Кубанская Конфедерация 4. Дальний поход

– Барселона, Валенсия, Картахена и Альмерия?

– Ага, именно в таком порядке. А ты как на Балтику пойдешь?

– Тоже вдоль побережья. На берега высаживаться не стану, а рыбаков или моряков, обязательно встречу и уже от них получу информацию.

– Отложить поход не хочешь?

– А смысл время тянуть?

– Мне поможешь, в поисках поучаствуешь, и с алжирцами сотрудничество укрепим. Оставайся еще на месяц.

– Нет. Домой тороплюсь.

– Как знаешь. А что с фрегатом своим делать будешь, если все же решишь пешим ходом к Дону идти?

– Мы с капитаном "Ветрогона" вступили в долевое владение кораблем. Как акционерное предприятие, знаешь ведь, что это такое?

– Конечно, знаю, я ведь Семенов.

– Вот. Тридцать процентов всего, что принесет "Ветрогон", теперь в доле Скокова, и за это он продолжает командовать фрегатом.

– А семьдесят процентов, значит, тебе станет отстегивать?

– Только пятьдесят, еще двадцать на экипаж раскинули. Впрочем, что это мы все о делах и походах? Насколько я понимаю, ты о чем-то другом хотел поговорить?

Каперанг посмотрел вокруг, никого постороннего не обнаружил, достал из кармана брюк пачку фильтрованных сигарет "Элита", которые с недавних пор стали выпускать в Конфедерации, угостил меня, мы прикурили от одной спички, и он спросил:

– Действительно, о другом поговорить хотел, – я промолчал, затянулся дымком, и он продолжил: – Скажи, что это за пес все время рядом с тобой крутится?

– Мой домашний питомец, хорошо дрессированный волкодав.

– Давай без этого, – поморщился Семенов.

– Без чего, без этого? – я изобразил непонимание.

– Не надо вранья.

– А что ты хочешь знать, и почему тебя так интересует какая-то собака?

Каперанг помедлил, сделал глубокую затяжку, выдохнул и продолжил:

– Этим летом Симаков и некоторые близкие к нему господа-товарищи завели себе точно таких же псов. Поначалу все думали, что это какая-то причуда, однако особо наблюдательные люди, в том числе и из госбезопасности, заметили, что собачки слишком уж умные. Мне бы тоже хотелось такого четвероногого друга рядом с собой заиметь.

– Это не ко мне, тезка. У меня самец, и я щенками не торгую.

– Значит, не хочешь сказать, где такие умные псы водятся… Или, может быть, ты подписку о неразглашении давал?

– Правильно все понимаешь, на некоторые вопросы я ответить просто не могу.

– А кто может?

– Хм! Симаков или кто-то из тех, кто в столице большой начальник.

– Например, твой патрон генерал-майор Еременко?

– Да, только сразу тебе скажу, это тайна невеликая, так что рано или поздно она все равно станет достоянием общественности. Потерпи, и все узнаешь.

– Ладно, не можешь на эту тему говорить, значит, замнем ее и будем считать, что я тебя ни о чем не спрашивал.

– Договорились.

Семенов встал, я следом и мы расстались. Расстроенный тем, что не смог узнать что-то о разумных псах, комендант базы отправился к восстанавливаемой береговой РЛС, возле которой суетились бригады техников, а я спустился вниз, вскоре был на "Ветрогоне" и до самого позднего вечера вместе со Скоковым провозился с морскими картами европейского побережья…

Следующим утром построение личного состава базы происходило не на плацу, а на причале. Нас провожали с душой, не было оркестра и торжественных речей никто не толкал, но достаточно было взглянуть в лица людей, чтобы понять одну простую истину – нам здесь в любом случае будут рады, и если сейчас я отдам команду остаться в "Гибралтаре" еще на месяц, никто против не будет.

Разумеется, отменять или переносить дату выступления в поход я не стал и, под бодрые крики остающихся на берегу, "Ветрогон" отчалил, развернулся и на среднем ходу покинул свою очередную гавань.

Одинокий корабль прошел пролив, выскочил в Атлантический океан и, держась ввиду береговой черты, начал свое путешествие к Балтийскому морю. День шел за днем, мы прошли Кадис, мыс Сан-Висенти, Назаре, Порту и Ла-Корунью. Ни одной рыбацкой лодки и полнейшее запустение. Кругом, заросшие лесом развалины некогда огромных городов и одичание. На берег мы не сходили, но и того, что видели в оптику, хватало с избытком. В этих местах царил регресс. Люди стремительно дичали, и как мне тогда казалось, вся Испания и Португалия стали одним огромным полигоном по воспроизводству дикарей вроде российских "беспределов", с которыми мне в свое время довелось повоевать.

Четвертый день похода. "Ветрогон" вошел в Бискайский залив. Мы со Скоковым приняли решение не идти вдоль французских берегов, а немного срезать наш путь. И от городка Хихон, фрегат прямым курсом направился к Ла-Маншу, где и влетел в сильнейший шторм.

