«Четыре ступеньки надо пройти – поступок, слово, мысль, чувство. Сначала научимся плохо не поступать, потом – плохо не говорить, потом – плохо не мыслить. И только потом, может быть (а может, и нет), научимся не чувствовать плохо» (Пётр Мамонов). А я с каждым днём чувствую себя всё лучше.

В своё время была уверена в том, что не только стихи – это явно не моё, в телевизоре не окажусь, но и в том, что я найду себя в стане хороших. То, что ты «хорошист» по учёбе, ни о чём не говорит. Я же переросла «хорошиста», став отличницей. При этом по поведению стоял вечный «неуд». Если я «хорошая», будем считать плохая хорошая. С червоточинкой, которую многие путали с изюминкой…

«В каждом несчастии ближнего есть всегда нечто веселящее посторонний глаз» («Бесы», Фёдор Михайлович Достоевский). Когда хоть что-то у тебя начинает получаться, кое у кого горе. Люди, обычно, такие свои заскоки мастерски скрывают. Но есть некоторые особы, которые не только не скрывают свою зависть, но и говорят об этом в лицо. В силу своей токсичности начинают капать в мозг или они с головой не дружат, не могу судить, ибо нет способности сканировать чужую черепную коробку. Капнут яду, и весь день испорчен. Но я могу отзеркалить, ответить той же монетой. Вот такая я «хорошая».

Нашла в прошлом созвучное сегодняшней цитате. «2 февраля 2000 года. Отвратительный день. После такого прекрасного начала. Есть такое сладкое слово – ненависть. Худо твоему врагу – что может быть слаще? Два урока в сумасшедшем доме. Я отказываюсь жить в таком бедламе. И там, и здесь сплошной сумасшедший дом. Когда же лето? Негде уединиться, и утешить меня некому. Такой жизни врагу не пожелаешь. Осталось-то жить, может быть, совсем чуть-чуть. Но увидеть бы перед этим кое-кого в гробу. Кто ко мне пристаёт, враг. Я становлюсь мужененавистницей. Это хорошо. А он и не мужчина вовсе, так, шишка на ровном месте. Жалко ненависть свою тратить на такое дерьмо!!!».

Крик души из глуши. О ком речь, без понятия. Кто опять приставал, почему гроб мерещился свой и чужой? Грешно, смешно, но факт, что было, ибо оно задокументировано. Вот такой «хорошей» я была 24 года назад.

Дай остыть

«3 февраля 2000 года. Осень. Дни якутской литературы в Москве. Я пролетаю. Видимо, придётся ждать 200-летия… Ненавижу мужчин, от них одни неприятности. Каждый раз, как его увижу, меня душит злоба и неприязнь. Какой омерзительный человек!».

Боже мой, какая мелочь, какая жалость. Кстати, я знаю, я вижу, что этот самый омерзительный человек читает мои посты. Ненавижу ли я его до сих пор? Что смеяться, не стоит он того. В мире есть много нелюдей похуже. А не прилетит ли мне за эту крамолу? Надеюсь, пронесёт, чай, не в Иране живём, где у женщин нет права голоса не только в том известном смысле, им запрещено подавать голос в общественных местах. Тем более, более доступной, удобной особы, как я, ещё поискать надо. Я уж точно не мужененавистница.

Помнится, во время патруля с ППС, стараясь не отставать от бравых ментов, я развлекала их байками о том, как же сильно я люблю мужчин. Мол, без них эта серая беспросветность обнулила бы меня, бедную. От скуки чего только не придумаешь. «Я так счастлива работать в милиции. Вокруг одни мужчины – какое счастье!». Наши мальчики не в шоке. Они уже успели привыкнуть к моим словесным заскокам. Хотя я в тот день так выразилась, чтоб позлить только одного мужчину, чьи злые круглые глаза блестели через стекляшку дежурки…

Шёл год 2000-й. Високосный. Война в телевизоре. Но я же в то время книжки читала, билеты зубрила, детям мозги пудрила, пытаясь впихнуть туда всю смесь мировой культуры, сочетая несочетаемое. 6 февраля 2000 года в ходе второй чеченской войны завершился штурм Грозного российскими войсками. Столица Чеченской Республики была освобождена от незаконных вооружённых отрядов чеченских сепаратистов и исламистов.

