Разные люди

– Приветствую! Как сказал наш первый космонавт: « Поехали!» – довольно бодро скомандовал пожилому водителю Сергей, садясь вслед за Веснушкиным в салон машины.

– Привет. Как прикажете, – согласился тот.

Машина тронулась по направлению к выездным с грузового двора воротам. Действительно ехали довольно быстро. Ведь в те времена не было таких пробок на улицах и дорогах, как теперь. Сейчас некоторые говорят, что плохо, трудно живется народу. С этим можно согласиться отчасти, но, судя по обилию иностранных транспортных средств, причем довольно дорогих, трудно полностью признать это утверждение за аксиому.

Не прошло и двадцати минут, как машина затормозила около здания ОВДТ.

– Мы быстро,– бросил Сергей, вылезая из машины.

– А мне все равно, – ответил водитель. И раскрыл газету, запасливо прихваченную из команды.

Удивительно, но ребятам повезло. Около оружейной комнаты, кроме дежурного, выдававшего оружие, никого из сотрудников не было. Поэтому получение табельных пистолетов с запасными магазинами или обоймами и патронами взамен на карточки-заместители, переданные дежурному, не заняло много времени.

Буквально через несколько минут они оба вышли из оружейки, уже полностью вооруженными.

В те времена сотрудники милиции вооружались различным стрелковым оружием. Но в основном это были пистолеты Макарова или ПМ калибра 9 мм. Конечно, у современных пистолетов есть много преимуществ перед тем же ПМ. Но я консерватор в этом смысле. И сейчас считаю тот пистолет наиболее подходящим для оперов. У него наблюдалась безотказность в работе. По крайней мере, у меня и я не слышал, чтобы у моих знакомых при стрельбе из ПМ произошел отказ. Естественно, если за ним смотреть и ухаживать, как за любимой женщиной. Ведь справедливо говорили старшие товарищи, которым не раз приходилось применять пистолет в деле, что оружие, как женщина, любит ласку и смазку.

Как только они вышли в коридор, то сразу столкнулись с заместителем начальника отдела по оперативной работе Николаем Ивановичем Соловьевым.

Да, была в то время такая должность в милиции. Прямо надо сказать незавидная должность. Два преимущества было от нее: первое – это была последняя ступенька в служебной лестнице к должности начальника отдела, и второе – большой объем скрытой от многих информации о жизни и деятельности множества людей. Дело в том, что к нему стекалась оперативная информация от всех подчиненных оперов отдела. Довольно часто такая информация о темной стороне жизни и деятельности должностных лиц и верхушки криминальных кругов использовалась для профилактики и раскрытия преступлений. И не только на транспорте.

Но была и проза жизни, перечеркивающая все это. Фактически человек на этой должности был между молотом и наковальней. Я имею в виду то, что с одной стороны было вышестоящее руководство, а с другой – подчиненные ему работники. Начальство жестко требовало улучшения статистики раскрываемости преступлений, что стояло во главе угла работы любого подразделения органов внутренних дел, а также улучшения оперативной работы. А это очень тяжелый и ответственный труд.

В свое время один умудренный оперативный работник сказал, что не уважает стукачей, которые могут сдать любого, в том числе и самого опера, и такие случаи бывают, но уважает их труд. Ведь, если мы посмотрим правде в глаза, ни одно мало – мальски запутанное преступление по линии уголовного розыска либо ОБЭП, не раскрывалось само собой, а только с помощью агентов и доверенных лиц. Но их ведь нужно найти и заставить работать на государство. А это очень сложный и порой опасный путь.

С другой стороны, как я уже сказал, были подчиненные. И у каждого свой опыт работы, жизненный опыт, характер и способности. Ведь все люди разные. А требовать с них приходилось с каждого по полной. И в плане раскрытия преступлений делать это приходилось именно этому заместителю начальника. Сейчас наименование должности изменилось на начальника криминальной милиции. Но суть работы и отношений остались прежними.

Соловьев занимал эту должность довольно давно. Был на хорошем счету у руководства. Тем не менее, в начальники его выдвигать не спешили. По какой точно причине сказать довольно трудно. Ведь с работой, вроде бы, справлялся. Скорее всего, это было из-за его характера. Возможно, сказалось то, что по характеру он был упрямый. Его трудно было переубедить свернуть с того пути, который он выбрал, переубедить в том, во что он верил. Жестковатый характер. Не жестокий, а жестковатый и прямой в отношениях с людьми. Тем более, что довольно часто в сложной ситуации он оказывался правым. Ведь, как говорится, опыт не пропьешь. А опыт у него был, начинал он службу простым опером. Но не всем нравилось такое его поведение.

– Попов, зайдите ко мне.

– Слушаюсь.

Сергей прошел вслед за Соловьевым к двери в его кабинет. Уже внутри его Соловьев спросил:

– Ты ведь в курсе случившегося?

– Так точно.

– Как такое могло произойти, кто в этом виноват будут разбираться потом. Сейчас нужно побыстрее найти этого отморозка. Пока возбуждено только одно уголовное дело по факту хищения огнестрельного оружия. В ближайшее время будет возбуждено еще несколько. Дело в том, что, похитив пистолет с патронами, он поехал к родителя, и, угрожая пистолетом, завладел довольно крупной суммой денег. Родители уже написали заявление о привлечении их сына к уголовной ответственности.