Рваные облака мчались по небу с огромной скоростью. Бешено завывал ветер, и через палубу перекатывалась крутая волна. Казалось, что природная стихия противится нам и не хочет пропускать вперед. И будь мы послабее духом, то, несомненно, отвернули бы в сторону, легли на обратный курс и вернулись бы на базу. Однако фрегат выдержал очередное испытание с честью, а моряки экипажа и десантники не сломались, и насчет того, чтобы вернуться, ни один не заикнулся.

Восьмой день похода, Вошли в Ла-Манш, берега не видно, окрестности накрыты густым туманом, и фрегат движется со скоростью всего в десять узлов. БЧ-4 ведет постоянное сканирование радиочастот, и ничего, полный ноль, и только проходя Па-де-Кале, удалось выхватить переговоры некоей Армии Рединга с Герцогом Бирмингемским Магомедом. Что это за армия и кто такой этот герцог с мусульманским именем, было не ясно, связь была плохая, шла на средних частотах, а язык представлял из себя смесь арабского, английского и какого-то ближневосточного диалекта. Тедди Аргайл, который пытался перевести всю эту мешанину, понимал только одно слово из трех, нервничал и просил разрешения попробовать наладить общение с городом Рединг, который был наиболее близкой к нам точкой радиовещания. Разрешения он не получил, все понял правильно, и сделал свою работу как мог.

Десятый день похода. Ночь. Фрегат находится на траверзе военно-морской базы германских ВМС Вильгельмсхафен. С берега нам подают световые сигналы. Однако это не морзянка и не МСС – Международные Морские Сигналы, и разобраться в том, что нам хотят сказать, мы не можем. Вызываем берег на открытых радиочастотах, отбиваем светом, кто мы такие есть, а вместо ответа, по нам открывают артиллерийско-минометный огонь, да такой плотный, что только благодаря темноте, скорости и маневренности корабля, нам удалось уйти без особых повреждений.

День четырнадцатый. Ровно две недели минуло с того дня, как "Ветрогон" покинул "Гибралтар". Фрегат проходит Зундский пролив, радио молчит, однако на берегу видны рыбацкие поселки и попадается множество свидетельств того, что здесь имеется какая-то цивилизация. Мы попытались остановить одиночную рыбацкую шхуну и переговорить с обитателями этого края, но не тут-то было. Местные люди настороже и о нашем появлении предупреждают друг друга дымовыми сигналами.

"Черт с вами, – наблюдая за очередной деревянной лодкой, которая скрывается в узкой скалистой гавани, думаю я, – еще встретимся, а гоняться по берегу за языком, пока не стоит".

Пятнадцатый день похода. Раннее утро. Траверз города Мальме. Снова опускается густой туман. Ни видно, ни зги и, временно, фрегат ложится в дрейф. Проходит какое-то время, не более часа, и ко мне подходит Лихой, он беспокоится, чует рядом чужих людей и слышит плеск весел. Я доверяю псу, у которого органы обоняния и слух развиты гораздо лучше, чем у любого человека, и даю команду приготовиться к возможному бою. Скоков предлагает наплевать на почти нулевую видимость и продолжить движение, но мы не в открытом океане и не в Средиземке, так что понапрасну рисковать кораблем не стоило. К тому же была необходимость взять пленника, и раз так, то надо готовиться к встрече с местными пиратами. Комендоры занимают свои боевые посты, а десант ждет в гости абордажиров.

Капитан остается на ходовом мостике, а я в сопровождении Лиды и Лихого выхожу на радарную площадку и оглядываюсь. Серым холодным молоком туман накрывает все вокруг. Тишина, ни всплеска, ни шепота, ничего. Так проходит около десяти минут, и вот, начинается движение.

Не менее сотни металлических кошек одновременно падает на палубу в районе вертолетной площадки. Резкие рывки, крючья скребут по металлу палубы, цепляются за леера, канаты подрагивают, и на борту появляются самые настоящие викинги. Множество бородатых дядьков в кольчугах, кожаных жилетах, рогатых шлемах, при щитах и с топорами в руках. Полная идентичность с картинками из старых книг, и о том, что скандинавы не пришельцы из прошлого, а являются жителями нашей эпохи, говорят только несколько огнестрельных стволов за спинами некоторых бойцов.

– А-а-а-а! – грозно и яростно разносится над палубой "Ветрогона" и балтийские пираты кидаются к надстройке.

– Огонь! – крикам пиратов вторили команды наших сержантов, и десант начинает отстрел незванных гостей.

Как таковой, бой длится недолго. Огонь автоматов калибра 5.45, это значит, чтобы палубу не портить, вымел передние ряды атакующих вчистую, а кто из викингов вовремя успел сообразить, что к чему, тот выбросился за борт. В общем-то, шансов у скандинавов не было, все двери в надстройку заперты изнутри, а сверху на ней почти вся наша десантная партия сидит.

– Мечник вызывает мостик! – произнес я в рацию.

– На связи! – мне ответил Скоков.

– Что радар показывает?