Банкир. Книга седьмая: Подземный ад Портон-Дауна

Малышка – как бы ей не хотелось продолжить обследование жилища Алекса вась Худоба – тоже обрела временное пристанище, и осталась там – поочередно в ванной, и спальне, где, быть может, когда-то видели сны особы королевской крови.

– Ее кровь ничуть не жиже, – усмехнулся Командир, останавливаясь еще перед одной дверью, – а может, и намного гуще. Про голубой цвет утверждать не буду – сам видел, она у нее красная. А вот эта дверь…

Дверь была одного цвета со стеной; точнее, это и был участок стены – для любого, не обладавшего Видением. Сам же Александр уже уцепился отросшими когтями за кончик внешнего плетения; здесь они были накручены еще туже и запутанней.

– И стоило напрягаться, – чуть разочарованно воскликнул он минут через пять реального времени (в ускоренном режиме с него «сошла дюжина потов», пока последняя частичка плетения не растворилась в его запасниках), – из-за очередной книги?! Кстати, Умник – с предыдущей ты разобрался?

– «Так точно, Шеф! – по-военному отрапортовал компьютер, – доложить результаты?».

– Чуть позже, – ответил Александр, – давай сначала разберемся с этими секретами.

Комната, куда попал Мастер, была небольшой – четыре на четыре метра. По центру ее располагался маленький столик, изготовленный по типу журнального.

– Только вот журналы тогда точно не издавались, – Мастер леса, сам «баловавшийся» столярным делом, и присоединившиеся к нему Мастер Жизни, и Мастер Времени пока еще не очень высокого Уровня определили, что этому изделию неизвестного столяра лет, скорее всего, больше, чем самому замку. Как и креслу, что ждало Александра рядом со столом, и которое тоже было изготовлено исключительно из деревянных деталей.

– А удобно, – с некоторым удивлением констатировал Шеф, опускаясь в кресло, и откидываясь на его спинку, – даже подремать можно. Надо бы запомнить форму; попробовать как-нибудь изготовить нечто подобное.

– «Некогда спать, Шеф! – устами Джесси заверещал в душе хомяк, – хватай Книгу – там, может быть, чертежи, планы и карты кладов!».

– Ты еще покричи: «Пиастры! Пиастры!!», – усмехнулся Александр, все-таки поднимая со столешницы книгу – точную копию трех предыдущих, – смотри-ка, даже кожу крила где-то нашли.

Кроме этого жутко древнего артефактного издания на столе стояло блюдо с «угощением» – стрелкой Сухого яда, у которой был отломан крохотный кончик. Неопытный глаз, скорее всего, не отметил бы этого обстоятельства. Но Видение Ментального Мастера невозможно было обмануть. Свежий скол, каким бы мелким и неприметным он не был, светился в виртуале совсем иначе, чем вся стрелка.

– Ага, – констатировал сам Шеф, а за ним и помощники, – именно эта часть стрелки и оставила свои кровавые следы в Солсбери. И именно это «угощение» привело сюда Эдди.

Искин «Эксплорера», несомненно, отслеживающий все события, которые ему разрешалось сопровождать, явно пробормотал что-то неразборчивое, но Александр лишь отмахнулся от него, со все возрастающим изумлением, и даже возмущение перелистывающий страницы книги. Наконец, последний лист был перевернут, и Саша в некотором раздражении хлопнул толстой кожаной обложкой, захлопывая книгу.

– И стоило ломиться сюда, терять драгоценное время, которого до побудки осталось… («Три часа сорок восемь минут с секундами», – подсказал Умник), если никто и ничто не оставило нам тут послания? Хотя…

Он опять открыл книгу на первой странице, и напряг зрение; теперь исключительно ментальное. И кивнул теперь уже почти удовлетворенно. Хотя так ничего и не смог прочесть.

– Послание тут есть, – возвестил он громко, вслух – словно надеялся донести свою мысль до кого-то незримого, отмечавшего все события внутри замка, или хотя бы этой комнаты, – зашифрованное в ментальной области так, что нам, ребята, в нашем мастерстве еще расти и расти. А может, и не дорастем никогда.

Он потянулся было к поясу – к тому его карману, где хранились самые значимые артефакты; среди них его рука готова была нащупать и вынуть наружу пробирки с образцами крови; в том числе немногие, оставшиеся с частичками плоти бога.