Помнится, у меня ещё стих был про город Грозный. Про любовь в руинах, ибо у меня был кратковременный «роман» с однокурсником, наполовину чеченцем. Странный «роман», учитывая то, что тогда чеченцами детей пугали, а не героями называли. Но для меня, видать, мужская половина населения была одной единой нацией. Есть женщины, скучающие в селениях, и мужчины, охотящиеся на них. И без разницы – наполовину ли он чеченец, представитель ли титульной нации, араб ли, готовый любить вечно за чаевые, бедуин ли с верблюдом в пустыне, индус ли, пожирающий только глазами, вьет ли, рискнувший ворваться в твой номер, надеясь, что дама клюнет, ибо они одного возраста. Дальше – до бесконечности. Их можно оптом ненавидеть, или терпеть до поры, до времени, или любить всех до единого.

Все мы люди, с той лишь разницей, что одни мужчины, другие женщины. У кого-то голова забита религиозными догмами, у других всё мирское – табу, а третьи – без тормозов, без царя в голове и Бога в душе. Кто в пустыне с ума сходит, кто в тундре тоскует. Все мы созданы или по образу и подобию Бога, или конечный продукт неудачного эксперимента, то есть, эволюции. Есть мужчины и женщины, люди и нелюди, хорошие и не очень, или от дьявола, лукавого. Просто так получилось – мы все здесь и сейчас, и больше никогда. Потому надо до смерти усраться, биться за место под солнцем, которое никому не принадлежит. Так было и так будет. Потому ненавидеть это «НОРМ». Только вот с годами и ненавидеть-то некого… Ненавидеть – это так просто, банально, обыденно и стайно. Как говорил Лопе де Вега: «Нас оскорбляют безучастием». Любовь и ненависть подразумевают страсть. Страсть – это суета, требующая и времени, и денег. А нам ещё выживать, по головам ходить, выныривать, выдёргивать после из тины остальных, в воздухе переобуваться, оправдываться, отмазываться. Потому суету дня внимай ты равнодушно, береги себя для будущих сражений.

И всё то, что в моменте кажется трагедией века, по истечении времени окажется обыкновенным пуком. Или же то, что казалось мелочью, просто суетой, если смотреть в контексте тех реалий, было частью чего-то важного, глобального. Дай остыть – событию, чувству – и пазл впишется туда, куда надо…

В зародыше

Говорят, есть стихи, которые не вытаскивают прямо из гроба, но могут вывести из депрессии. У меня нет депрессии, я даже толком не знаю, что это такое. До недавних пор думала, что у всех суровых северных женщин так. Оказалось, есть исключения.

По мне, стихи – это выжимки той самой скрытой депрессии. Печаль, превращённая в слова, уже не совсем печаль. Вот так из любой трагедии, даже просто из банальной неприятности можно выжать выгоду. Потому поэт – сам себе психотерапевт.

Меланхолия юности вскоре переросла в беспричинную грусть, которую ума хватило превратить в стишки. Настоящие же поэты гадали, откуда у такой молодой особы вселенская грусть. Некоторые склонны были думать, что в моих стихах, написанных так рано, есть некая философия. Тот же Моисей Ефимов, народный поэт Якутии, внушал мне, что я чуть ли не медиум. Иногда после тех самых трёх рюмок даже проговаривался, что я, может быть, даже гений. Странно, что не спилась от осознания своей «особенности», не взрастила себе гордыню. Зато собственная мать с детства внушала мне, что я заурядная, что нечего мечтать о чём-либо. Если что-то и получалось у меня, считалось, что это случайность, нечего нос задирать. Мужчины вьются вокруг меня? Так ты доступна, потому и лезут. Потому в молодые и более зрелые годы, когда принято дружить с зеркалом, я видела только изъяны. Если и были комплименты, значит, что-то от тебя хотят, врут. Только недавно мне родственница рассказала, что мама моя всю жизнь гордилась мной, считала особенной. Претензии на тот свет не принимают. Родственница помнит маму молодой. Ей жаль, что я не унаследовала её красоту. Как и её характер, голос дивный. Зато претензии предъявляет зёма: «Все женщины с годами становятся матёрее, а молодой ты была красавицей». Когда я была молодой, его и в планах не было, или под столом бегал. Какие могут быть у него ко мне претензии? Мамино воспитание пошло мне на пользу – аналогии Моисея с гением не проходили сквозь фильтр моего сознания. Тем более, если получалось выпить больше трёх рюмок, он склонен был считать гением не только Сталина, но и Гитлера.

