Княгиня З. И. Юсупова и её дворец

Одергиваю занавеску, и неспешно осматриваю пространство зала, некогда служившего владелице дворца парадным кабинетом. Кое-где сохранились остатки лепнины, позолоченной и стилизованной под резное дерево. Помещение в свое время выглядело слегка затемненным, как бы имитировало замковые интерьеры эпохи французского короля Генриха II. Стены были затянуты шпалерами и увешаны картинами с сюжетами из европейской истории и мифологии.[10 - Здесь, по ряду свидетельств. размещались полотна Д. Веласкеса и Г. Рени.] На падугах выделяются монохромные медальоны и пары амуров, которые держат монограммы хозяйки дворца.

«Вполне рядовой антураж, – говорю себе я. – Все достаточно тривиально».

Мой взгляд просто не находит здесь интересных деталей.

«Нужно идти дальше, – понимаю я. – Не терять оптимизма. Пожалуй, Розовая гостиная больше порадует своим обликом. Во всяком случае, ее отделка на фотографии в книге о памятниках архитектуры Ленинграда меня некогда впечатлила».

Вхожу и, действительно, пребываю несколько минут в состоянии полной эйфории.

«Все в целости и сохранности, почти как в прежние времена, – мысленно нашептываю сам себе я. – Мифологические картины на тему Времен года на потолке, позолоченная люстра, рельефы, вычурные импозантные украшения и лепнина, выразительные фигуры сатиров с завивающимися хвостами возле очага камина».

«Просто чудо!», – признаю я и стараюсь выбрать наиболее удобную позицию для начала фотосъемки. Мне не терпится запечатлеть каждый отдельный фрагмент, рассмотреть детали украшения, оценить художественное мастерство исполнения.

…Последнее из помещений – Зеленая или Малахитовая гостиная. Чтобы попасть в нее, необходимо пройти через красивые стеклянные двери с фигурным узором деревянных рам, похожим по рисунку на соцветия тюльпанов или каких-то иных декоративных растений.

Далее, я оказываюсь в небольшом прямоугольном зале – своего рода, прихожей. По некоторым источникам, он служил в прежние времена помещением для прислуги или официантской. В наши дни, все это превратилась в приемную, а Малахитовая гостиная, соответственно, – в кабинет директора.

Малахитовая гостиная во дворце З.И.Юсуповой (с акварели В.С.Садовникова из фондов Русского музея в Петербурге)

На фоне лепных акантов замечаю скульптуры юношей с вазами. Обращаю внимание на мягкий поворот тел и изящество поз.[11 - По мнению петербургских исследователей, скульптуры юношей следует считать авторской работой мастера резного дела Тимофея Дылева.]

Осторожно стучусь в дверь и слышу негромкий голос «Войдите!». Прохожу вовнутрь и вижу интеллигентного с виду мужчину, сидящего за столом.

– Очень приятно! Я из Москвы, студент исторического факультета МГУ, пишу диплом, интересуюсь вашим зданием, – быстро начинаю объяснять я. – Мне хотелось бы немного осмотреть интерьер, и если вы позволите, сделать пару фотографий на память.

– Что же такого интересного у нас можно найти? – удивляется директор и его лицо расплывается в благожелательной улыбке.

Я хорошо понимаю его. В Петербурге столько замечательных дворцов, что резиденция княгини З.И.Юсуповой на Литейном проспекте на их фоне кажется вполне заурядной постройкой, хотя и с определенной долей «шарма».

– Да есть кое-что, – кивая я головой и, одновременно, пожимаю плечами. – У вас частично сохранилась отделка стен и потолка, привлекающая меня как искусствоведа. Если вы не против…

Я, буквально, останавливаюсь на полуслове, так как ненароком перевожу взгляд с купольного свода помещения, оформленного позолоченной лепниной, чуть ниже и замечаю два изумительных по красоте камина.

– Пожалуйста, – соглашается директор. – Фотографируйте, если вам это так уж необходимо.

– Спасибо, – благодарю я и аккуратно навожу на цель уже заранее подготовленный фотообъектив.

«Какая прелесть, – мысленно оцениваю увиденное я. – Настоящие камины, исполненные в традициях „неорококо“, с низкими очагами, как бы ставшими подставками под огромные и чуть скругленные в завершении изящные зеркала».

Попутно любуюсь причудливыми завитками, воссозданными средствами живописи, которые, подобно растительным побегам, плавно и изящно перебегают на сферическую поверхность высокого потолка. Мысленно представляю это помещение в прежние времена, обставленное золоченой мебелью с шелковой обивкой, заполненное этажерками и китайскими вазами. Лишний раз убеждаюсь в том, что сам замысел гостиной мог быть откровенной репликой на один из знаменитых интерьеров отеля де Субиз в Париже.

