Собака по имени Шурик

Для Шарика это тоже был незаменимый опыт, который без сомнений послужит ему в будущих сражениях.

Глава X. Шурик!

Наступила поздняя осень, Шарик уже не выглядел как щенок. Ему исполнился год, и он выглядел как совсем взрослая собака. На улице уже лежал снег. Темнело рано, и мы стали часто ходить по вечерам на прогулку всей семьёй. Мы и раньше так ходили гулять.

Приятные вечерние прогулки по заснеженным улочкам, освещенным фонарями. Иной раз под фонарями играет снег, формой круга, словно множество паучков пытается оплести фонарь. Из окон домов падает тёплый свет. Из труб деревянных домиков идёт дым, развевая чувство уюта и покоя. Я скучаю по тем прогулкам, но сейчас не об этом.

Теперь мы, повторяюсь, ходили на прогулку всей семьёй, то есть нас было уже пятеро. С нами ходил Шарик, ну как ходил?! Он с нами бегал. Лаек очень трудно приучить ходить рядом с хозяином или хозяевами, как в нашем случае. Это практически невозможно. Они слишком вольная порода. Никогда долго на одном месте не останавливаются, всегда бегут вперед. Вот и Шарик всегда убегал. Убежит вперёд, посмотрит, что дальше и прибежит назад. Добежит до нас, удостоверится, что мы идём, и дальше в свои путешествия. Как только он отбегал от нас, то сразу опускал хвост и устремлялся в свои дела, а как только возвращался к нам, сразу же сворачивал хвост калачиком и вилял им.

Любил он угадывать, куда мы пойдём на перекрёстке, ну или хотел нам показать, куда нужно идти. Убежит вперёд, свернёт на перекрёстке куда-нибудь, а мы в другую сторону, и бежит потом, догоняет нас. Иной раз убежит далеко, и уже мы его теряем. Начинаем звать, – Шарик, Шарик, – а Шарика как будто бы и не было. Мы давай снова звать его: то покричим, то посвистим, то «почмокаем» и так, пока не прибежит.

В один из таких вечеров мы вышли всей семьёй погулять по посёлку. Шарик снова куда-то убежал, и мы с братом стали его звать:

– Шарик, Шарик, Шарик!

– Шарик, Шарик, Шурик! Точно, Шурик! Давайте будем звать его Шурик, – сказал мой брат, и Шурик прибежал. Так и было решено, теперь у него была уже не кличка, а своё настоящее полноценное имя, и зовут его теперь Шурик! Имя, которое он полностью заслуживал, которое был готов принять. Несомненно, Шурик понимал, что его стали звать по-другому, но его имя было созвучно с его кличкой, поэтому имя Шурику понравилось.

Со временем мы стали звать его по-разному: когда Шурик, когда Шурка, когда Сашка, а когда и Санёк. Мы все радовались его имени, ведь это имя, а не кличка! Оно значило много как для нас, так и для Шурика. Он всегда отвечал на наш позыв, улыбаясь глазами и виляя хвостом. Конечно, ему были важны интонация и тембр наших голосов, но имя своё, с какой бы интонацией оно не было произнесено, он понимал.

Так как у Шурика появилось имя, а такое имя он носил отнюдь не один, то соответственно бывали курьёзные случаи. Один из ярких я опишу.

Когда Шурик находился на прогулках, а его нужно было позвать домой по какой-либо причине, то кто-нибудь из семьи спускался на улицу и звал его. Чаще это делала мама, так как она занималась кухней, и кое-какие излишки производства прилагались Шурику. Мама любила его звать Шурой или Шуркой.

Жила у нас на первом этаже дома соседка по имени Шура. У этой соседки Шуры был кот Вася, мой тёска. Позже оказалось, что это был вовсе не кот, а кошка, и её стали звать Василисой. Но это уже другая история.

Один раз так совпало, что мама вышла позвать Шурика:

– Шура! Шурка!

Позвала и видит, что по тротуару вдоль детской площадки поднимается соседка Шура. Возможно, Шура сначала и подумала, что зовут её, но после увидела мою маму и всё поняла. Подойдя ближе к подъезду, Шура стала звать своего, на тот момент ещё кота:

– Вася! Васька!

Мама с соседкой Шурой переглянулись, поздоровались, посмеялись, подождали своих питомцев и пошли в дом.

