Сага о халруджи. Индиговый ученик. Книга вторая

– Если услышишь звон колокольчиков, значит, ты не на своей территории, – предупредил иман. – Еще я поставлю у двери плошку с розовым маслом. Этот запах будет предупреждать тебя о том, что следует повернуть. У моего дома так же растут кипарисы. Ветер шумит в их кронах иначе, чем в листве садовых деревьев. Слушай внимательно.

Такая забота трогала, но чем больше иман принимал мер, чтобы к нему в дом случайно не забрел слепой, тем интереснее становилось Арлингу. Однако каким бы сильным не было его любопытство, Регарди был уверен, что сможет с ним справиться. В конце концов, он прибыл сюда не для того, чтобы находить скелеты в чужих шкафах.

Самым большим зданием на территории школы был Дом Неба. Он состоял из пяти комнат и Смотровой Башни. В нем проходили занятия, а также жили гости и родственники учеников, приезжавшие их навестить. Оказалось, что почти половина обучающихся была из других городов.

– А псарня называется «Дом Желтой Собаки»? – не удержавшись, спросил Арлинг.

– Ах да, псарня, – спохватился иман. – Молодец, что напомнил. Она занимает большую часть школы и находится за Домом Неба. Надеюсь, тебе понятно, что туда ходить не стоит. Не все собаки содержатся в клетках, а у многих весьма длинные цепи. Не хотелось бы лечить тебя еще и от собачьих укусов.

– Это шумит городской парк? – спросил Арлинг, чтобы сменить тему.

– Это мой сад! – ответил иман с такой гордостью, словно представлял любимого сына. – Я собрал в нем растения и деревья со всего мира. У меня есть тис, которому тысяча лет. Ты можешь гулять там, только не приближайся к крепостным стенам. В целях безопасности я посадил возле них пару хищников.

Арлинг не стал уточнять, что за хищников имел в виду мистик. Сад интересовал его меньше всего. Ему хватит «прогулок» между утренними, вечерними и солнечными домами, в которых он уже успел запутаться.

– Ориентируйся от фонтана, – сказал мистик, останавливаясь у шумного источника, брызгающего водой. – Я построил его в самом центре школы. От него до каждого дома примерно по пятьдесят шагов. Кроме Дома Солнца – он дальше. Со временем я привяжу к дверям разные предметы, по которым ты будешь определять здания. Ступеньки тебе тоже помогут. К примеру, в Доме Утра их всего три.

Иман ошибся. В Доме Утра их оказалось четыре, и Арлинг ощутимо сбил о порог большой палец ноги, когда мистик повел его показывать помещение.

– Чтобы не беспокоить остальных, будешь спать у двери – распорядился кучеяр, когда они вошли в единственную комнату спального дома. – Скажешь ученику, который здесь спал, что я так решил. Отхожее место в пяти шагах за домом, найдешь по запаху. Завтра с утра я за тобой приду.

– А где все? – вопрос был уместен, так как, судя по холодному воздуху и бодрящему сквозняку, в Балидете давно стояла ночь.

– Отрабатывают, – усмехнулся мистик. – Кто-то сломал куст черной розы, а признаваться не хочет. Поэтому бегают все. Думаю, скоро приползут. До завтра, сын канцлера.

До завтра, добрый человек, подумал Арлинг с сарказмом. Доброта имана имела очень странный характер. Она напоминала мясной пирожок с Улицы Шутов в Согдиане – пышный, горячий, безумно вкусный, но с загадкой в начинке. Никогда нельзя было знать наверняка, родилась она на мясных фермах Флерии или выросла в трущобах Ярла, нож мясника стал причиной ее гибели или голодная смерть, мыла ли повариха руки или отерла их о грязный фартук, после того как вынесла помои. В свое время они с Дарреном проглотили несметное количество этих пирожков – их так удобно было запивать пивом. Холгер всегда безошибочно угадывал, если Арлинг питался на Улице Шутов, и еще долго потом портил ему настроение брюзжанием. Интересно, где сейчас был Холгер? Мысль была пугающей, потому что тянулась туда, куда дороги не было.

Арлинг потер голову и постарался найти удобное положение на циновке. От нее пахло соломой с чердака старой церкви в Мастаршильде. Регарди заскрежетал зубами и сел. Одиночество не шло ему на пользу, однако встречаться с учениками имана не хотелось. Мистик пообещал излечение, но, как бы сильно он не желал ему верить, в нем давно поселилась пустота, которая настораживала больше, чем отсутствие света впереди.

Задумавшись, Арлинг не сразу заметил, что уже был не один. Дыхание людей напоминало шелест ветра, который гулял по Дому Утра, загадочно шурша по углам. Но человеческий взгляд было трудно перепутать. Регарди всегда замечал, когда на него смотрели, а с потерей зрения это чувство обострилось.

Он медленно встал и только потом понял, что не знал, в какую сторону повернуться. Казалось, что на него глазели со всех сторон. В комнате появился едва уловимый запах мыла и более стойкий – пота. Ошибок быть не могло. Это ученики имана вернулись после ночной пробежки.

– Великий Нехебкай! – вдруг закричал один из мальчишек, и его голос показался Арлингу знакомым. – Я тебя знаю. Ты приходил вместе с Абиром Регарди, верно?

Наверное, это был Беркут, потому что Арлинг успел познакомиться только с одним учеником имана, и он оставил у него не лучшие воспоминания.