Камины в сочетании с декоративной отделкой напоминают мне распускающиеся бутоны. Возможно, лилий или даже более экзотических орхидей… Невольно вспоминаю, что княгиня Юсупова была большой поклонницей цветов и прочей диковинной флоры. В третьей четверти ХIХ столетия немало лестных отзывов у современников получала застекленная оранжерея, находившаяся внутри дворца на Литейной. Ее наполняла яркая и благоухающая южная растительность. Устройство подобных садов во дворцах крупной дворянской знати на каком-то этапе превратилось в своеобразную моду в городе на Неве. Ощущение «вечной весны» было необходимо для тонких, романтических натур, обреченных на проживание в условиях северного климата, как, в некотором роде, психологическая разрядка от утомительных, серых дождей и, дующих с Финского залива, холодных и пронизывающих ветров.

Увы… Оранжерея во дворце З.И.Юсуповой, как и в других петербургских дворцах не сохранилась. Ее пространство на рубеже XIX – XX вв. приспособили под концертный зал с рядами сидений для зрителей. В бывшую резиденцию княгини переехал один из местных театров.

Оранжерея, или Зимний сад (с акварели В.С.Садовникова из фондов Русского музея в Петербурге)

…После посещения дворца на Литейном проспекте, я решил заглянуть в пельменную, которая находилась где-то неподалеку, а затем уже поспешил в здание Архива на набережной Красного Флота. Мне все хотелось успеть за 2—4 дня. Долгое проживание в Петербурге не входило в мои планы. Было как-то неудобно засиживаться в квартире у старых знакомых, излишне злоупотреблять гостеприимством, вынуждать людей потесниться.

Если вы никогда не посещали здание Центрального государственного исторического архива в Петербурге, то многое потеряли. Бывший особняк графини А. Г. Лаваль на бывшей Английской набережной, действительно, заслуживает внимания. Его вестибюль, по старой традиции, оформлен массивными дорическими колоннами, а купольный свод над парадной лестницей украшен кессонами, с розеттами и звездами. Неувядаемое и спокойное величие петербургского «ампира»! Читальный зал еще больше радует глаз. Он не только декорирован эффектными колоннами, но и перекрыт зеркальным сводом, с полихромной живописью героической античной тематики и гризайлью.

Я оказываюсь в настоящем храме русской истории. Шутка ли сказать, в ЦГИА собраны письменные и графические документы почти со всей России. Как тут не заблудиться несведущему человеку!

Вести поиски в каталоге по названию или адресу памятника, как выясняется, крайне затруднительно. Тогда, использую запасной вариант, пробую обнаружить что-то в делах на имя архитектора Л.Л.Бонштедта. Убиваю немало времени на перелистывание толстых архивных томов. Но ничего интересного для себя так и не нахожу. О дворце на Литейной улице ни слова. Есть только личное дело зодчего[12 - См.: ЦГИА, ф.789, оп.14, д. 50-Б (Персональное дело Бонштедта).], но меня одолевают сомнения насчет того, насколько целесообразно в нем копаться. Вероятно, там преобладают сведения общего характера, как я думаю, и они вряд ли будут полезны.

Спрашиваю о делах на имя княгини З.И.Юсуповой. И слышу неожиданный ответ:

«Папки с документами, касающиеся известных дворянских родов – Шереметевых, Голицыных, Юсуповых и прочих – давно переданы на хранение в Москву, в Центральный государственный архив древних актов».

Не могу скрыть своей радости.

«Теперь мне больше не придется наведываться в Питер. Буду работать у себя дома, в московском архиве, – делаю я для себя простой вывод. – Красота! На такое удачное стечение обстоятельств я не мог прежде и рассчитывать».

Поздняя осень. Дни в Петербурге очень короткие. Когда я выхожу из здания архива, уже смеркается.

«Неплохо бы хорошенько поужинать», – понимаю я и отправлять искать тихое и уютное кафе.

Проходит еще примерно около часа. Наконец, я нахожу то, что мне необходимо. Сажусь за столик, заказываю привычное для себя меню и маленький чайник с горячим ароматным напитком.

После некоторого ожидания, начинаю с аппетитом поглощать, принесенный мне в тарелке, ромштекс с гарниром.

Внезапно, дверь в кафе открывается, и я вижу, как в зал входят люди невозмутимого и серьезного вида. По их одежде и манере себя держать, можно сделать вывод, что это далеко не рядовые посетители заведения. Ни на кого из присутствующих не обращая внимания, мужчины уверенным шагом и как-то по-хозяйски проходят через зал и проникают в закрытые от внешнего взора подсобные помещения. У меня создается такое впечатление, что они пришли к себе домой.