По ту сторону Алой Реки. Книга 2. Потерявшие судьбу

– Яблоки, – пояснил тот. – Персики. Съедобно, не боись.

Подделываться под простецкий говор у Аммита получалось отлично. Как бы носом ни крутил, а видно – среди людей немало пожил, знает, что к чему.

Сардат для начала все-таки разделался с хлебом – это дело понятное, близкое – а потом взялся за яблоки с персиками. Повозка к тому времени вовсю катилась по тракту, а лес по обе стороны стремительно редел.

Захлебываясь сладчайшим соком, Сардат думал, что ни разу в жизни еще ничего вкуснее не пробовал.

– Это здесь такое растет? – спросил у Аммита вполголоса.

– Угу. А ты что ж, в Кармаигсе своем, даже на рынке не видал?

Сардат почувствовал в голосе Аммита предостережение и, быстро перетасовав мысли, понял, в чем дело. Нельзя ляпнуть про поселок. Потому что граф Ливирро, управляющий северными землями, не присягнул Эрлоту, и люди там живут свободно. И партизан, стало быть, нету. Это знание пришло как-то вдруг, от кого-то чужого. На мгновение Сардат будто оказался в его шкуре. Шагал по знакомой местности – северная степь с низкорослыми травами. Остановился, обернулся. Позади, шагах в десяти, шла И. Шла так себе – нога за ногу. Но что действительно удивило Сардата – девочка выросла. Будто не час назад расстались, а несколько лет как.

– Давай дождемся ночи и полетим, – со вздохом сказал тот, чьими глазами Сардат смотрел на принцессу.

Та остановилась, как вкопанная. Она будто не желала сокращать расстояние между собой и этим…

– Никуда я с тобой не полечу! – Голос тоже изменился. Интонации детские, а сам-то голос куда как тверже стал, хоть и звенит все так же. – И не подходи ко мне – спалю к чертовой матери.

– «К чертовой матери»… – пробормотал, отворачиваясь, собеседник. – И это – особа королевской крови. Позорище…

Видение рассеялось так же быстро, как пришло. Сардат бросил взгляд на Аммита и заметил, что старик прячет улыбку.

Лес закончился, повозка выехала на огромную залитую солнцем зеленую равнину. Сардат подавил восхищенный возглас. Зелени тут столько, что чахлая северная природа казалась по сравнению с этим раздольем серой и мертвой. Трава – чуть не до борта повозки. Протянув руку, Сардат касался сочных стеблей.

Следующее, что его поразило – люди. Много людей. Гораздо больше, чем за всю жизнь видел Сардат. Мужчины и женщины, легко – а последние даже, на его взгляд, неприлично – одетые, бродили среди посадок, нагибались, что-то выдергивали. Слышались разговоры, смех, крики, и непохоже было, что кто-то здесь так уж страдает.

И, наконец, третье. Вдалеке, там, куда вела, змеясь между пригорками, дорога, распластался город. В небольшой низине, как и большинство вампирских городов, Туриудс напоминал каменную черепаху с покрытым наростами панцирем. Самый большой нарост – посередине. Похожая на скалу башня возвышалась над городом, отбрасывая тень на домишки поменьше – тоже каменные. А между домиками сновали мелкие букашки. Сардат не сразу понял, что видит людей. Или вампиров? Отсюда не понять.

В сердце нехорошо екнуло. Сардат мигом вообразил, сколько тут всего живет народу. А сколько среди них вампиров – этого даже примерно посчитать не отважился. Затрещал по швам тайно лелеемый план: перебить, поднатужившись, всех кровососов и спасти людей. Трещать он начал еще с тех пор как Аммит заявил, что партизан стерегут настоящие вампиры и отказался вступать с ними в бой без крайней необходимости. Аммит не уверен в победе – а на его стороне возраст и мудрость. Да и как сбросить со счета этих людей, что, веселясь, дергают сорняки под пристальным взглядом вампира?

Вампир, сидящий под раскидистым деревом, смотрел не на вверенных ему людей, а на проезжавшую мимо повозку. Смотрел широко раскрытыми глуповатыми глазами, переводя взгляд с Аммита на Сардата и обратно.

Поначалу Сардат не понял, чем вызвано такое внимание, потом дошло – сердце-то остановилось. В какой только момент – неизвестно. То же, очевидно, произошло с Аммитом. Во всяком случае, волосы его опять потемнели, а борода почти исчезла, превратившись в щетину.

– Это ведь стада барона Модора? – поинтересовался Аммит.

На него никто не смотрел, и метаморфозы остались незамеченными. Вампир, что сидел в повозке, зевая, разглядывал людей и пропустил вопрос мимо ушей. Ответил тот, что правил:

– Угадал. А вот это – пастух над ними. Самый важный тут, уважаемый. Эй, Рэнт! – Он помахал сидящему под деревом вампиру. – Как служба?

Рэнт в ответ поднял руку, да так и замер, потому что в этот момент Аммит поднялся на ноги.

– Тут останови, – бросил он. – А то лошадь понесет с испугу. Сардат, родной, если хочешь помогать – смотри внимательно.

Возница повернул голову и раскрыл рот. Аммит схватил за плечи того, что оставался в повозке, рывком поставил на ноги и одним движением поменял местами лицо и затылок. Отвратительный хруст, Сардата чуть не вырвало, хотя сам же – правда, в пылу битвы – сворачивал шеи вампирам.