– Точно-точно, это ты! Иман говорил, что у нас появится новый сосед, но я не ожидал, что это случится так скоро!

Арлинг открыл рот, чтобы представиться, но ученик схватил его за руку и стал ее энергично трясти.

– Я Беркут, помнишь меня? Ребята, это Арлинг, он…

– Я из Ерифреи, – поспешил вставить Регарди, чтобы мальчишка не сболтнул лишнего. Однако продолжить ему не дали.

– Вот как? А я думал из Согдианы, – удивился Беркут, но его мысли были неспособны останавливаться на одном месте и тут же понеслись дальше. – В общем, он из Согдарии. Арлинг, познакомься, это Финеас, рядом Фолк, дальше Сахар, Итамар, Ол и Роксан. Остальные уже дрыхнут. Фин у нас главный, то есть, Финеас. Прости меня, Фин, я больше не буду.

Беркут говорил на смеси драганского и кучеярского, и Регарди понимал его с трудом. Язык Сикелии обладал удивительной способностью превращаться то в хаотичную неразбериху звуков, то в стройную систему четких слов и предложений. Что-то подсказывало – он привыкнет к нему не скоро.

– Это мое место, – глухой голос вклинился в болтовню Беркута, словно нож в загустевшее масло. – Ты испачкал его своими ногами, драган.

Прозвучало не очень дружелюбно, зато понятно. Арлинг был к этому готов. Подобное развитие событий нравилось ему больше, чем показное дружелюбие Беркута, в которое он не верил.

– Ты прав, любезный, – усмехнулся он. – Я его занял на некоторое время. Тебе придется найти другую подстилку. И насчет грязи ты тоже прав. Наверное, тот, кто спал здесь раньше, мылся только по праздникам.

– Ах ты…!

Слово, которым наградил его мальчишка, Арлинг не разобрал. Ответить он тоже не успел, так как оказался прижатым к стене сильными руками, которые вцепились в ворот его рубашки. Ткань протестующе затрещала.

– Со слепым станешь драться? – прохрипел Регарди, схватившись за жилистые запястья, но тут раздался грохот, и руки разжались.

– Шолох, ты чего? – возмутился хозяин места.

– Отстань от него, Сахар, – сказал Беркут, помогая Арлингу подняться. – Если он хочет спать у двери, значит, пусть спит.

– Это почему же?

– Потому что я не хочу, чтобы он наступил на меня ночью, когда будет выходить отлить, понял?

Между Беркутом, который неожиданно встал на защиту Регарди, и схватившим его мальчишкой разгорелась перепалка, а Арлинг тоскливо подумал о том, что бы изменилось, если бы он рассказал о решении имана отдать это место ему. Наверное, ничего.

Перепалка вскрыла какой-то давний конфликт между Сахаром и Беркутом, потому что ни один не хотел уступать первым, но тут вмешался другой голос – спокойный, со вкусом холодной стали.

– Будешь спать рядом с Олом, Сахар, – распорядился он. – Думаю, ему разрешил иман.

– Хорошо, Финеас, – ответил мальчишка, и Арлинг удивился тому, как быстро он согласился. Впрочем, для самого Регарди вмешательство Фина ничего не меняло.

– Кто-нибудь мне расскажет, откуда здесь взялся северянин? – спросил Финеас, и Арлинг понял, что ничем хорошим этот вечер не кончится.

– Очевидно, тебе стоит спросить об этом хозяина школы, – ответил он, делая шаг навстречу голосу. Теперь Регарди глубоко жалел, что его познания кучеярского были ограничены классическим школьным курсом. Несколько хороших словечек на местном жаргоне сейчас бы не помешали. Что ж, если его побьют, пусть это случится скорее. Ждать он никогда не любил.

– Перестань, Фин, – снова раздался голос Беркута. – Расслабьтесь, парни, что вы к нему прицепились? Представьте себя на его месте. Новая страна, новые люди… Посмотрите на него, он похож на щенка гиены, которого отняли от мамкиной титьки и привезли в цирк уродов.

«Ну, спасибо, Беркут. Уж лучше бы ты назвал меня проклятым драганом».

– Так ты его знаешь? – поинтересовался Финеас у Шолоха, обходя Арлинга вокруг.

– Мы познакомились пару дней назад. Его к иману привел дядя, хотел для партутаэ предложить, но учитель не согласился.

– Как трогательно, – процедил Фин. – И чему ты будешь учиться, Арэлинк из Ерифреи? Боюсь, здесь никто не станет водить тебя за руку в отхожее место.

– Боюсь, ты слишком многое на себя берешь, Финегас из ниоткуда, – ответил Регарди, пытаясь заставить себя замолчать. – Мы узнали имена друг друга, и этого более чем достаточно. Отправляйся спать. Возможно, завтра иман снова заставит вас бегать. Стоит поберечь силы.

– Арлинг, остынь, – вмешался Беркут, вклиниваясь между ними. – Ты ведь не в Согдарии. Здесь свои правила, парень.

– А ты всегда такой заботливый? – прошипел Арлинг, с трудом сдерживая приступ ярости. Собственная нервозность удивляла. Оказалось, что нужно было не так уж много усилий, чтобы вывести его из себя.

– Слушай меня внимательно, умник, – Финеас подошел ближе, и Арлинг почувствовал его дыхание на своей шее. Вожак стаи, как и другие кучеяры, не отличался высоким ростом.