Хороший день для зомби-апокалипсиса

«Ручки, блять, шаловливые!»

Иду сквозь кусты, стараясь не потревожить ветвей и не наступить на многочисленных змей. Они греются на камнях, скользят в расщелинах и даже висят на ежевичных плетях. В основном безобидные ужики, но встречаются и гадюки, и…

… в голове будто подсветка, подсказывающая степень опасности. Интересно… а потом в голове будто взрывается информационный пакет, и я с большим трудом абстрагируюсь от «известной с детства каждому кендеру и хоббиту» информации.

– … сейчас, сейчас… – слышу Славкин голос, – на камни затащу…

Он пыхтит слегка, но в общем-то, тащит меня относительно легко, поддерживая справа под руку.

– Всё… отошёл мал-мала, – отстраняюсь я, уже почти самостоятельно добираясь до относительно ровной площадки у самого верха и затаскивая туда свою тушку.

– Глянь… – мотаю головой и подсаживаясь, прислонившись спиной к нагретому камню.

«Вот тоже херь, – вяло ворочаются мысли, – солнца в пещере не может быть по определению, а и вообще – чуть ли не сумерки стоят, а камни будто солнцем нагреты. Свет, тень… откуда что берётся?»

– Чисто, командир, – доложил вернувшийся Славка, – там за камнями что-то типа галечного пляжа, а дальше типа прерии, незаметно с той стороны никто не подберётся. Ну а в лесу кабаны, тоже мимо никак – ни мы, ни враги потенциальные. Лес отсюда хорошо видно.

– Зови остальных, – приказываю, с трудом собирая опять разбежавшиеся мысли.

– А ты… – он вопросительно смотрит на меня.

– Походу, наследие проснулось, – улыбаюсь кривовато, – Ну, иди! Чтоб два раза не объяснять!

– Ага!

Я провалился в странноватое забытие, вспоминая разом два своих детства – человеческое, и бытие кендера-полукровки с четвертушкой хоббитянской крови, и с капелькой крови тёмных эльфов.

– … ты как, командир? – склонился надо мной Слава.

– Жить буду, – улыбаюсь криво, – наверное. Наследие, сцука, проснулось! В данже ещё по мозгам лупануло.

– А-а… – дошло наконец до Ильи, – вот откуда эти заморочки со зрением! И кто ты?

– Кендер-полукровка…

Славка присвистнул.

– … на четверть хоббит и совсем капельку – тёмный эльф.

– Эк тебя распидорасило, товарищ Вова! – ухмыльнулся Илюха, – и каково оно?

– Бля… я сам пока не понял! Но точно – любопытство у меня, это пиздец какой-то! Во вред!

– А ещё? – не унимается он.

– Ещё… вот прикинь – каково это, два детства разом вспоминать!

– Ёбу даш! – прикинул Илья.

– Вот я и… нет-нет! – подымаю руки, – Физически я в норме! Более-менее. Новым-старым знаниям в башке отлежаться надо. Слав!

– Да?

– За старшего, если вдруг что. Всем ясно!?

Удивляться или качать альфу никто не стал, что меня только порадовало.

– А почему раньше не… – начал было Анвар, надуваясь обидой на меня, и тут же замолчал, – а-а! Понял. Ызвыни, командир! Прослушка, проглядка, то-сё!

– А по секрету? – для порядку поинтересовался Илья.

– Тебе? – ухмыльнулся кавказец.

– Ты хочешь сказать…

– Я хочу сказать, – перебил его Анвар, – что на твоей рязанской физиономии сразу крупным кеглем выступает – я знаю страшно интересный секрет!

– А… это да, – согласился Илья, – есть у мине такой тухес.

– Мне сны снились, – продолжил Анвар, – что я волк. Думал, от родных привет… Я оборотэн, да?

– Точно, – согласился Илья, озорно заблестев глазами, – и тебя покусал братуха-борцуха жи эсть! Будешь теперь в полнолуние обувать красные мокасины и садиться в заниженную приору с наглухо затонированными стёклами!

– Бля… – Анвар аж головой мотанул, – тебя, братуха, какой-то поэт по ходу покусал! Хреновый!

– А на светофоре ты будешь выходить, – вдохновенно продолжил Илья, не обращая внимания на критику, – и танцевать лезгинку под «Чёрные глаза»!

Анвар зафыркал, давя смешок, и отмахнулся рукой.

– Да ну тебя!

Посмеялись, но Славка отмалчивался, хотя ему точно хотелось что-то сказать…

– Пока не забыл, Слав. С домом… ну с Судом этим, куда нас поселили, нечисто. Не знаю, какие они там мутки мутят, но что прослушка есть – на все сто уверен! Это как минимум.

– Аналогично, – кивнул тот, – я навскидку ещё пару причин могу назвать – от желания устроить ловушку диверсантам Педералиссимуса, до попытки держать наш отряд под контролем. От Совета вообще не факт, но от отдельных его членов – сто пудово.

– Да! Поэтому обсуждать что-то серьёзно там не стоит, – киваю я, и поворачиваю голову…

– Илюх! Чтоб не было недопонимания – я видел, какую ты рожу скорчил, когда мы на Опытной найм взяли.

– Ну… – замялся тот, присаживаясь на рюкзак, – есть чутка! Как-то некрасиво это всё.

– А… понял тебя. Нет, Илюх. Не в жадности дело, а в самоуважении и инстинкте самосохранения. Даровое не цениться, понимаешь? Мы не местные, и стали бы ими в лучшем случае через несколько месяцев, пройдя через десятки совместных приключений. Совместных с ними, Илюх! Только вот именно потому, что не местные – не факт, что именно мы дожили бы. Понимаешь?

– Н-не очень, – дёрнул плечом Илья, не забывая поглядывать на лесок с кабанами.

– Снабжение по остаточному принципу, в пекло первыми, – меланхолично дополнил Славка, – Не потому даже, что они козлы, а потому что мы – чужие! Если у человека будет выбор – отдать какой-то ништяк человеку чужому, пусть этот ништяк ему и полезней, или своему близкому, которому этот ништяк в общем-то не нужен… Угадай, кому отдаст?