Хотя я верю, что иногда поэт зрит в корень. Приоткрывается некая завеса на миг… Не по заказу, вдруг. Дуновение вдохновения можно словить раз и, может, больше никогда. Но чтоб словить, важно не пропустить, идти к столу, как к станку, как выражалась Марина Цветаева. Вот откуда стремление писать каждый день. На авось. У гениев, наверное, портал открыт всегда. Или приоткрывается по приказу, когда тот соизволит похмелиться…

«Никому не подражай, никого не слушай, пиши, как сердце велит, как только тебе хочется. И точка! Я уверен, что у тебя особенный талант. Как любит говорить Раиса Сарби, так мне говорят из Космоса. Получив, наконец, от тебя письмо, отмечаю сие событие той плоской бутылочкой коньяка. Сейчас буду звонить кое-кому на «космическую» тему. О чём речь, расскажу при встрече. Могу даже познакомить с ним. Моисей».

Он много говорил о Раисе Сарби. Раиса Васильевна Сарби (Бородкина) – советская и российская чувашская поэтесса, прозаик, драматург, переводчик; член Союза писателей СССР (1981) и литературного фонда СССР (1983). Народный поэт Чувашии. Может, Моисей в этом письме имел в виду её, а не его. В якутском языке нет разделения на «он» и «она». Он со многими был на «ты», в том числе, с шаманами, экстрасенсами. Хотел, чтобы и я с ними общалась. Я же категорически отказывалась. И он втихаря просил их «сканировать» меня на расстоянии. Никто из этих ясновидящих не открыл глаза бедному поэту, насколько глубоко он заблуждается. Не сказал ему в своё время, что я волк в овечьей шкуре. Говорили ему то, что он сам хотел. Или я сама себя настолько не знала и не знаю? Или не так уж ясно они всё «видели»? Иметь в себе такой дар – это то ещё удовольствие. Видеть людей насквозь, всю чужую гнилую суть, знать все пороки в зародыше, читать мысли, если они есть – уж, увольте.

О Сарби он говорил часто. Какая была между ними связь – космическая, кармическая или просто творческая, не знаю. Недавно перевела на чувашский язык «Катюшу». Чувашские женщины, жёны, матери, сёстры всем сердцем переживают за наших бойцов, участников спецоперации. Переживают и гордятся их мужеством, стойкостью, верностью заветам нашей великой родины – России. Раиса Васильевна, как активная участница комитета «Чувашская женщина» Национального конгресса, включилась с большую работу по организации помощи бойцам СВО. Регулярно женщины собирают посылки с необходимыми для ребят-земляков продуктами и тёплыми вещами, вместе они вяжут шерстяные носки, жилеты, готовят ароматные чаи. Чтобы перевести «Катюшу» на чувашский язык Раисе Васильевне понадобилось минут 20 – так созвучны были стихи Михаила Исаковского её душе, так легко легли чувашские слова на мелодию Матвея Блантера. Раиса Сарби записала видеообращение к бойцам спецоперации, прочитала для них своё стихотворение «Российским солдатам»: «Утром, днём и ночною порой с вами я – всей своею душой! С вами – милой России сыны!». Благодаря проекту «Народного фронта» «Стихи и песни о СВО» видеоклип с прозвучавшими стихами Раисы Сарби на русском и чувашском языкам с благодарностью посмотрели сотни участников спецоперации. «Мне было важно сказать, как мы все гордимся нашими защитниками и мысленно проходим все трудности и испытания вместе с ними. Я написала целый цикл стихов, посвящённый нашим ребятам, очень хочу всем сердцем их поддержать. Как может поэт передать свою боль, свои переживания? Конечно, через стихи! Своими стихотворными строчками я передаю свою материнскую любовь, наше трепетное ожидание и нашу общую благодарность. От всей души желаю ребятам мужества и крепости духа», – говорит Раиса Сарби.

Так она в теме! Можно Космос с вполне земными темами сочетать. Или она полностью переключилась на земное, сиюминутное? Портал закрылся, иссяк источник. Или Моисей также и в ней заблуждался? Поэт зрит в корень, так тому и быть. Можно и без Космоса вполне себе творить.