Вот и абсурд того, что так часто животным дарят человеческие имена…

К этому времени Шурик освоил, позволю себе так выразиться, ещё одну команду. Когда кто-нибудь из нас хлопал себя ладонями по груди, то Шурик понимал это как разрешение напрыгнуть передними лапами. Он с удовольствием переносил вес тела на задние лапы и поднимал обе передние. В этот момент я или брат отступали назад и подхватывали Шурика за передние лапы, и он стоял на одних задних лапах, как будто так и должно быть! Ему было комфортно, он мог подолгу так стоять. Но он не только стоял, он ещё и танцевал! Мы с ним ходили так по всей квартире, кружились, переваливались с бока на бок. В эти моменты Шурик выглядел как человек! Человек, не умеющий только говорить! Но главное ли речь в человеке?! Это вторая сигнальная система, благодаря которой человек отличается от животного. Но главная ли она составляющая человечности?! Слова значат так мало… всего около 25% нашего общения! А главная черта человечности, на мой взгляд, это поступки! По-настоящему важно насколько человечны поступки, а не слова! Но всё-таки нам даны слова, чтобы мы могли ими передать чужие поступки, на которые сами иной раз неспособны!..

Итак, у Шурика теперь есть имя! Настоящее человеческое имя! А судить, насколько он достоин своего имени и насколько он человечен, вы можете по его поступкам…

Глава XI. Первая любовь, изгнание…

За каждое живое существо,

Уж если приручили вы его,

Ответственность обязаны нести!

Шёл 97 год. Нашему Шурику было уже больше полутора лет. Хотя кобели обычно начинают гулять с двух лет, то он начал чуть раньше. Было это не ранней весной, а примерно конец мая. Май в этом году был довольно дождливым и отличался от ранней весны только тем, что всё вокруг уже было наполнено зеленью. Шурик почуял в себе мужчину, и его потянуло к другим собакам. Он сутками не появлялся дома, на наши призывы не отвечал, приходил только чтобы подкрепиться, да и то изредка. В общем, по уши был занят гулянками, а собачьи гулянки выглядели примерно так.

Давно я не наблюдал такой картины, но как помню, в детстве мы часто её наблюдали. В тот период времени было затишье на отстрел собак, и мы, будучи детьми, часто наблюдали такие картины, бегая по посёлку или играя на детской площадке. Частенько мимо нас пробегала куча собак. Это свора была по-своему организована, но нам она казалась беспорядочной. Собак 6-9, а порой и более, из них собаки две – сучки, остальные кобели, просто носились туда-сюда по всему посёлку, на бегу, а иногда и с остановками, постоянно обнюхивая друг друга в непристойных местах. При этом всём кавалеры часто пытались добиться расположения милых дам, и тем самым вызывали друг друга на дуэль. Вот среди таких миграций собак мы и наблюдали присутствия Шурика. После коих он заявлялся домой, когда ему вздумается, и нёс за собой столько неприятностей нашей маме, что вспоминать жутко. Шурка, конечно, понимал, после «взбучки» свою вину, но никак не мог её исправить. Вина его заключалась в том, что после загула, извалявшись во всяческих видах грязи, он пробегал по подъезду, распахивал дверь в квартиру, устремлялся на кухню первым делом, а потом – либо убегал обратно, либо укладывался на своё место на передышку, оставляя за собой тропинку грязевых следов! Если это случалось ночью, то мама этот сюрприз получала только утром, и тем самым её утро начиналось с подтирания грязевых следов на дверях и полу подъезда и квартиры, а так как Шурика уже не было на месте преступления, то ругалась она про себя. Когда же он забегал днём и первым делом устремлялся на кухню, а мама находилась именно там, то он сразу же встречался со своим наказанием и воспитанием…

Не нравилось происходящее не только маме. Часто поступали жалобы от соседей из-за грязи в подъезде. Такие жалобы поступали обычно тогда, когда Шурик приходил домой ночью, и соседи, которые вставали раньше нас, наблюдали данную картину. Когда же он приходил днём, то мама по возможности сразу за ним убирала. Но всё бы ладно, если бы не будущий инцидент.

Шурик был силён и телом и духом, наверно именно поэтому он не так долго продолжал бегать в стае собак. Он относительно быстро добился расположения одной милой дамы и отбил всех кавалеров у неё так, что дальше они уже совершали прогулки только вдвоём, а другие продолжали бегать примерно тем же составом. Редко кто пытался присоединиться к Шурику и его любимой, а кто пытался, тот быстро передумывал. Не только потому, что его заставлял передумать Шурик, его так же ни на шаг не подпускала к себе возлюбленная Шурика.

Возлюбленной Шурика была, как мы её называли, Сапожница. Мы с друзьями познакомились с этой собакой ещё прошлой зимой. Она подбегала к нам и играючи хватала нас зубами за валенки или зимние сапоги, иногда даже стаскивала. Особенно хорошо у неё это получалось весной, когда мы все бегали в резиновиках. Нам не было больно, нас это забавляло, но не весело было тому, с кого она умудрялась стащить резиновый сапог. Вот за эти увлечения мы и прозвали её Сапожницей! Она была породы гончак, но была не чистым гончаком, о чём свидетельствовал немного нелепый окрас и малый размер тела для гончака. Но охотилась она на наши сапоги как настоящий гончак! Сердце именно этой собаки завоевал наш Шурик.

