Охота на крокодила

– А это не одно и то же, – заметил мудрый Ганин. – Я вот одного только, Такуя, не пойму. Если он брокер обычный, чего тогда так откровенно под якудза косит?

– Косит?

– Ну, якудза подражает.

– А ты, значит, Ганин, уверен, что он не якудза? Ты у нас такой криминально грамотный!

– Сам же дал понять, что ваша контора против него ничего конкретного не имеет. А что до моей грамотности – мне довелось тут с дедушками с моими в его компании в бане париться. Так на теле у него, кроме двух военных шрамов на спине, никакой бандитской маркировки нет. И мизинцы на руках целы.

– Понятно, наблюдательный ты мой… Ладно, давай, успокой своих дедов и отправь их в гостиницу. А я пойду со старпомом поговорю.

Ганин отвел шумных дедушек в сторону и принялся объяснять им сложившуюся международную ситуацию, а мне пришлось взойти на трап к Ежкову.

– Что, господин Ежков, как я вижу, вы решили пока пассажиров не пускать, да?

– Ну так если вы нас из порта сегодня не выпускаете, чего им на борту-то торчать?

– Но они же из гостиницы наверняка выписались, и податься им некуда. Кто же им дополнительную ночь оплатит?

– В принципе, Минамото-сан, это не моя забота, – рубанул Ежков. – У меня приказ капитана до особого распоряжения японцев на борт не пускать.

– А как же.

Я показал старпому глазами на медленно проходящего на верхнюю палубу старика Като и его грозную свиту.

– Это тоже не ко мне! – недовольно огрызнулся Ежков. – Вот что ко мне, то ко мне.

Его последняя ремарка относилась к лихо подрулившей к трапу агентской машине, из которой бойко выскочил повар Семенко. К корме теплохода тут же прилип небольшой грузовой фургончик. Семенко посмотрел куда-то поверх наших с Ежковым голов, замахал рукой и закричал:

– Летеха, давай разгружать! Приехал я!

Через минуту вниз спустился парень, откликнувшийся на Летеху, а с ним еще трое то ли матросов, то ли рабочих, которые принялись выгружать из фургона мешки и коробки с провиантом, закупленные Семенко в городе, и заносить их на судно.

В это время наверху показался седовласый Като – теперь уже в сопровождении самого капитана Кротова. Като повернул голову к одному из своих телохранителей, тот прижал к уху мобильный телефон, и через несколько секунд к судну подъехали грузовой трейлер и таможенный «Ниссан». Из кабины фургона вылезли четверо японцев в чистеньких рабочих комбинезонах, которые тут же принялись вытаскивать из грузового отсека картонные коробки средних размеров. Они выгрузили на причальный бетон два десятка картонок и стали по очереди заносить их на судно. Из «Ниссана» вышел пожилой таможенник, прислонился спиной к своей машине и стал безучастно наблюдать за разгрузкой. На трапе моментально возник затор – рабочие с коробками вклинились в работу «живого» продовольственного конвейера, организованного деловитым коком.

– Эй, мужики! – закричал на японцев Семенко. – Вы что, слепые?! Мы же грузимся! Что вы тут таскаете, а?

Японцы в комбинезонах, явно не балующие себя вечерними курсами русского языка, продолжали молча делать свою работу, не обращая ни на Семенко, ни на его славянских кули никакого внимания.

– Я что говорю вам, а?! – продолжал выражать недовольство повар. – Куда вас японский бог гонит, а?!

На поясе у Ежкова запищала портативная рация, он щелкнул тумблером приема, и из динамика донесся голос Кротова:

– Анатолий Палыч, скажи кулинару нашему, чтобы притормозил. Пускай наши гости загрузятся, а уж потом он свой сельдерей в маринаде заносить будет.

– Понял, Виталий Евгеньевич! А как насчет таможни? Чего этот бычок стоит и не телится?

– Не беспокойся. Коробочки через таможню уже прошли, декларация тут у меня.

Кротов сверху помахал Ежкову белой бумажкой.

– А таможенник для проформы приехал.

– Эй, Котлетыч! – крикнул старпом Ежков. – Тормозни своих мясорубов! Перекурите пока! У японцев дел на три минуты! Слышь, Летеха? Поставь пока свой мешок и подыши морским воздухом!

Бригада Семенко покорно приостановила работу, а японцы в комбинезонах продолжили слаженно заносить на судно свои коробки.

– А что это за имя такое у это вашего парня – Летеха? – спросил я у Ежкова.

– У Лешки? – ухмыльнулся Ежков. – Да его фамилия – Майоров. Ну, до майора-то он вряд ли когда дослужится, а вот лейтенант для него в самый раз. Тем более что он еще и Алексей у нас, то есть самый натуральный Леха! Он же Летеха.

– А Котлетыч почему?

– Да это шеф-повар наш.

– Да, я с ним уже встречался сегодня.

– Ну а как еще повара назвать можно?

– Не очень понятно, но, конечно, к профессии подходит больше, чем, скажем, Аспириныч или Бензиныч.

– Да он у нас, вообще-то, Глебович по батюшке – Егор Глебыч. В начале навигации, в конце апреля, как он у нас плавать начал, мы его Хлебычем звали. Ну, Егор Хлебыч, короче. Он же Семенко, из украинцев, а для них это «хэканье» – норма жизни. Ну, а уж потом для краткости или не знаю для чего там мы его в Котлетыча переделали. Он, кстати, классные котлеты из свежей кеты делает.

– А что за коробки загружаете?

– Да это Като что-то с собой берет… Вы насчет Като и его дел у капитана спрашивайте. Я вам не помощник в высоких материях. Тут все вопросы на мостике решаются.

– Пойду спрошу, – кивнул я Ежкову и поднялся наверх.

– А, Минамото-сан! – воскликнул капитан Кротов, едва моя голова пересекла нижнюю кромку его зрения.

Стоявший рядом Като, облаченный в черную тенниску с зелененьким крокодильчиком на нагрудном кармане, скосил на меня свои холодные стеклянные глаза, но прямым взглядом так и не удостоил. Охранники его сделали предупредительные полшага в моем направлении, но их молчаливый босс легким движением локтя остановил их.

– Вернулись? – спросил капитан.

– Да, надо было товарищам объяснить, что им нечего беспокоиться, – кивнул я вниз на все еще взбудораженную толпу ветеранов, которая никак не хотела успокаиваться даже под умиротворяющие речи сладкоголосого Ганина.

– Из иммиграции мне уже позвонили, – сообщил Кротов, – сказали, к обеду подъедут, начнут оформление задержки.

– Хорошо.

Я выжидательно посмотрел на Като. Кротов предусмотрительно перехватил мой взгляд.

– Вы незнакомы?

Я как можно сильнее отрицательно покрутил головой, Като же вновь никаких эмоций не выразил.

– Минамото Такуя, майор полиции Хоккайдо, русский отдел, – по-русски представился я Като.