А я в том далёком 2000-м году, пока Моисей Ефимов общался с Космосом, была занята очень уж земными делами: «День прошёл почти впустую. Отправила смешное письмо Моисею. Он же просит, чтоб я писала чаще. Пусть читает на здоровье. Меня тревожит моё состояние. Если же мне мало осталось жить, к чему всё это? А завтра дискотека. Хочется, ах, как хочется! Да вряд ли». «За себя я рада. К счастью, я не замужем. Семейная жизнь – это жизнь в состоянии войны… «День – как взбесившийся барометр. Чуть не зарылась в песок, да благоразумие взяло вверх».

Февраль 2000 года. День сурка. Это иногда лучше, чем руководствоваться взбесившимся барометром. Не настало ещё время, когда я превращусь в взбесившегося принтера. Всё хорошо. Нет ещё порыва – достать чернил и плакать. Всё зло, весь ужас бытия только в зародыше. И никто же не разглядел его ни в ком и ни в чём. Космос – это всего лишь холод пустоты, вечное безмолвие, а гении – аномалия эволюции. Проводники – ушлые умники, умеющие заставить всё вокруг работать на себя.

В феврале 2000 года шла Вторая чеченская, которая в моих записях полностью отсутствует. Как будто не гибли где-то в Грозном наши мальчики. Хотя в феврале город полностью перешёл под контроль российских сил. Город полностью перешёл под контроль федеральных сил 6 февраля 2000 года, когда были ликвидированы последние очаги сопротивления в Заводском районе. В тот же день о водружении военнослужащими российского флага над одним из административных зданий Грозного рассказал журналистам и.о. президента РФ Владимир Путин. в 2000 году город удалось освободить «с минимальными потерями личного состава». Правда, от города практически ничего не осталось – во время боёв большинство зданий было уничтожено. В свою очередь, Масхадов назвал сдачу Грозного «временным стратегическим манёвром». Успешный штурм стал переломным моментом в ходе восстановления на территории Чечни законной власти и сильнейшим ударом по режиму чеченских сепаратистов.

«…Я тыщу планов отложу

На завтра: ничего не поздно.

Мой гроб ещё шумит в лесу.

Он – дерево. Он нянчит гнезда…» (Франтишек Грубин).

Считается, что этот отрывок стихотворения чешского писателя вывозит из любого состояния. Замечу только, это, если повезёт, что будет он – гроб. Может, дереву нянчить некого – гнездо разрушено или птенцов нет. Или дерево превратилось в пепел, как и само мироздание.

Всё прозрачно, но не всё так однозначно

Шёл год 2000-й. Давно прошёл парад суверенитетов. Гарант сего Ельцин не у дел. Но в Якутии всё пучком. Вот что выдал искусственный интеллект о делах насущных в алмазной республике за первый год нового века: «Проведены крупные мероприятия в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне, 10-летием Суверенитета Республики Саха (Якутия), 100-летием якутской литературы, II Международными спортивными играми «Дети Азии», Годом детства и детского спорта».

Вы только вдумайтесь: интеллект искусственный! Можно докторскую писать, лёжа на диване, стать автором бестселлера, не отходя от кассы. Самому даже гуглить не нужно, за тебя сделает искусственный интеллект. Порой он выдает стихи собственного сочинения, которые лучше по форме и содержанию многих поэтов смутного времени.

В 2000-м я судорожно дописывала свою единственную поэму то в соседнем пустующем доме или в коровнике, несмотря на осенние холода. Коровы не мешали выстраивать в уме сложные стихотворные конструкции, которые даже по истечении 24 лет не вписываются в стройный ряд якутского стихосложения. Стихи – не в национальной манере, проза – слишком сложно, не для среднего ума, «так не принято». Многие, в том числе наш босс Моисей Ефимов, говорили, мол, я безнадёжно опередила своё время, немного рано родилась. Я бы рада оказаться в далёком будущем, но родить обратно мама бы не смогла. Оказавшись в прекрасной России будущего, о которой грезили в 2000-м, обнаружила себя слишком старой, старомодной. Стиль и манеры, которые шокировали почтенную публику в начале века, не вписываются в реалии эпохи модерна, рассвет которого мы в своей обособленной среде национальной литературы благополучно пропустили. Поезд ушёл – модерн пришёлся не ко двору. Один интеллект искусственный продолжает творить в вольном стиле и ему за это ничего не прилетит.

А в начале века мы, по крайней мере, в своих письмах были немного вольнодумцами. Не знаю, о чём и как говорил тет-а-тет с тем же первым президентом Республики Саха Михаилом Ефимовичем Николаевым, Моисей Дмитриевич Ефимов, со мной наедине, да и со своими друзьями-писателями был вполне откровенен, говорил прямо, без опаски. А в письмах много было даже исповедального. Хотя он, наверное, предполагал, что эти письма станут посланием в будущее. Он был себе на уме. Дневников не вёл. Есть стихи, а он писал их всегда, в них вся жизнь, а что за кадром, между строк, из какого «сора» они плелись, нам знать необязательно.