Но рука не достигла кожи, по которой вилась затейливая вязь надписи, выполненной бисером на Общем языке: «Сумка последнего шанса».

– Этот шанс мы используем, если припрет. А пока может случиться так, что просто зальем книгу красным. И артефакт израсходуем зря, и невидимую информацию испортим безвозвратно.

– «Что же делать, Саша?», – чуть растерянно спросила Джесси.

– Как «что»?! – в голосе Мастера ни растерянности, ни других отрицательных чувств не было, – спать, конечно. А Умник нам расскажет сказочку на ночь.

Глава 5. Лондонский вояж

Александр проснулся за пару минут до того момента, когда в двери, отделявшие покои Алекса вась Худоба от остального пространства замка, постучали. Он прекрасно выспался, хотя до нормы в четыре часа не добрал весьма значительной части. А все потому, что Умник на сон грядущий – больше часа – действительно рассказывал «сказки». Очень страшные, надо сказать, сказки. Это была история последних столетий жизни мага чужого мира. Ментального Мастера, бившегося, как муха в стекло, раз за разом над решением единственной задачи – получить в безраздельное владение кусочек болот в российской Мещере. В ход шло все – и подкуп местных чиновников (начиная от царских, и заканчивая уже совсем современными); и какие-то фантастические прожекты концессий, и арендных договоров в смутные времена, каких в Сашином Отечестве хватало; и, наконец, бесчисленные попытки расчленить само понятие, и пространство под названием Россия – так, чтобы вне всякой юрисдикции (или под нужным контролем) остался крохотный в масштабах страны участок под названием Шушмор.

– «Кстати, – отвлекся от мерного повествования Умник, – это название – „Шушмор“ – нигде полностью не указывается. Алекс вась Худоб здесь показал себя Мастером маскировки».

Он продолжил повествование, из которого выходило – во всех сколько-нибудь значимых конфликтах, куда были последовательно втянуты Российская империя, потом СССР, и, наконец, постсоветская Россия – прослеживался зловещий след Худобина:

– «А все потому, что Змеиный бог сумел вырваться из-под опеки вась Худоба, и защититься от его притязаний – с помощью той самой дюжины Змеев. Наскоком такую защиту сокрушить было невозможно; сам Худобин признавал необходимость планомерной осады – может быть многолетней, с привлечением очень больших сил…».

– Ты еще скажи, что немцы в сорок первом на нас с его подачи напали…, – чуть не рассмеялся Саша, и тут же прикусил язык, – а впрочем,… если вспомнить увлечение нацистской верхушки сверхъестественным; всякие там Аненербе… Может, вась Худоб и поманил кого из них, продемонстрировав что-то из своего мастерства. А что по нынешней, последней попытке? Что он надеялся выдавить из этого отравления?

– «Всеобщее осуждение России, Шеф, – продолжил свой рассказ Умник, – ее разрешение на отчуждение, и обследование под эгидой международных организаций места возможной секретной лаборатории, занимающейся изготовлением боевых отравляющих веществ; прежде всего „Новичка“. У него, кстати, есть и вполне официальное научное название. Это группа…».

– Не надо, – даже замахал руками Шеф, лежа в привычной постели, сформированной Сумкой, – не забивай мне, и себе тоже, голову ненужными подробностями. Давай дальше.

– «Рискну предположить, Шеф, что где-то в его переписке с британскими власть имущими проскользнуло это самое «Объект «Ш».

– И?!…

– «И после исчезновения вась Худоба, инициатора всей этой акции, кто-то расшифровал эту тайну по-своему. А именно, предположил, что имелась в виду одна из немногих исследовательских военно-химических лабораторий. На букву „Ш“ в России имеется лишь одна такая – закрытый город Шиханы. Это в 129 километрах от города Саратова, Шеф».

– Ну, к Саратовской области мы не имеем абсолютно никакого отношения, – сообщил Александр, – как и она к нам. Потому – спокойной ночи, ребята.

Саша повернулся на правый бок и заснул – крепко, не снедаемый совестью, и очередными вопросами помощников.