Вернёмся ближе к делу, а именно к инциденту. Шурик с Сапожницей, как и раньше с толпой собак, пропадал целыми сутками и так же заявлялся домой, ни есть какой, после брачных игр с любимой. Но это ещё не беда, как было сказано ранее, а вся беда заключалась в следующем. В одну из любовных ночей с Сапожницей в свои любовные игры они решили поиграть в огороде, который находился по правому боку от нашего дома, как раз со стороны нашего подъезда. Хорошо, если бы этот огород был только наш, но он состоял из отдельных участков земли, поделенных на жильцов дома. Огород был обнесен забором. Внутри этой загороди находились наши и соседские грядки, огуречники и т.д. У некоторых соседей на участке были построены деревянные сараи, у некоторых – хлев, у кого и курятник. У нас же был построен хлев, в котором мы держали поросят, позже к нему папа сделал пристрой. Получилось, что был и сарай, и хлев под одной крышей. Пристрой был продолжением хлева и заканчивался стеной, продолжающей высокий забор, ограждающий наш участок со стороны улицы.

Поросята, чуть не забыл! Поросята… именно так я их называл, когда был маленький. Пусть это и не к месту, а может и к месту, но я не могу не рассказать о том, что сейчас вспомнил! Кашу для поросят готовили в квартире на плите в большой кастрюле, предназначенной у нас только для этого, и Шурик присутствовал при данном процессе. После этого кашу переливали в ведро и уносили поросятам. Шурику нравился запах каши, и, когда папа или мама ходили кормить поросят, Шурик провожал их. Он заходил внутрь хлева, наблюдал за процессом наливания поросятам каши, после чего папа или мама открывали дверь непосредственно в сам хлев и заходили прибраться внутри, пока поросята ели и не пытались выбежать. Шурик в это время умудрялся проскочить внутрь вместе с одним из хозяев и делил тризну вместе с поросятами. Поросят было обычно двое, и забавно было наблюдать, как Шуркин хвост калачиком вилял между двумя поросячьими! Мы тоже иногда бегали с родителями созерцать кормление поросят, но теперь мы уже бегали с большим удовольствием порадоваться такой картине.

Поскольку я опять ушёл от темы, то вновь к ней возвращаюсь. Мне тяжело вспоминать этот момент. Хочется больше вспоминать весёлого и забавного, но как бы мне не хотелось, я должен рассказать, что было дальше.

Вот в этом самом огороде Шурик с Сапожницей и натворили дел. Не знаю как, да и не хочу знать. Но утром к нам пришли злые соседи. Они догадывались, кто мог сделать такое, поэтому и пришли к нам. Беда была в том, что наш пёс с сучкой (как они сказали) истоптали и измяли все их грядки, а вместе с тем и уничтожили молодую поросль лука! Нашим родителям это было довольно неприятно, намного неприятнее того, что и наш лук тоже пострадал. Мама не желала более, чтобы Шурик оставался у нас дома! Ей осточертели постоянная мойка полов и стирка ковриков за Шуркой, но она терпела до данного случая. Мама просила папу, чтобы он увёз куда-нибудь Шурика из нашего дома! Папа уговорил маму, чтобы пока посадить Шурика в сарае, что пристроен к хлеву, на цепь!

Хозяин, который подарил Шурику новую семью, новый дом, новую жизнь, который всё ему позволял и дарил полную свободу действий и не ограничивал практически ни в чём! Только что посадил Шурика, этого свободного, сильного, молодого, да ещё и влюблённого пса на цепь, тем самым лишив всего, якобы он там остынет, одумается, и всё вернётся в своё русло! Не тут-то было!..

Шурик такого наворотил в сарае! Он разломал, разрушил, разбил, уронил, перевернул всё, что находилось в досягаемости цепи! Шурик не мог совладать с тем, что его гордого, свободолюбивого, верного и, наконец, влюблённого пса, лишили всего того, что у него есть! Он добился своего! Каким-то образом, с помощью акробатических этюдов, он умудрился подсунуть нижнюю челюсть под ошейник, и перегрызть его уже не являлось проблемой. На этом Шурик, конечно, не остановился! Ведь он только лишь освободился от страшной цепи. Свобода ещё не принадлежала ему! Тогда Шурик решил выбраться из сарая под землёй: он сделал подкоп под дверью! Пола в пристройке не было, его роль исполняла уже давно утоптанная земля, сверху покрытая угольным шлаком, и Шурику не составило особых проблем сделать в ней туннель под дверью, но и труда это не малого стоило…

Далее перед ним преград не было, и Шурик, вернув свою свободу, устремился вперёд к возлюбленной!

Когда мама, придя кормить поросят, увидела картину произошедшего, то последняя капля терпения упала наземь, с брызгами разлетевшись во все стороны! После этого у папы уже не оставалось выбора кроме как выполнить просьбу мамы и увезти куда-нибудь Шурика…

Глава XII. Возвращение!

Однажды познавший любовные чары

готов на любые изгибы судьбы!..

С того времени, как Шурика не стало в нашей семье, прошло около пяти месяцев. Папа собрался на рыбалку. Естественно, он взял с собой Женю, а меня всё ещё не брали, к тому же была поздняя осень, и довольно холодно, а на рыбалку они ездили всегда исключительно с ночёвкой. Это была уже одна из последних рыбалок летней ловли. Отправились они на ту же речку – Пижму, что и ездили раньше. Обычно они ездили через деревню Павлово, их дорога шла вниз нашего поселка, а затем уходила вправо. В этот раз они поехали через деревню Обухово, дорога на которую уходила вверх нашего посёлка, а затем влево и, получается, что шла параллельно Павловской. Обе дороги через деревни доходят до Пижмы, но расстояние между параллелями около 10 км.

Когда они проезжали мимо деревни Шарыгино, которая где-то на половине пути между посёлком и рекой, то Женя вдалеке разглядел собаку, это был Шурик! Брат прямо на ходу из машины пытался позвать его, но Шурик был слишком далеко и усилия брата были тщетны…

Отец пытался переубедить его, что это был не Шурик, а другая собака, что если бы это был Шурик, то непременно бы откликнулся, но мой брат был уверен в том, что видел. Всю рыбалку он думал только об одном…

Когда они приехали домой, он всё рассказал мне, и тут мы уже «насели» на родителей как могли! Прежняя их версия была, что Шурик сорвался с цепи и вместе с возлюбленной убежал из дома из-за того, что его посадили на цепь. Мы, конечно, верили в это, но у нас не укладывалось в головах, как он мог нас покинуть?! Ведь он нас так любил, и мы его! Ещё сомнения добавлял тот факт, что в посёлке его нигде не было видно, а его возлюбленную мы встречали неоднократно. Сапожница бегала в одиночестве. Тогда мы уже не знали, на что подумать. Были мысли, что Шурика застрелили местные охотники, ведь он был без ошейника, а такие одиночные случаи всё же имели место быть! Мы ни на секунду не забывали о нашем друге! Всё время ждали, что вот сейчас раскроется дверь в нашу квартиру, и он войдет… каждый раз замирало сердце, когда кто-нибудь из соседей хлопал дверью в подъезде…

На этот раз сомнений, что здесь что-то не чисто, уже не было, и родителям пришлось нам всё рассказать. Рассказать, что после тех неприятностей папа, как бы ему не хотелось этого делать, увез Шурика в ту самую деревню, в которой его видел мой брат. Что высадил его на ферме и быстро уехал, что Шурик не мог догнать хозяина, как бы ни хотел, а чтобы Шурка не нашёл обратно путь, то вёз его так, что он не мог видеть дорогу.

Позволю себе сделать небольшое отступление, попробовать передать, как при этом чувствовал себя Шурик и его хозяин.

Папа рассказывал, как трудно ему далось поймать Шурика и посадить в машину. Но это он рассказывал о физических трудностях, однако душевные переживания его были немалые! Он никогда не рассказывает того, что у него на душе, что терзает его изнутри, он всегда всё держит в себе, такой уж он человек. Здесь же папе пришлось поймать, посадить в машину и увезти на произвол судьбы того маленького неотёсанного щеночка, которого он подобрал у своего гаража, приютил, дал ему новую жизнь, новый дом, новую семью, новых друзей. Который теперь служил и безоговорочно хранил верность своему хозяину, радовал и удивлял его… того щенка, которого папа так любил, воспитывал, обучал, брал с собой на рыбалку и вообще на природу! Я знаю, что душа у папы разрывалась на части, особенно когда ему пришлось оставить своего верного друга и уехать…

Шурик не понимал, что происходит, когда хозяин сажал его в машину и вёз, не давая смотреть на дорогу. Шурик, естественно, просто не хотел никуда ехать, ему было не до рыбалки, не до другого занятия! У него на уме была только любовь, но он глубоко в душе догадывался о происходящем, тем более накануне он провинился, за что оказался на цепи и сейчас явно чувствовал вину за то, что наделал много плохого в сарае, и ему пока не было никакого наказания…

Когда хозяин высадил его на незнакомой ферме, в незнакомой местности, Шурик не верил происходящему и не хотел верить, но в итоге всё понял…