«12 октября 2000 года. Президент обещал принять меня, да вечно у него времени нет. Надеюсь, на днях всё же встретимся. В Москве (Путин), в Хабаровске (Путиловский) не поддерживают наш суверенитет. Нет больше у Михаила Ефимовича возможности решать вопросы самостоятельно, как бы сам ни хотел. Вот и весь суверенитет. 17 октября сюда приезжает Путиловский. Начнётся та ещё суета…».

«13 ноября 2000 года. Я 24-28 октября был в Москве. Участвовал в работе исполкома нашего союза. Встретил писателей, с которыми на «ты» ещё с юности. Что нового в союзе – это то, что усиливается шовинизм русских. Хотят смести с поста председателя Тимура Пулатова. Мы, представители национальных республик, пытались за него заступиться».

А я в это время учила французский. Может, что и писала, благо БЫТ не перекрывал мне кислород. Вдохновение не терпит суеты, но его ещё можно поймать: хоть в коровнике, хоть в заброшенном доме. Это не то же самое, когда обязанности кухарки заставляют менять приоритеты.

Тот же быт, вернее, просто будничное, земное присутствует и в письмах народного поэта. «Сегодня 60 лет печальной даты начала Великой отечественной. Семён Руфов с женой месяц пролежали в больнице. Рафаэль, став народным поэтом, тоже в больнице. В октябре планируем провести съезд. В то же самое время будет 75-летний юбилей издательства «Бичик». Твою книгу включили в план. Ты не беспокойся об объёме книги, там видно будет, главное – качество. Наташа Михалёва здесь на радио работает. Иногда приходит. Хочу взять отпуск, уединиться в Доме творчества. Купил тебе краску для волос. Лучше бы тёмно-коричневый цвет. А этот «рубин», сказали, красный. Здесь, увидев одну актрису с красными волосами, представив тебя с такими же волосами, немного опечалился».

Помню, приехав на очередной съезд писателей, кардинально поменяла себе цвет волос. Один из моих начальников в отделе внутренних дел встретил меня со словами: «В новостях показали ваш съезд. Мельком увидев блондинистую особу, я подумал – только бы не Венера, оказалось, что это ты». Идут года, я становлюсь всё более «блондинистей» по естественным причинам. А тот начальник всё тот же – намного старше, но бодрячком и до сих пор в теме. Обласкан властью, служит власти. При нём начали всю милицейскую картотеку в компьютер заносить. Компьютеры были только у начальства, а меня заставляли печатать на старой обычной машинке. Теперь умная камера засекает нарушителей ПДД, искусственный интеллект вычисляет преступников, идентифицируя по цвету глаз, а мобильные телефоны выдают их с потрохами. Да и «преступники» интеллигентнее.

Всё прозрачно. Ещё немного и думать станет лишне. А вдруг подумаешь не о том. Или в том смысле, что за тебя будет думать чужой интеллект. А я, как дура, после работы бежала в республиканскую научную библиотеку, чтобы из одной книги по высшей математике выцарапать хоть одну цитату для моей научной фантастики. Приятнее было листать для этого книги по астрономии, геологии, археологии. Сейчас всё это делается одним кликом за одну секунду…

Всё прозрачно, но не всё так однозначно, есть нюансы. Остаются ещё области, где всё также призрачно, и слава богу.

Домашний оппозиционер, госдеповский горох и оранжевый холодильник

В продолжение «космической» темы. «Вчера к нам заходил Андрей Кривошапкин. Он рассказал о том, как созданное при газете «Глас Туймады» общество «Хосун» 60 человек «сделало» шаманами. Из Москвы пригласили отставного полковника КГБ, который в своё время учил шпионов, и он за три тысячи обучал людей искусству шаманизма. Андрей говорит, что после этого ты видишь людей насквозь. Я потом спрашиваю у Лазаря Афанасьева: «Тебя тоже шаманизму учили?». На что он: «Там, в основном, картёжники учились, чтобы видеть, какие карты у соперников, но безуспешно». Это общество раздаёт «звания» посвящённым. Есть теперь Бабый-хосун (Василий Босяк), Уххан-хосун (Иван Николаев-Уххан), Тэрис-хосун (Лазарь Афанасьев). Я спрашиваю у редактора газеты Джурантая, мол, тоже «хосуном» стал или как, на что он: «Тебя тоже «хосуном» собираемся сделать».