Рука конвоира, успевшая метнуться к эфесу висящего на поясе меча, безжизненно повисла, тело мешком свалилось с повозки; возница натянул поводья; люди с криком прянули в разные стороны – далеко, правда, не побежали, косились на Рэнта, который все сидел с поднятой рукой. Теперь этот жест, видимо, успокаивал и останавливал людей.

«Стада барона Модора», – подумал Сардат, и та самая ярость, что гнала его к Реке, пробудилась в безмолвном сердце.

– Вы… – сделал глупость возница, попытавшись заговорить вместо того чтобы ударить.

Сардат бросился вперед. Вложил в удар всю массу тела – каблук врезался в обескураженное лицо вампира. Что-то хрустнуло вновь – нос или вовсе череп – и вампир, охнув, свалился на землю. Сардат перепрыгнул через борт. Лошадь, не сразу сообразившая, что от нее требовалось, сделала еще несколько шагов, колеса повозки – сначала одно, потом другое – перекатились через пытавшегося подняться вампира. Лишь оставив его позади, кобылка, видно, почуяла подозрительную легкость повозки, остановилась и тихо заржала.

– Нравится? – прошипел Сардат, врезав жертве по ребрам. Вампир подлетел на добрых полметра и упал, чтобы тут же получить еще один удар. – Нравится, выродок? На, жри. Наслаждайся. Привык с людьми воевать?

– Сардат! – резко окликнул его Аммит. – Хватит дурака валять. Забери у него оружие и слушай меня.

Сардат решил для разнообразия подчиниться. Нагнувшись, сорвал с вампира пояс, расшитый золотом. В ножнах оказался недлинный меч, на другой стороне – кинжал. И от того, и от другого явственно веяло холодком. Хорошо. Сгодится. Памятуя о своем внешнем виде, Сардат подпоясываться не стал, перебросил пояс через плечо и наградил обезоруженного еще одним пинком, на этот раз точно покрушив ребра.

– И ведь – годами! – сокрушался Аммит. – Годами, тысячелетиями – одна и та же песня! Увидел человека – махнул рукой и расслабился. Да этой ловушке лет больше, чем звезд на небе! Сардат, я глубоко расстроен. Давай сожжем их быстро. Смотри!

Аммит вытянул руку, и на ладони вспыхнул огонь. Сардат видел такое – у принцессы, и у того прилизанного лорда, что заявился в поселок.

– Представь себе огонь, ничего сложного нет.

Он швырнул огненный сгусток под ноги, и пламя охватило начавшегося было шевелиться вампира. Немного он еще подергался, сдавленно пискнул, а потом как-то вдруг исчез. Лишь дымящийся пепел остался. Аммит не смотрел до конца – он повязывал трофейный пояс с мечом и кинжалом.

Сардат перевел взгляд на своего. Тот смотрел перепуганно. Губы раскрывались, но из раздробленной грудной клетки не выходили звуки. Сардат почувствовал, что дрожит от возбуждения. Сила переполняла его, колотилась в голову пьянящими пульсациями. Как же это легко, как же приятно!

Рука вампира поднялась в защищающемся жесте. Левая рука. Сардат внимательно на нее посмотрел. «Ты можешь, – прошелестел в голове шепот Алой Реки. – Возьми то, чего тебе хочется, Покажи им настоящий ужас. Покажи им смерть!»

– Много чести, – проворчал Сардат.

Он, следуя примеру Аммита, вытянул правую руку и, сосредоточившись на ладони, мысленно потребовал: «Огонь!»

И пламя вспыхнуло.

Сначала Сардату показалось, он сделал что-то не так. На ладони метались языки огня, но – черного. Лишь изредка, будто волшебные цветы, промелькивали алые сполохи.

– Н-н-не н-н-над… – просипел вампир. – Я н-н-н-никому н-н-н-не…

– На Той Стороне, – громко сказал Сардат, глядя ему в глаза, – найдешь ребят из поселка старателей и скажешь, что командир прислал тебя им сапоги языком чистить. А скоро – скажи – еще подойдут. Я своих не забываю.

Чуть повернул руку, и огонь будто бы стек с ладони. Чернота объяла вампира. Он попытался вскрикнуть – не успел. Стоило рту раскрыться, как черное пламя ринулось туда. Несколько алых вспышек, и все закончилось. От вампира не осталось даже пепла.

– Лихо, – раздался над ухом негромкий голос Аммита. – Далеко пойдешь. Первый раз я видел черный огонь у императора Киверри, второй – у Эрлота.

Прежде чем повернуть голову, Сардат запустил сердце. То состояние, которое он назвал про себя «посмертием», перестало служить убежищем от эмоций. Сардат боялся, что в его глазах Аммит увидит ярость, предела которой нет. Ту самую ярость, что чернотой выплескивалась наружу.

– И что?

Аммит пожал плечами:

– Ничего. Пока. Давай подойдем к этому малышу. Он, кажется, очень хочет нам помочь.

Они двинулись к вампиру, которого покойный конвоир назвал Рэнтом. Тот, наконец, опустил руку и даже встал, преграждая путь к людям, которые начали сбиваться в дрожащую кучу у него за спиной.