По ком молчит город

Глава 1. Вопросы без ответов

Утро пришло мягко, словно его принесла лёгкая волна прохладного воздуха, проскользнувшая сквозь приоткрытую форточку – с тем самым грациозным достоинством, как будто оно вышло из дорогого спа-салона где-нибудь на Бали. Лиза приподнялась на локтях, лениво потянулась, на минуту задержавшись в тишине своей уютной спальни, где каждую деталь – от керамической лампы ручной работы до полки с книгами – она выбирала лично и с тонким вкусом. За окном начинался новый день – без суеты, с размеренным городским ритмом, которому она научилась подстраиваться, как будто танцевала вальс с мегаполисом.

Бег стал для неё чем-то большим, чем спорт: это был способ встряхнуть мысли и дать чувствам – особенно тем, которые она не всегда могла назвать – шанс немного разомкнуть пальцы. В любимых леггинсах и мягком худи (если быть точными, худи был с надписью «Introverts Unite – separately»), она вышла на набережную. Воздух был свежий, напоённый ароматом кофе, влажного асфальта и утренней надежды. Город просыпался, лениво потягиваясь, как кот, которому не нужно на работу.

После пробежки – обязательный душ и завтрак: овсянка с мёдом, щепоткой морской соли и орехами, которые, по словам аюрведического блога, «питают внутренний огонь». Кофе – непременно чёрный, горячий, как гнев начальства перед дедлайном. Она любила эти моменты: когда можно просто быть. Ни чья-то дочь, ни сотрудница, ни подруга. Просто Лиза, с книгой на коленях и будущим в мыслях.

Но сегодня что-то не клеилось. Мысли ускользали, как капли с парящего бокала. Она открыла диктофон на своем смартфоне: – Встреча в 11, потом отчёты… и пора бы запланировать отпуск и купить билеты в Испанию. Если вдруг проснётся дух авантюризма, – сказала она, чуть насмешливо. – Хотя он у меня, кажется, хронически спит.

Диктофон был её личным психотерапевтом. Идеи, страхи, рецепты булгура с овощами – всё записывалось туда. Это позволяло ей держать контроль над своей, казалось бы, безупречно управляемой жизнью, в которой, на самом деле, всё чаще закрадывались нотки сомнения.

День в офисе начинался, как всегда, с неспешных разговоров за утренним кофе, которые звучали в открытом пространстве почти как подкаст – лёгкий, ненавязчивый, немного смешной. У каждого в команде был свой привычный маршрут: кто-то начинал с почты, кто-то с календаря, но большинство – с кофемашины, священного центра офисной жизни. Именно здесь, возле булькающего серебристого аппарата, собирались самые живые сплетни и самые нежные признания в любви к кофеину.

Лиза обожала эти моменты. Утренний час до звонков и митингов был её временем – временем полуулыбок, ленивых фраз и запаха свежемолотого кофе, разливающегося по пространству. Она стояла у окна с кружкой в руках, наблюдая, как город просыпается – с немного заспанными лицами в маршрутках, машинами, сигналящими в пробках, и голубями, уверенными, что им тут всё принадлежит.

– Лиза, опять кофе? – покачал головой Сергей, проходя мимо с выражением вселенской усталости. – Я непременно должен подарить тебе кружку с надписью: «Не подходить до первой дозы».

– Кофе – это не просто напиток. Это образ жизни, философия, возможно, даже моя религия, – усмехнулась Лиза, садясь за ноутбук. – Без него никакие дедлайны не победить.

Офис располагался в светлом здании с высокими потолками и панорамными окнами, выходящими на оживлённые улицы. Солнце заливало помещение тёплым светом, отражаясь от стеклянных перегородок, как будто само решило немного поработать вместе с ними. Пространство было открытым, но уютным – с мягкими креслами в переговорках, парой фикусов, названных в честь сотрудников (никто уже не помнил, почему), и аккуратно расставленными книгами на полках: от бизнес-классики до триллеров и мануалов по UX.

Лиза любила этот офис. Здесь было тихо и оживлённо одновременно. Работа в небольшой IT-компании дарила ощущение стабильности,. Она могла работать из дома, конечно, и делала это иногда, когда особенно хотелось завернуться в плед и не видеть людей, но именно здесь, среди привычного гула и случайных разговоров, ей удавалось сосредоточиться лучше всего. И, если честно, шутки Сергея и сплетни Ани были тем самым топливом, без которого дни казались серыми.

– Лиз, как ты? Ещё не отошла от пятничного веселья? – Аня появилась рядом с широким жестом, ставя свой стакан на стол, как будто делала официальное заявление.

– Восстановилась, – ответила Лиза с улыбкой. – Но, по ощущениям, моя печень написала заявление на удалёнку.

– Она не одна, – вмешался Артём, подняв голову из-за монитора. – Я после той текилы думаю перейти на травяные настои и дзен-медитации.

Они рассмеялись. Пятничный вечер всё ещё витал в воздухе, как лёгкий шлейф духов. Они отмечали день рождение Лизы в уютном баре в соседнем переулке – месте с мягким светом, джазом в колонках и коктейлями, названия которых никто не мог запомнить. Там было достаточно тихо, чтобы поговорить, и достаточно шумно, чтобы не слышать внутренние сомнения.

– Слушай, а тот парень с бородой… как его? – Аня задумчиво постучала пальцем по столу. – Он ведь всё не сводил с тебя глаз. Программист из компании напротив, кажется? Или я что-то путаю?

– Не путаешь, – Лиза хмыкнула, вспомнив, как он подошёл в самом конце, пока она расплачивалась за свои два коктейля и воду. – Он попросил мой номер. Я дала… рабочий. На всякий случай.

– Умно, – кивнул Сергей. – Профессиональная дистанция – наш всё.

– Да он вроде бы и симпатичный, – заметила Аня. – Но какой-то слишком… старается. Как будто ему KPI поставили – познакомиться с девушкой до одиннадцати вечера.

– И завести роман до конца квартала, – добавила Лиза, и они снова рассмеялись.

Всё это было уютным, как вязанный шарф в ноябре: немного колется, но без него никак. Лиза открыла почту, начала разбирать письма. Работа шла своим чередом – в меру интересная, в меру рутинная. Но после пятницы всё казалось чуть теплее, чуть живее. Как будто в её идеально выстроенном графике что-то сдвинулось, но пока в приятную сторону.

Около полудня в офис заглянул курьер. Он был высокий, с аккуратной бородкой и фирменной бейсболкой – выглядел бы очень симпатичным, если бы не его слишком серьёзное выражение лица и коробка внушительных размеров, которую он держал с такой осторожностью, будто внутри могла быть динамитная шашка или хрустальный сервиз.

– Елизавета Викторовна? – уточнил он, пробегая глазами по экрану планшета.

Лиза оторвалась от монитора и кивнула: – Это я. Что такое?

– Посылка для вас. Без обратного адреса. Просто «лично в руки». – Он протянул планшет, и пока Лиза расписывалась, чувствовала на себе взгляд коллег.

– Без адреса? – переспросила Аня, мгновенно оживившись. – Ну всё, началось. Или это тайный поклонник, или ты всё-таки случайно ввязалась в шпионскую операцию.

– Ставлю на поклонника, – вставил Сергей, не отрываясь от своего монитора.

Коробка была плотной, аккуратно перевязанной тёмной лентой – не фабричной, скорее, вручную. Лиза поднесла её ближе, ощутив лёгкий запах – древесный, с нотками пыли и чего-то смутно знакомого, как старые книги у бабушки на даче. Внутри, под слоем ткани, скрывалось нечто тяжёлое и прямоугольное.

– Ну что ты тянешь, вскрывай! – Аня уже стояла рядом, как ребёнок перед подарком.

С лёгким волнением, Лиза развязала ленту. Ткань скользнула с предмета, Лиза открыла коробку – в ней была настоящая картина. Изображение было странным и завораживающим: фигура в длинном плаще с капюшоном стояла на вершине холма, держа в руках фонарь. Свет пробивался сквозь густую тьму, выхватывая лишь контуры, оставляя остальное в загадочной неизвестности.

– Уууу, не похоже на что-то из IKEA, – пробормотал Артём, заглянув через плечо.

Лизу вдруг охватило странное чувство. Как будто фигура на картине смотрела прямо на неё. Нет – как будто она ждала её. Это не просто изображение, это было… приглашение. Или вызов.

– Всё нормально? – Аня осторожно коснулась её руки.

– Да, – сказала Лиза, хотя голос её прозвучал тише обычного. – Просто… дежавю какое-то, странная картина.

Она перевернула картину и обнаружила на обороте прикреплённую записку. Почерк был тонким, немного небрежным:

«Ты всегда искала истину. Возможно, это поможет тебе найти себя».

Внизу – одна единственная буква: «Э.»

– Эдгар… – прошептала Лиза, словно имя само вырвалось, прежде чем она успела его осмыслить. Оно повисло в воздухе, как незаконченная мысль, вызывая лёгкую дрожь в пальцах и знакомый укол под грудиной.

Они были друзьями. Такими, чья близость не нуждалась в ежедневных звонках или драматичных признаниях. Им было достаточно просто быть. Чай на кухне, бесконечные разговоры, совместные молчания – между ними было доверие, которое не требовало слов. Но всё изменилось, когда она переехала. Их связь растворилась в тишине – не в ссоре, не в упрёках, а в отсутствии. Это была дружба, которая закончилась не кульминацией, а паузой без продолжения.

И всё же он напомнил о себе. Не сообщением. Не звонком. А посылкой. Картиной. Запиской с буквой «Э» – такой манерной, почти театральной. Очень в его духе.

После работы Лиза аккуратно завернула картину в ткань и понесла домой, ощущая, как в груди всё сжимается от волнения. Дома она поставила холст у стены напротив дивана и села, поджав ноги, словно собираясь разговаривать не с вещью, а с кем-то живым.

Фигура на картине продолжала молчать. Но молчание это было говорящим. Знаком. Напоминанием. Или, может быть, вызовом?

Лиза налила себе бокал вина, поставила его рядом и включила диктофон:

– Сегодня пришла странная посылка. Картина… от Эдгара? Если это действительно он, то почему сейчас?.. – Она замолчала, прислушиваясь к себе. – Похоже на напоминание. Но о чём?

Она выключила запись. Холст по-прежнему светился тусклым огнём фонаря. И казалось – в этом свете было что-то, что ждёт, когда она наконец отважится сделать шаг вперёд.

Глава 2. Знаки повсюду

Прошло несколько дней, и Лиза всё чаще оказывалась перед картиной – будто в её квартире появился ещё один жилец: молчаливый, но вездесущий. Вроде бы всё шло своим чередом: утренние тренировки на коврике из Ikea (тот, который чуть не стал причиной падения, когда она пыталась сделать “собаку мордой вниз” с телефоном в руке), душ с её любимым гелем с ароматом жасмина, завтрак по расписанию – яйца, тосты и крепкий кофе, сваренный в её единственной настоящей привязанности: кофемашине, подаренной себе на тридцатилетие.

Город жил своей жизнью: пробки, сигналы, кофейни, в которых каждый второй заказывал матча латте на миндальном молоке, и её личные встречи, где все говорили, но никто толком не слушал. А Лиза – Лиза будто плыла сквозь всё это, как призрак своей прежней версии. Она замечала: в лифте, в окне троллейбуса, в зеркале перед сном – что-то в её взгляде поменялось. Чуть больше тени, чуть меньше огня.

Картина, та самая, всё ещё стояла в гостиной. На первый взгляд – просто работа художника, ну, может, чуть мрачноватая. Но каждый раз, проходя мимо, она чувствовала, как её взгляд будто спотыкается об неё. Будто картина шепчет, незаметно, едва уловимо, но отчётливо: «Смотри снова».

Лиза пару раз ловила себя на том, что специально притормаживает, проходя мимо, как будто пытается разглядеть в мазках кисти нечто большее, чем просто изображение холма и тусклого фонаря. Она даже однажды поднесла к холсту чашку кофе, в надежде, что, может, освещение даст другой эффект. Но свет не менялся. А вот ощущение – становилось всё сильнее.

Что-то здесь не так.

Что-то здесь очень не так.

На работе день обещал быть таким же насыщенным, как и всегда. С девяти утра Лиза оказалась в водовороте задач: сводки, таблицы, презентации, нескончаемые цифры и ожидания клиента, у которого терпение длилось ровно столько, сколько его утренний доппио. В её жизни были Excel-файлы, от которых даже у калькулятора мог случиться кризис самоидентификации, но Лиза справлялась – обычно. Сегодня же концентрация ускользала, как мыло из рук в гостиничном душе.

Она сидела за компьютером, глядя в экран с таким выражением, как будто пыталась через таблицу увидеть смысл жизни. Графики прыгали, курсор мигал, но всё это существовало где-то на фоне, потому что мыслями она снова была там – в своей гостиной, перед картиной. Её внутренний голос – обычно чёткий и структурный, как редактор модного журнала, – теперь шептал сбивчиво: «Что если это не просто подарок? А если…»

– Лиз? – голос Сергея вернул её в реальность. Он стоял с чашкой чая и прищурено смотрел на неё, будто пытался решить: она уставилась в экран или просто отключилась. – Ты как будто не здесь сегодня. Всё в порядке?

– Да, конечно. Просто немного задумалась, – быстро ответила она и попыталась собраться, деловито щёлкнув по вкладке с графиком. – Ничего особенного.

Сергей кивнул, но сделал это так, как делают люди, которые на самом деле не верят ни слову. Он был из тех людей, кто замечает всё – вплоть до того, что Лиза сменила цвет лака с нюдового на серо-оливковый. Он ничего не сказал, но она знала – он понял.

Весь день прошёл в попытке удержаться в настоящем. Лиза работала – в каком-то автоматическом режиме, как принтер, печатающий страницы без осознания содержания. Слушала звонки, участвовала в встречах, даже сделала пару удачных замечаний на командном колле, что удивило даже её саму. Но каждый раз, как только ей удавалось сосредоточиться, в голове снова всплывало: картина, холм, фонарь… Эдгар.

Что это было? Просто нервное перенапряжение, обычная сезонная тревожность или… что-то большее?

***

После работы Лиза, как обычно, пошла домой. Город к этому времени уже утонул в теплых уличных огнях: витрины магазинов мягко переливались, кто-то торопился с цветами в руках, кто-то – с пакетом еды навынос, и только уличные музыканты, казалось, никуда не спешили, как и свет их фонарей.

Шум мегаполиса, который обычно давал ей ощущение жизни, теперь казался слишком глухим, как будто всё происходящее проходило сквозь вату. Её маршрут был привычным: сначала – краткая прогулка, затем – остановка в любимом винном баре на углу. Бар, конечно, назывался что-то вроде «Maison du Vin» и уверенно притворялся французским, хотя управлял им мужчина по имени Рома, который однажды назвал Бургундию «весёленьким вином». Лиза, как всегда, взяла бутылку – красное, сухое, то самое, которое уже пару лет значилось у неё в личном списке «для вечеров, когда не хочется думать».

Дома всё было по привычному сценарию: переодеться в уютный домашний комплект, сесть на диван, налить себе первый бокал – не спеша, как будто это уже был обряд. Только сегодня этот обряд был не просто пятничным. Он был почти защитным. Она снова оказалась лицом к лицу с картиной.

Свет в комнате был мягкий, из тех, что оставляют тени в углах и делают пространство чуть более зыбким. Картина, с её странным холмом и фигурами, едва освещёнными фонарём, будто жила своей жизнью. Лиза смотрела на неё, пока не ощутила, как вино начинает действовать – легко, приглушённо, как будто мысли становятся более пластичными.

Она взяла телефон, пролистала контакты.

– Эдгар… – прошептала она в пустоту комнаты, останавливая палец на знакомом имени.

Контакт сохранился ещё с тех времён, когда всё было по-другому. Когда он ещё звонил ей по ночам с рассказами о своих странных снах, когда она пыталась понять его картины – и его самого. Она долго смотрела на экран.

– Может, не стоит, – пробормотала себе под нос.

Но что-то внутри настаивало. Картина как будто дышала за её спиной, ждала.

Она нажала кнопку вызова. Несколько долгих гудков. Потом автоответчик. И наконец – стандартный, ничего не объясняющий голос:

– Абонент временно недоступен.

Лиза устало откинулась на спинку дивана. Сделала глоток. Второй. Слушать себя становилось легче, но вино не помогало от главного – нарастающего ощущения тревоги.

– Что это вообще было? – она прошептала, обращаясь то ли к себе, то ли к холсту.

Ответа, разумеется, не последовало. Она снова взяла телефон, зашла в соцсети. Решила поискать Эдгара – вдруг что-то найдет. Открыв его профиль, она увидела, что страница не обновлялась уже больше года. Последняя публикация – фотография заката. Без подписи. Без лайков. Без надежды.

Это было странно. Эдгар никогда не исчезал просто так. Он был из тех, кто выкладывал даже эскизы, сделанные на бумажных салфетках, не говоря уже ополноценных картинах. И вдруг – тишина. Полная. Настораживающая.

Лиза прокручивала старые записи. Да, вот они – картины из его последней выставки. Тёмные, глубокие, будто выцарапанные из какого-то другого мира. Она помнила: тогда они не общались, но она всё равно следила. Её внимание остановилось. Одна из работ…

– Погоди-ка… – Лиза чуть наклонилась ближе к экрану.

Картина была точно такой же, как та, что сейчас стояла у неё в гостиной. Один в один.

Её сердце забилось быстрее. Она не могла поверить глазам. Но сомнений не было. Это была её картина.

И под ней – подпись. Обычная фраза, но в контексте происходящего она показалась пугающе уместной:

«Ищи истину, и ты найдёшь себя.»

Эти слова будто выдернули воздух из комнаты. Потому что на обороте холста – в той самой записке, что пришла с подарком – была написана та же фраза. Слово в слово.

Случайность? Совпадение? Лиза больше не верила в такие совпадения.

Она не сразу заметила комментарий. Просто продолжала машинально прокручивать экран, пока взгляд не выхватил знакомое имя под её собственным постом – тем самым, где она сидела с бокалом игристого и пирожным с золотым напылением из кондитерской, в которой всегда заказывала торты, даже на развод подруги. Подпись гласила:

«На год старше, но всё ещё пью просекко с пирожными, так что не всё потеряно.»

И вот под этим постом – сообщение:

– С прошедшим, Лизонька! Надеюсь, ты отлично отметила 💐

Комментарий был от Веры. Имя, которое прозвучало, как старое письмо, случайно найденное между страниц блокнота: немного забытое, но сразу вызывающее тепло. Вера. Когда-то они были близки – студенчество, общие подработки, спонтанные поездки за город, горячие споры о фильмах в кофейнях. Их дороги разошлись после переезда Лизы, как это часто бывает – не из-за конфликта, а просто потому что жизнь несёт дальше.

И всё же сейчас, среди вечерней тишины и бокала вина, этот комментарий ощущался как лёгкий толчок из прошлого. Знак? Намёк? Или просто совпадение?

Лиза открыла окно сообщений.

– Привет! Спасибо за поздравление. Слушай, а у тебя случайно нет нового номера Эдгара? Хотела бы с ним связаться.

Сообщение улетело, и она тут же почувствовала лёгкое волнение. Не слишком ли прямо? Но, возможно, Вера действительно могла знать. Или хотя бы подсказать, где искать.

Ответ не заставил себя ждать слишком долго.

– Привет! Мы с ним давно не виделись… Кажется, он куда-то уехал. Честно говоря, не знаю, как с ним сейчас связаться.

Ничего подозрительного – просто обычный, немного рассеянный ответ от человека, с которым ты не общался сто лет. И всё же, Лизе стало чуть неспокойно. Не от слов, а от ощущений.

На следующий день Лиза попыталась вернуться к нормальной жизни. Она даже составила план – по пунктам, как обычно делала в периоды эмоциональных спадов: работа, обед с коллегами, ответить на письма, тренировка, чтение перед сном. Всё строго, всё рационально. Но внутри, несмотря на внешнюю собранность, что-то гудело, как не выключенный холодильник – едва слышно, но постоянно.

Она замечала, как снова и снова возвращается взглядом к картине, будто умоляя холст объясниться. Та же самая сцена: холм, фонарь, фигура. Но теперь она казалась… другой. Не настолько, чтобы сказать это вслух, но достаточно, чтобы почувствовать: свет фонаря чуть теплее, тень на земле чуть длиннее, силуэт будто сдвинулся – на миллиметр, но точно не был там раньше. Лиза знала, что, скорее всего, это игра восприятия. Но знание не приносило облегчения.

Вечером, когда квартира вновь наполнилась приглушённым светом и запахом жасминового лосьона, она снова села на свой диван. Телефон лежал рядом, молчаливо предлагая любую форму бегства – соцсети, мемы, новости. Но Лиза открыла не браузер, а диктофон. Она часто пользовалась им в моменты, когда мысли путались – чтобы услышать себя как бы со стороны.

– Я не могу избавиться от этого ощущения, – сказала она вслух. – Что-то здесь не так.

Голос прозвучал тише, чем она ожидала, почти неуверенно.

– Мне нужно понять, что происходит. Я должна поехать туда, где всё началось.

Эта фраза родилась внезапно, но сразу легла как истина. Там. В родном городе. Где она когда-то встретила Эдгара, где всё было ярче, где сама Лиза была другой – проще, легче, настоящей.

Она выключила запись и несколько секунд просто сидела, глядя в темнеющее окно. Потом подняла телефон и набрала новое сообщение.

– Привет, пап. Я скоро приеду. Могу ли я остановиться у тебя на неделю?

Слова вышли быстро, будто давно ждали. Лиза на мгновение замерла, глядя на экран. Можно было бы стереть, отложить, обдумать. Но внутренний голос, тот самый, который всё это время шептал ей в фоне, теперь говорил чётко: «Пора».

Она нажала «Отправить».

И в этот момент ей показалось – на грани воображения, на краешке зрения – что фонарь на картине будто вспыхнул ярче. И фигура на холме слегка повернулась в её сторону.

Глава 3. Прощание на веранде

Лиза почувствовала, как с плеч свалилась гора – не из песка на тропическом побережье, а вполне себе бетонная, отчётная и многостраничная. Наконец-то. Её отпуск, священный и выстраданный, был официально оформлен, утверждён и благословлён всеми высшими и бухгалтерскими инстанциями.

В последний рабочий день она двигалась по офису, как персонаж документального фильма про исчезающие виды: тихо, грациозно и с лёгким налётом трагизма. Её ноутбук излучал последние порции корпоративного тепла, почтовый ящик отбивался от финального натиска задач, а коллеги то и дело подбрасывали на прощание: «Лиз, глянешь одним глазком?», «А можно тебя на минутку?». Она глядела. На минутку. На две. Но внутри себя уже отсчитывала часы до выхода из офиса.

Она собрала отчёты, ответила на письма с почти дзенским спокойствием и даже распечатала инструкции для Марины из соседнего отдела – той самой Марины, которая вечно забывает логины и путает отчётность за квартал с меню бизнес-ланча.

Когда стрелки подобрались к шести, она торжественно закрыла ноутбук с выражением лица, будто только что вышла из роли в трёхактной трагедии под названием «Квартальный отчёт» и теперь уходила в закат – красиво и без оглядки.

***

Они устроились на веранде, где воздух пах жасмином и только что поджаренным хлебом. Гирлянды, заботливо развешанные между цветущими кашпо, мерцали в полутьме, превращая обычное кафе в декорации для фильмов с красивыми людьми и обязательным счастливым концом. Заказав апероль, лимонад и тапас, троица села за круглый стол, за который за годы дружбы были выговорены десятки тайн, выслушаны сотни жалоб на клиентов, начальство и любовников, и вдвое больше мечт, которые всё ещё ждали своего часа.

– Так что, Испания? – Аня изогнула бровь и хитро прищурилась, подперев подбородок рукой. – Пляжи, фламенко, горячие мужчины, сиеста и всё вот это?

– О да, – подхватил Сергей, театрально откинувшись на спинку стула. – Привези нам пару историй про мачо с гитарами и душевной травмой.

Лиза усмехнулась, взяла в руки бокал и покачала головой:

– Нет, Испания подождёт. Я решила поехать домой.

На несколько секунд повисло то самое молчание, которое бывает только между близкими людьми – когда каждый старается не ляпнуть первое, что приходит в голову.

– Домой? – наконец переспросила Аня, в голосе смешались удивление и осторожность. – Это ты давно хотела или внезапно осенило?

– Осенило, – пожала плечами Лиза. – Просто… что-то ёкнуло. Давно не была. А сейчас – вот, потянуло. Неделька всего.

Сергей чуть склонил голову:

– У вас же там курорт, да? Может, это тело решило, что ему нужен морской воздух с запахом сосен, а не пыль из кондиционера.

– Может быть, – Лиза улыбнулась. – Но я еду не за отдыхом.

– А за чем? – Аня прищурилась.

– Посмотреть, как там всё. И кто.

Они переглянулись, но больше не стали расспрашивать. В конце концов, каждому из них знакомо это чувство – когда что-то внутри зовёт туда, откуда ты ушёл, потому что пора. Даже если сам толком не знаешь зачем.

Остаток вечера они обсуждали, в какой бар пойдут на выходных, делились рекомендациями по сериалам (Сергей начал заново смотреть «Аббатство Даунтон» и утверждал, что на втором круге слёзы льются гуще), смеялись над корпоративными байками и вспоминали, как на прошлой неделе лифт застрял с отделом маркетинга, и кто-то успел сделать в нём видеопитч для TikTok.