Они-то и сообщили Основному Носителю, что за дверьми уже минут пять стоит, переминаясь с ноги на ногу, и не решается как-то обозначить свое присутствие кто-то из местных Разумных.

– «Но это не Гершвины, – как-то опознал раннего посетителя Умник, – скорее всего, Гарри!».

Именно в этот момент дворецкий и постучал – очень негромко. А Александр, уже одетый, умытый, и готовый к новым «подвигам», открыл дверь практически мгновенно, но очень медленно и осторожно – так, чтобы не напугать пожилого человека такой мгновенной реакцией. Он оценил деликатность британца, и то обстоятельство, что негромкий стук не разбудил ни одного из соратников Мастера.

– Хотя на часах уже начало десятого, – сообщил он сам себе, глянув на угол экрана перед глазами, – это по времени британской столицы. Готовьтесь, ребята, скоро нам предстоит вояж в Лондон. Умник – пока я буду завтракать, пролистаешь еще раз книгу, которую нам вручили в тель-авивской резиденции Гершвинов. Поищи там, сколько «наших» банков в этой финансовой столице. И составь график движения – чтобы успеть снять «сливок» побольше; за минимально возможный период времени.

– «Мы куда-то спешим, Шеф?», – поинтересовалась Джесси.

Ей ответили сразу двое: хомяк – возмущенным верещанием, и сам Мастер, который на несколько секунд завис внутри себя, прислушиваясь к какому-то «сообщению». И помощники, и Гарри с почтением застыли, пережидая эту паузу. Саша, наконец, сказал:

– Мы-то не спешим, Джесси. Но кто-то может перекрыть «вентиль» – когда поймет, что бывшую Лигу, уже исчезнувшую, по-прежнему пытаются доить. И я, кажется, знаю, кто этот «кто-то»!

На вопрос дворецкого: «Куда подавать завтрак, сэр?», – он сначала ответил встречным: «А где хозяева, Гарри?».

– Уехали в город, сэр, – ответил тот с легким поклоном, – велели передать, что у них накопилось очень много неотложных дел. И что вы знаете, что это за дела, сэр…».

– Дела Лиги, – понимающе усмехнулся Шеф, – и что еще тебе нужно?

Этот вопрос он задал Гарри потому, что тот, согнувший спину десятком секунд раньше, так и не выпрямился. И тут же догадался – на первый-то вопрос дворецкого он не ответил; вот он и ждет.

– Тащи сюда, Гарри, – Мастер едва коснулся пальцем плеча пожилого прислужника, одарив его плетением, «растворявшим» без остатка остеохондроз, грыжи, и большинство других заболеваний позвоночника, – тащи все, что наготовили повара.

Гарри вернулся на удивление быстро, и не один. За дворецким, вышагивающим с еще более царственной, чем обычно, осанкой, другой слуга катил сервировочный столик таких размеров, что заставленными на нем блюдами можно было накормить десяток таких команд, как экипаж «Эксплорера». Мастер не ждал ничего экстравагантного; после кухни райского Угла мира Ваалдам его трудно было удивить. Но, несмотря на свое вчерашнее объявление об осторожности, он все же пригласил слуг внутрь, в покои, и дальше – в ту самую комнату, где из артефактов Алекса вась Худоба оставались лишь кресло со столиком, да пустая чаша. Надломанная стрелка Сухого яда, и так и не прочитанная книга хранились в кармане Сумки, откуда достать их не мог никто, кроме хозяина. А без этих артефактов, жутко фонивших маной, стало ясно – чаша тоже была не из простых. В ней, в хрустале, или другом материале, медленно бродила Руна; единственная и замкнутая на себя. Мастер ночью попытался зацепить ее когтем, но результата не добился. Может – разбей он артефакт, который, несомненно, разлетелся бы на тысячи мельчайших граней, из которых, в общем-то, и была снаружи представлена эта емкость – и Руна поддалась бы расшифровке; заняла свое место в банке данных Умника. А пока…

– «Опять будешь есть один, – саркастически заявила Джесси, – давиться здесь, чтобы никто не услышал. Тогда бы уж командовал слугам нести все в спальню – там под одеялом и ел!».

Шеф не обиделся; понимал, что верная помощница пытается лишь добавить остроты в блюдо, которое он открыл, как только слуги исчезли за дверью.