Соловьев встал и прошелся по кабинету. Какие – то мысли не давали ему покоя. А может он думал говорить все Попову или нет.

Усевшись снова в свое кресло, он продолжил:

– Со слов матери, Дорожко был пьяный и заявил, что сейчас у него появилась возможность рассчитаться со Светой. Нам удалось установить, что Светлана – это бывшая девушка Дорожко. Дело даже шло к свадьбе. Но потом она бросила его. И не мудрено. Вышла замуж за другого. Прошло уже два года. Но он не может успокоиться. Сейчас она с мужем и ребенком проживает в другом городе нашей области. Доехать туда можно и на электричке, и на поезде, и на машине и на автобусе. На попутке, в конце концов. Этим способом он, вероятно, и будет добираться до того города, если, конечно, поедет туда. Мы связались с территориалами и попросили их проконтролировать Светлану, прикрыть ее. Связались с нашими на станции в том городе. Надеюсь, что они его встретят. Нам же нужно зачистить все в нашем городе. Чтобы потом не оказалось, что он никуда не поехал, а пошел разбойничать здесь. Допустить этого мы не можем.

– Конечно. Я прекрасно понимаю это. И не только я. Все наши готовы работать. Но я лично с ним не встречался.

– А ты мог его и не знать еще. Дорожко только две недели, как работает на вашей станции. До этого он был на другой. Но там что-то произошло. Что именно мне доложат позже. Ты же знаешь, какой большой некомплект у железнодорожников. Ведь их всех нужно обязательно обучать, готовить. Только специалисты могут работать в условиях постоянного движения железнодорожных составов. Вот и взяли его на свою голову.

– Понятно.

– Сергей, я прошу, как человек, и требую от тебя, как твой начальник: подними всю свою агентуру, установи знакомых Дорожно. Самое главное – установи, где он сейчас скрывается. Он ведь не дурак, понимает, что его ищут. Значит, схоронился где-то. Конечно, может он уже едет к Светлане. Тогда нам будет полегче. А, если нет? Если прячется где-то здесь? Тогда мы без штанов останемся. Понятно?

– Конечно. Постараемся все сделать, что сможем.

– Постарайся. Если будет какая-нибудь информация, которую сам не сможешь проверить, звони мне или дежурному в любое время дня и ночи. Поможем. Сейчас все стоят на ушах. Уже звонки посыпались. Страхуется начальство. Дело пахнет керосином. Разбор полетов будет жестким. Такого у нас уже давно не было. Пойми меня правильно.

– Все понятно.

– Фотографию Дорожко получили?

– Да, по факсу из дежурки прислали. Раздадим всем, кому нужно. Разрешите идти?

– Иди. Работай. Надеюсь на успех.

«Да, дела, – подумал Сергей, выходя из кабинета начальства.– Видно уже накрутили ему хвоста. Придется действительно взяться за дело».

Выйдя из здания отдела, Сергей направился к РАФу. Веснушкин уже сидел в нем.

– Ну, что, как там?

– Придется покрутиться.

– Откровенно говоря, я посмотрел на фото. И не могу сказать, что знаю этого парня. Как-то не пришлось встретиться.

– Так и я тоже не знаком с ним. Вот это и плохо. Недостаточно еще мы знаем работников станции. А ведь должны знать всех.

– Согласен, что почаще нужно общаться с людьми. Тогда никто и не выскочит из поля зрения.

– Вот именно. Ну, что, поехали, – обратился Сергей к водителю.

Тот молча кивнул и завел движок. Машина тронулась и покатила на базу, как говорил обычно Веснушкин про ЛПМ.

А на станции работа кипела, как обычно. Все так же маневровый тепловоз подгонял на станцию составы вагонов с грузами и пустые под погрузку. Все также ритмично двигались шестеренки этой машины, называемой железнодорожным транспортом. И каждый работник выполнял свою роль винтика в этой машине.

Все также деловито подъезжали автомашины с грузами, быстро разгружались и отъезжали от складов и погрузо-разгрузочной рампы. Их место занимали порожные машины, которые быстро загружались товарами и также отъезжали в сторону.

Приемосдатчики, в основном, почему – то, женщины, быстро и уверенно оформляли необходимые документы и одновременно следили за погрузкой – выгрузкой. А представители заказчиков вприпрыжку гонялись за ними, суя все новые и новые документы.

И не было, казалось, никому дела до того, что милиционеры зашевелились по тревоге, что совершено преступление, и могут быть совершены новые.

А, может так и должно быть на самом деле? Каждый должен делать то, что обязан делать на своем рабочем месте. И тогда все будет хорошо.

Выйдя из машины у здания, где располагался ЛПМ, Сергей огляделся. Неожиданно взгляд его упал на приемосдатчицу контейнерной площадки. Он хорошо ее знал. Зовут Зоей. Работает давно. Опытный работник. Да, и как женщина, приятная. Аккуратная такая. Симпатичная.

Сергей обратил внимание на то, что она сидела на скамейке посередине этой суеты, какая-то умиротворенная и тихая. Как будто вовсе не обращала внимание на эту повседневную кутерьму вокруг нее. Он присмотрелся к ней. И вдруг его как током пронзило. Взгляд его задержался на ее животике, который упруго и ненавязчиво выпирал из-под рабочего халата, прикрытого сверху телогрейкой.