равно кровь уже течет. Ты даже не представляешь, как мне сейчас трудно.

– Заткнись, Асмодей, – велел Морт, – в сердечнике куча мертвых доноров, можешь взять любого, они еще не остыли. К тому же губернатор обещал тебе визит в местную тюрьму, голодным не останешься. А ребяток и, правда, отпустим. Нам ссоры с населением не нужны, мы же все-таки армия, а не бандиты какие. Камеру забрать и разбить. Обыскать каждого, забрать все «сувениры», что они здесь насобирали. Девчонку пусть осмотрит наш доктор. Вопросы?

Я же так и не сказала «да», подумала Абель, но все смотрели на нее, как на овцу перед алтарем. У Гавра с братьями в глазах плескался ужас вперемешку с отвращением, у Клары – испуг, у вампира – злость. Если ее не убьет Морт, то, похоже, прикончит вампир.

– Это наша сестра, – неожиданно вмешался Рат. – Вы ее навсегда забираете?

– Утром отпущу, – фыркнул Морт. – А может, еще и раньше, смотря, как держаться будет. Или может, вы все хотите стать добровольцами?

«Я не согласна», – хотела было произнести Абель, но тут увидела, как Рат собирается что-то сказать, и в груди затеплилась надежда – за нее заступятся.

– Тело забрать можно? – выдавил из себя парень, глядя в пол. К этому времени все смотрели в пол, старательно отводя глаза от Абель. Будто на девушку уже вылили бочку грязи и можно было запачкаться от одного взгляда на нее.

– Уносите! – великодушно махнул рукой Морт и повернулся к Абель. – Пойдем, надо тебя сначала отмыть. Говорят, у вас раньше какой-то вирус половину населения планеты выкосил, мне зараза на корабле не нужна.

Абель встретила его взгляд ровно, и смотрели они друг на друга одинаковыми по цвету глазами: красными. Там, в небе, летают такие же подонки, как и те, что ползают по Козодою, подумала Абель, направляясь вслед за солдатом, которого назначили ей в сопровождение. Так, может, зря она мечтал о звездах?

Глава 5

К тому, что губернаторы колоний встречают его, как Императора, Мортан уже привык. Правительство Козодоя ничем от других не отличалось. Официальные речи привычно вогнали Морта в тоску, которая одолевала его до тех пор, пока он не понял, что Асмодея в его свите нет. Вампир с самого начала бесил своими замашками, уговаривая устроить охоту на местных, мол, никто не узнает, а если и прознают, то Козодой та еще дыра, все будут молчать.

Во время полета Асмодей жил на синтетической крови, которая, очевидно, приелась ему настолько, что он поглупел. Потому что иначе, как глупостью, убийство местного населения назвать было нельзя. Во-первых, Козодой был лоялен императорской власти. Устроить охоту на аборигенов означало без разрешения поохотиться в императорских угодьях, а у Морта репутация и так была подмочена. Во-вторых, он решил ремонтироваться на Козодое, соответственно, пугать и злить население было, по меньшей степени, неумно. В любом другом случае Морт погрузил бы «Саартан» на грузовой глайдер, который всегда летал в составе их эскадрильи, и умчался бы домой к знакомым механикам. Но вернуться с пустыми руками к Императору он тоже не мог.

И хотя никто всерьез не ждал от него, что он поймает Жар-Птицу, Морт был принципиален. Если не птицу, то хотя бы пиратский корабль он захватит. Он уже знал от губернатора, что пираты наведывались в орбитальное пространство Козодоя с заметным постоянством. К следующему их визиту он будет готов. К тому же, «Саартан» был не настолько сильно поврежден, как казалось с первого взгляда. Главное, что уцелел сердечник, который местные механики вряд ли смогли бы починить. Три недели, и корабль будет, как новенький. Оставалось не умереть за это время от скуки, потому что Козодой оказался не просто дырой, но огромным прыщом на прекрасном теле Империи. От настойчивых предложений пожить в местных дворцах, принадлежавших разных чиновникам Козодоя, Морт решительно отказался, так как его покои, как и весь жилой отсек «Саартана», не пострадали. От внимания местных это его, конечно, не спасало.