Помнится, вся страна бредила то Кашпировским, то Чумаком. Но, как правило, к нам в Якутию всё новомодное приходит с опозданием. Даже революция, гражданская война не торопились стучаться к нам. Телевизор стёр барьеры между нами и материком, «Большой землей». В некоторых вещах мы иногда впереди планеты всей, и это не всегда хорошо. Но надо заметить, в письмах Моисей Ефимов признаётся, что телевизор не смотрит, от слова совсем. Поэт зрит в корень, у него в голове свой собственный телевизор. Ну, у некоторых встроенный, работающий в унисон с общим.

«Хосуны» ли виноваты или сама суровая северная природа щедра на таланты, с тех пор шаманов, ясновидящих, экстрасенсов столько развелось, что даже боязно – а вдруг не о том подумаю, и они вычислят? Потому лучше продолжить тему о трёх рюмках.

«Позавчера был на юбилее Никиты Соломонова. Послезавтра у Коли Курилова 50-летие. У меня норма – одна рюмка и домой. Жена болеет. Начинается предвыборная суета… Василий Сивцев собирает подписи в пользу Басыгысова. У нас Семён Руфов, Василий Сивцев бросили пить. Из пьющих остались только я да Чукар – говорю ребятам. Те говорят: «Тебе можно пить, две-три рюмки никому не повредят. А Чукару надо запретить пить совсем, а то газету свою невпопад делает». Вот такая суета и это есть жизнь».

1999 год, не 2000-й. Выборы не глобальные, а местечковые. Повторные выборы депутата Госсобрания республики. Выборы – хлебная пора для журов. Писателям, обычно, плюшки не достаются. Их привлекают или на общественных началах или они кому по дружбе помогают. Обычно ставят подписи под коллективным письмом в пользу того или иного кандидата.

«24 февраля 2000 года. Маме дали американскую гуманитарную помощь». Так вроде голодные девяностые давно прошли, а Америка всё помогала? Я помню госдеповский горох, ибо его было много. Видать, все пайки съедались, а горох оставался. Якут траву не ест, потому позже его отдали курам. Никто же не отказывался от халявы, не боялся даров англосаксов. Папа был всегда системным, партийным, а «Голос Америки» дома слушал. И это было в порядке вещей. Позже стал домашним оппозиционером. Ругал Ельцина, затем Горбачёва, обвиняя их в развале СССР. Путина с первой минуты возненавидел. Ему за это ничего не будет, ибо он уже в другой реальности.

Отец ждал, свято верил, что совок вернётся. Он умер в последний день лета 2022 года. В силу своей деменции так и не понял, что не зря ждал, надеялся и верил. Хотя он телевизор до последнего смотрел. Однажды спросил: «А что это всё время военных показывают? У нас что война?». Я бы ответила: «Нет никакой войны. Это просто операция», да что-то промолчала. Он бы всё равно не понял.

«26 февраля 2000 года. Никогда себе не прощу то, что вчера сделала. Жирные клопы, несовершеннолетки и т.д. Купила шампанское и апельсины. Завтра мини-презентация. Рыбку хотела пригласить, но не хватило смелости. Что-то я стала совсем заторможенной. Мама с папой пошли к Иннокентию Никитичу. У него какой-то целитель». Какой-то сюр, абсурд, клопов с апельсинами в одну кучу и понимай, как хочешь. Что тут закодировано? Наверняка, какая-то чушь, раз не помню. Что в моменте ВАЖНО, тут же бракуется и отправляется в корзину, ибо уже неважно. А мне сейчас важнее не тыкать в пустоту в поисках несуществующего ключа к нашему настоящему, а пойти вылить прокисший суп из восьмилитровой кастрюли-нержавейки, о которой столько мечтала, и подумать о том, чем же мне наполнить новый оранжевый холодильник, о котором даже не мечтала.

Фантом Ленина нервно курит в сторонке

Семь утра, а сосуд уже наполовину пуст. Это МОЁ уже не в приоритете, ибо прошлое с приветом или до того засекречено, что лень расшифровывать каждую строку, а то и слово.

<<1 2 3 4 5 >>

На страницу:

Перейти

4 из 5