Тайна пролива «Врата скорби». Том третий

– Я думал, что это эйфория от победы… над богом, а потом над чудовищем… Но только теперь понял – это тоже связано с солнцем; с очень злым солнцем. Словно я через кожу, всем организмом смог питаться его энергией. Ну… как наши полупроводники – напрямую.

– А как же Роман Петрович, и доктор, и все остальные?

Штатный оппонент, Алексей Александрович Романов, профессор Санкт-Петербургского университета, даже перестал мучить ручку и блокнот. Доктор, кстати, уже сидел на полу с вполне осмысленным взглядом.

– Все очень просто, – тракторист, в отличие от того же профессора, никогда не стеснялся резать правду-матку в глаза, за что ему нередко попадало – и в прежней жизни, и здесь, в городе, – ни доктор, ни доцент к когорте бессмертных не относятся. Потому для них жесткое излучение местного светила оказалось почти смертельным.

– А…

И опять тракторист перебил профессора, чуть сильнее прижавшись к спине супруги:

– А моя Бэйла не пострадала. Потому что – в отличие от некоторых (Анатолий поостерегся посмотреть в сторону «некоторой» Оксаны; махнул на Ильину) она не покинула поста. Даже в минуту всеобщего ликования. И под лучи солнца не попала. За что я сейчас при всех и поцелую.

– Шестнадцать раз, – быстро отреагировала Бэйла.

Тем временем Левина, показывающая чудеса исцеления – главным образом стремительность, с которой возвращала пострадавшим сознание и естественный цвет лица, перешла к последней фигуре на полу – Валерке Ильину. Впрочем, так – Валерка – степенного и всеми уважаемого коменданта называл один Анатолий. Ему, балагуру и весельчаку, прощалось и разрешалось многое.

– Но не все, – остановил себя Анатолий, – к командиру, и… той же Оксане я бы вот так запанибратски не подошел бы. Да и к Зине Егоровой – хоть и на ты, но со всем уважением.

Командир, между тем, словно услышал его мысленное обращение, вернул себе бразды командования. Его спокойный голос с заметной лишь для самых близких товарищей ноткой горечи заполнил зал:

– Сержант! Почему люди оказались за пределами защищенной территории? Да еще – без защитного камуфляжа?

Этот вопрос Анатолий уже задавал раньше – самому себе. Но ответа пока не нашел.

– Так ведь, – запнулся совсем не по-армейски Левин, – они – Чжай с женой – сегодня в карауле Северного поста. Как раз их смена была. А почему без защитного комбинезона?.. И почему выскочили из помещения поста?..

Сержант пожал плечами, и замолк с виноватым выражением лица. Он и ростом, казалось, стал меньше; сейчас этот трехметровый гигант выглядел как бы не ниже и тщедушней стоявшего перед ним командира.

– Хорошо, – полковник отвернулся от начальника охраны, ничем не выдав ни злости, ни обещания неминуемого наказания, – доктор Браун, Левина!

Два представителя разных ветвей гиппократовой науки вытянулись во весь рост.

– Сейчас спускаетесь в общий зал; помогаете пострадавшим… Ну – что стоите? Выполнять!

Целители исчезли быстрее, чем Анатолий успел моргнуть.

– Сержант! Организовать наблюдение – чтобы муха мимо цитадели незамеченной не пролетела.

– Есть! – Левин словно опять вырос, вернулся к своим внушительным габаритам.

– За пределы цитадели – ни одного человека без команды. А такой команды не будет… в течение ближайшего часа. Ровно через час (и сам командир, и сержант; и многие другие, как и Анатолий, метнулись взглядами к наручным часам) всех собрать в столовой. Все – выполнять!

Левин тут же убежал, а полковник обвел зал еще одним, теперь уже оценивающим («Скорее – выбирающим», – догадался Анатолий, выдвигаясь вперед) взглядом. Кудрявцев его движение, означающее готовность к действиям, оценил; начал перечислять именно с него:

– Никитин, Алексей Александрович, Ильин… ты как?

– Нормально, Александр Николаевич, даже голова не кружится.

– Хорошо, тоже со мной… Ульянова, и…

– И я, – вперед шагнула, предварительно кивнув Бэйле, Оксана.

Двигалась она, несмотря на восьмой месяц беременности, легко и быстро. Командир – даже если и имел что-то против ее инициативы, возражать не стал. Больше того – Анатолию показалось, что он совсем незаметно вздохнул с облегчением, и такой же невидной большинству радостью. И Никитин хорошо его понимал – он бы и сам предпочел сейчас оставаться рядом с женой.

– Но, – подумал он, целуя Бэйлу в висок, – есть такое слово: «Надо!».

Как оказалось, маленький отряд, что собрал командир для исследования неизвестной пока цели, пополнять не имело смысла. Именно шесть человек свободно вмещалось в электромобиль охраны, что юрко передвигался по подземным туннелям города. Дежурный водитель, начальник смены, и две очередные смены для двух постов – каждые два часа два таких автомобиля бесшумно скользили: один к Северному и Восточному постам; второй, соответственно, к Южному и Западному. Усаживаясь рядом с водителем, которым сегодня, конечно же, был Анатолий, полковник констатировал:

– До смены еще больше часа. Пусть сержант сам меняет посты. А мы пока…

– На Северный, – Никитин привычно опередил размеренную речь командира.

Кудрявцев привычно кивнул, не делая замечания; к несдержанности тракториста на язык он относился сдержанно.