За время полета он уже отвык от того, что обычно каждый колониальный поселенец хотел стать его личным донором. Многие эмпаты заключали с личными донорами пожизненный договор, который людям иногда казался едва ли не брачным. Преимущества личного донора, который всегда имелся «под рукой», были не оспоримы, но Морт предпочитал не связывать себя обязательствами. Ему и императорской службы хватало.

Когда губернатор Козодоя начал намекать на высокую эмоциональность своей дочери, которая якобы только и мечтала о том, чтобы стать донором, Морт сбежал. Люди часто путали донорство с сексуальными отношениями. К своим тридцати Мортан, полу-человек, полу-эмпат, настолько пресытился сексом, что вынужден был признать и еще одну сторону своей смешанной природы: ему нужен был кто-то один. Та самая, избранная, которая смогла бы стать не донором, но вечным огнем, поддерживающим жизнь его человеческого сердца.

Заметив отсутствие Эша, Мортан воспользовался предлогом и поскорее покинул губернатора, от чьего гостеприимства тошнило.

Он успел вовремя. Конечно, вампир не отказал себе в удовольствии попугать ребятню. К тому же, один и так сломал себе то ли шею, то ли спину, и вероятно, этот труп еще им аукнется. А вот, что Морт совершенно не ожидал встретить в раздолбанном грузовом отсеке «Саартана», так это мощный эфталитовый фон, который, будто океан, запертый в бутылке, бил волнами из тощей красноглазой девицы.

Сначала Морт принял ее за мутантку, потому что незнакомка была не похожа на всех остальных аборигенов, как человек не похож на гориллу. У коренных козодойцев был мощный костяк, круглые лица и смуглая кожа, девушка же не могла похвастаться и загаром. Таких тощих Морт не видел даже в тюрьмах строгого режима на Палео, где кормили раз в трое суток. Бледная кожа была исключительно белой, а в красных глазах плескалось слишком много вопросов, что не совпадало с крайней самоуверенностью местных. В столице была мода на обесцвечивание волос, но отчего-то Морт знал, что этот белоснежно-платиновый цвет – натуральный. Девушка притянула ее взгляд, словно магнит железку, а когда открыла рот и честно призналась в глупости, Мортан был сражен.

Перед тем как отправиться к губернатору, он «поужинал» последним донором, который выжил после посадки. Человек бы скончался в любом случае, поэтому Морт не стал его щадить и «выпил» досуха, чтобы на приеме у губернатора не отвлекаться на провокации со стороны местных. А те, конечно, старались. Неизвестно как «Маяк» проник в эту дыру Империи, но собравшиеся на пиру гости благоухали наркотиком так, что эмпатам, пришедшим с Мортом на прием, пришлось нелегко. Он строго настрого запретил шашни с местными, но не предполагал, что эти местные будут лезть на рожон сами. «Маяк» временно повышал эфталитовый фон человека и официально был запрещен в Империи, но им порой незаконно пользовались доноры, чтобы продлить службу.

Как бы там ни было, Морт сумел благополучно преодолеть искушение у губернатора, однако влип, как муха в паутину, на борту своего корабля. Эмпаты, стоявшие рядом, тоже чувствовали неладное, но, в чем дело, понять не могли. «Маяк» оглушал настолько, что после контакта с принявшим препарат человеком, эмпату было трудно определить естественный эмоциональный фон донора, за что наркотик и запретили. Однако Морт был пилотом первого уровня и оглушить его «Маяку» было не под силу. Поэтому его удивление было искренним, когда он понял, что эфталит, которым разило от девицы, сводит с ума и не дает сосредоточиться.

А потом в Морте проснулась жадность. Такие сильные доноры в природе встречались редко, упускать подарок судьбы было нельзя. Опасаясь, что кто-то еще из эмпатов очнется от «маячного» дурмана и положит глаз на девицу, Морт постарался скорее всех выпроводить. Красноглазая сама дала подсказку, как ее удержать. Добровольцем она не была, но и сопротивляться не станет, Морт это по ее красным глазам читал. Девушка слишком боялась за свою сестру, что было ему на руку.

А вот с Эшом у них состоится отдельный разговор, но не этой ночью. За то, что не поставил корабль под охрану, устроив ловушку для местных, вампира следовало бы отправить в сердечник, поработать донором недельку-другую.

Глядя в спину девицы, которую уводил Тарус, Морт чувствовал себя так, будто долго голодал, затем наелся травы с овощами, а потом ему показали кусок мяса. Или торта. Конечно, он не собирался держать ее на корабле насильно, а тем более трахать. Для этого он был слишком брезгливым. Но отказаться от искушения попробовать ее эфталит Морт был не в силах.

К сожалению, заняться «поздним ужином» удалось не сразу. Отвлек Эш, которому приспичило просить прощения и извиняться. Делал он это долго и нудно, пока до Морта не дошло, что ревнивый вампир просто тянул время. Не выдержав, Морт направил на Асмодея волну такого искреннего раскаяния, что вампир разрыдался и едва не разбил себе голову о бортовую панель. Немного снизив уровень внушаемой эмоции, Морт сердито вышел из рубки управления, оставив гордого Асмодея всхлипывать на глазах капитана Таруса, прибежавшего на шум. Конечно, вампир наверняка затаит обиду, но все это будет «потом».

В свою каюту Морт ворвался с таким нетерпением, что едва дождался, пока входная панель отъедет в сторону. Так и пролез, задев рукавом какую-то деталь. Прочная ткань не порвалась, зато дернула его, остановив. Это было вовремя. Морт замер, удивленный собственным поведением. Сходить с ума по эфталиту было дурным тоном – как пускать слюну на публике при виде еды. Такое было недопустимо.

Морт подошел к столику с аквариумом и, зачерпнув холодной воды, приложил ладонь ко лбу. Услужливый Тарус побеспокоился, чтобы этим вечером у Морта была его любимая закуска – эруанские водяные пауки. Как правило, эмпаты не использовали эфталит животного мира, но этот вид пауков был удивительно чувствителен к внушениям. Насытиться их эфталитом было нельзя, но пикантность ощущениям они придавали. Однако сегодня свои гурманские запросы Морт собирался побаловать иначе.

«Саартан» был его личным кораблем, поэтому свою каюту он обставил так, чтобы ничто не напоминало об императорских глайдерах и крейсерах, где ему приходилось служить. Здесь имелась и обширная спальная зона с большой удобной кроватью и прозрачным куполом наверху, и миниатюрный сад с деревьями и цветами, и уголок отдыха с мягкой мебелью, которая сама по себе была нонсенсом на военном корабле. Но Морт любил роскошь и комфорт и не стал отказывать себе ни в одной мелочи. А еще у него была ванная, вырезанная из цельного куска розового кварца, и по поводу ее веса у него постоянно велись споры с Тарусом и другими пилотами. Но так как главным пилотом был он сам, команда терпела. Все это великолепие было заключено в дорогостоящий кокон безопасности, где плавало, как в пузыре. Сбить вазу со своего места или разлить воду из аквариума не могла даже аварийная посадка.

Девицы с эфталитовым сокровищем не оказалось ни на кровати, ни на мягкой мебели, ни в кустах рододендрона, хотя Морт отдал точный приказ отвести ее в зону для доноров. Гнев на охрану испарился, едва он услышал шум воды из отсека с ванной. Панель послушно исчезла в стене, повинуясь прикосновению руки, и Морт в изумлении уставился на открывшуюся картину.

Вместо того чтобы стенать и рыдать о собственной горькой судьбе, искать пути побега или проклинать всех эмпатов на свете, девушка вполне со счастливым видом развалилась в его ванной из розового кварца, куда Морт не пускал даже Асмодея, а ведь тот звался его другом. Этот же проходимка, пусть и с отборным эфталитовым фоном, оказалась вовсе не невинной овечкой, а вполне-таки борзой псиной, так как простым купанием она не ограничилась.

Пена с розовым отливом буквально вываливалась из бортиков ванной, а по всей комнате стоял густой аромат редчайшего эбиссинского масла, которое Морт купил за три дорога и оставлял на редкие случаи. Судя по тому, что прекрасный запах превратился едва ли не в зловоние, девушка опрокинула в воду всю бутылочку. Она откинула голову на подушку, которую удобно пристроила на резном бортике, закрыла глаза и похоже, наслаждалась жизнью. Бледная кожа от горячей воды порозовела, придав ей забавный вид, но умиляться Морт настроен не был.