Никитин запустил двигатель нажатием пальца на кнопку. Он невольно вспомнил их первый день появления в новом, полном опасностей и приключений мире. Тогда, восемь с лишком месяцев назад, он вот так же тыкал пальцем, пытаясь завести мотороллер в разгромленном сирийском лагере. Будь сейчас у тракториста время, он бы с гордостью оглянулся назад, в прошлое; отметил бы, как много успели сделать и сам он, и его товарищи за эти месяцы. Теперь же внимания хватило лишь на то, чтобы в который оценить несокрушимую мощь подземного перехода, по которому целый километр идеально ровного пути электромобиль промчался меньше, чем за полторы минуты. Командир его лихость осаживать не стал – и сам, как видимо, торопился; и мастерство водителя успел оценить много раз.

Автомобиль плавно остановился у дверей, ведущей в здание, которое венчал Северный пост, и Анатолий повернулся, одобрительно подмигнув коменданту. Именно Ильин в свое время настоял на такой вот разветвленной системе подземных переходов, и переездов, позволяющих перемещаться из одной части города в другую быстро и, как оказалось, вполне безопасно. Валерий улыбнулся в ответ, и первым взялся за дверь, открывая ее перед командиром. Полковник скользнул вперед, скомандовав Анатолию: «Страховка!». Вообще-то обычно в авангарде и арьергарде ставились самые опытные бойцы; Анатолий себя к таковым не относил. Были в разведотряде, разросшимся до двух десятков человек, профессиональные военные, чемпион мира по единоборствам, и даже самый настоящий гладиатор. Но сейчас именно Никитина командир посчитал достойным прикрывать тылы, и тот невольно заполнился гордостью. Что, впрочем, не мешало ему исполнять свои новые обязанности со всем рвением.

Огромный зал, в который попали разведчики, был пуст. Комендант впереди едва заметно вздохнул. Он сам в свое время настоял на строительстве этих четырех помещений, каждое из которых занимало площадь ровно в один гектар, по углам разросшейся городской территории. Анатолий знал, что два из них – Южное, и Западное – уже как-то используются. Здесь же прижимистая душа Валерки Ильина страдала от такого безобразного, нерационального использования складских площадей.

– Или производственных, – поправил себя тракторист, – а может, животноводческих, или ремонтных – что тут придумает комендант?

Пока же группу встретили только ряды высоких колонн, которые поддерживали потолок (она же крыша) на высоте десяти метров. Как уверял сам комендант, никакой необходимости в этих колоннах не было. Наращенному по месту монолиту крыши из пластмассы толщиной в стандартные четверть метра обрушение не грозило. Ему вообще не грозило ничего из известных Анатолию опасностей.

– Кроме того самого тираннозавра, с его невидимым ударом по башке.

Никитин повел стволом АКМ налево – именно там, по его расчетам, за стеной ангара лежал поверженный монстр. А командир уже понимался по лестнице – туда, где в наружном углу крыши над местностью возвышался Северный пост. Тугая пружина, свернувшаяся внутри Анатолия, никак не хотела разжиматься. Даже тогда, когда дверь громко хлопнула, и шестерка разведчиков оказалась внутри поста; одного из самых защищенных мест города. Внутри пост напоминал верхний этаж цитадели; уменьшенный в несколько раз. Те же панорамные окна; великолепный обзор на все четыре стороны. Только «Корда» на станке не было; всю защиту этого передового поста составляли два автомата Калашникова, сейчас валявшихся на полу, бинокли рядом, тоже полагающиеся по штатному расписанию дежурной смене, и комплекты камуфляжной защиты – маленькие и жалкие в таком, брошенном состоянии.

– Не очень крупным пареньком был Чжай, – пробормотал Анатолий, – а его жена еще меньше.

Никто не скривился, не одернул тракториста; сейчас они были в поиске, и места эмоциям не было. Разве что у Ульяновой, односельчанки Никитина, дрогнули уголки губ – все-таки она не была разведчицей; со смертью в последний раз встречалась, наверное, когда лагерь сотрясала череда злодеяний Зинаны Арчелия – академика и кровавой маньячки.

У окна чуть слышно присвистнул командир, и все дружно подскочили к нему. Удивление полковника Кудрявцева было понятно. От громадного динозавра, едва не разорившего город, мало что оставалось. А над его останками, такими сейчас крохотными, трудились пернатые «мясники». Их крылья неутомимо вздымались кверху, и падали острыми краями на звериную плоть. Так же упорядоченно подлетали; точнее, подходили, волоча длинные крылья, другие орлы, выполнявшие роль перевозчиков. Тело тираннозавра таяло на глазах. Анатолий вдруг застыл, пораженный одной такой простой, на первый взгляд, мыслью.

– Так это же все объясняет! – чуть слышно воскликнул он, и теперь все обернулись к нему.

– Говори, – разрешил командир.

– Одна зацепка, товарищ полковник. Видите, куда летят эти «Птички»?

Кудрявцев, даже не глянув на компас, который (Никитин знал; не раз убеждался) всегда был при нем, тут же ответил:

– Почти точно на северо-восток. Это если ориентироваться по нашим постам. Где север и восток в этом мире, мы пока не знаем.

– Вот он и прозвучало – «в этом мире», – выдохнул рядом профессор.

Но Никитин лишь отмахнулся от него: «Потом!», – и продолжил: