Темный

Противник перешел в наступление широким фронтом на протяжении двух тысяч километров, и пограничников смяли в течение часа. Вражеская авиация нанесла бомбово-штурмовые удары по нашим аэродромам, и к вечеру первого дня войны наши доблестные авиаторы потеряли более шестисот самолетов. Это предварительные данные, которые можно смело увеличить в полтора раза, ибо некоторые приграничные взлетно-посадочные полосы уже под контролем республиканского спецназа и танков.

Из пяти армий, которые вступили в соприкосновение с противником, наиболее тяжко пришлось Четвертой. Она потеряла половину личного состава и много техники. Командарм-4 маршал Тангбранд повел себя как дурак. Приказал немедленно отбросить агрессора обратно за Крас, а вражеские полководцы этого ждали. Они пропустили 2-й танковый корпус сквозь боевые порядки пехоты, а затем сдавили его с флангов бронетанковыми бригадами и накрыли огнем артиллерии, РСЗО и ударными вертолетами. Причем одновременно с этим сбросили на штаб армии парашютный десант в количестве трех тысяч элитных воинов и смогли захватить маршала Тангбранда.

Таковы дела у соседей. А у нас все более-менее нормально. Пока в бой с противником вступил только 9-й конно-механизированный корпус: две кавалерийские дивизии и одна моторизованная. Первый натиск они отбили, но вынуждены отступать, потому что на флангах появились вражеские патрули на мотоциклах и бронемашинах. Это разведка, а за ней пойдут танки и мотопехота. Тут все просто и понятно. Вот наши и отступают.

– Когда же мы получим приказ? – в раздражении, ни к кому конкретно не обращаясь, сказал Ивар Рекио.

Не знаю почему, но мой ротный посмотрел на меня. И в этот момент пискнул аппарат ЗАС.

Комбат немедленно подскочил к связисту, который расшифровал и распечатал сообщение, а затем протянул ему листок бумаги. Ивар Рекио прочитал сообщение и расправил плечи. После чего выдохнул:

– Слава богам и предкам нашим! Дождались!

Командиры рот приблизились к нему, и он поставил боевую задачу:

– Приказ следующий. К шести часам утра выдвинуться к городу Дорнхолл, занять населенный пункт и перекрыть шоссе Амальфи – Новый Таллин. Нам в поддержку выделяются два артдивизиона и один моторизованный батальон двадцать первой штурмовой дивизии. Дорнхолл всего в сорока пяти километрах, шоссе рядом. Но двигаться будем не спеша и окольными грунтовыми дорогами. В город заходить не станем. В авангарде пойдет первая рота. За дело, господа.

Ротные поспешили к выходу, и я последовал за ними. Завтра будет бой и мои ребята к нему готовы. Держитесь, проклятые республиканцы!

13

Сотый батальон выдвинулся навстречу противнику, и к рассвету, обойдя Дорнхолл, мы перекрыли шоссе. Справа от дороги, которая была забита беженцами и нашими солдатами, которые отступали, находились высокие холмы. Вот за ними танки и остановились. Топливные заправщики, тягачи и автомашины под прикрытием охранной роты остались в тылу, на грунтовой дороге, а мы замаскировали «Берсерки» и приготовились к бою. После чего комбат вышел на связь с нашим усилением, которое уже находилось в городе, и приказал мотострелкам занять оборонительные позиции. Артиллерия, двадцать четыре буксируемые 155-мм гаубицы, непосредственно в самом городе, а моторизованный батальон рассредоточился по Дорнхоллу и занял ключевые точки. В первую очередь мотострелки отключили в городе связь и электричество, а местных жителей, которые ждали республиканцев, загнали в подвалы. А затем пехота перекрыла шоссе блокпостами и стала фильтровать беглецов. С гражданскими все просто – это сторонники царской власти и поселенцы-колонисты, а солдаты оказались бойцами 8-й кавалерийской дивизии и тыловиками 9-го конно-механизированного корпуса.

Наступило утро, и начался дождь. Холодный и промозглый осенний ливень. В другое время меня бы это не обрадовало, потому что в такую погоду часто ноет нога, но сейчас все наоборот. На вооружении только несколько экспериментальных ПЗРК. Мы испытывали недостаток средств ПВО и очень сильно опасались вражеской авиации. Но нам повезло, и настроение личного состава заметно улучшилось. Особенно после того как мотострелки сформировали из беглецов два сводных пеших батальона и один из них прислали к нам. Прикрытие пехоты батальону необходимо, и мы верили, что все у нас получится.

Наконец, в девятом часу появился противник. Сначала услышали канонаду, а потом опустела дорога – верный признак того, что противник перекрыл транспортную магистраль. Затем по шоссе промчалась вражеская разведка, полтора десятка мотоциклов с колясками, и мы пропустили их к городу. Далее, через пару километров республиканские мотоциклисты уперлись в наши блокпосты на окраине Дорнхолла, завязали перестрелку и без потерь откатились назад. Однако уехали они не далеко. Моторизованная разведка стала ждать подхода подкреплений, и в десять часов утра по шоссе пошли танки и самоходные орудия.

С вершины холма я смотрел на вражеские «Саблезубы», средние танки, и «Носороги», бронетранспортеры. Целый батальон. Они шли ровно, словно на учениях, выстроившись в колонну, и ничего не боялись. Непуганые. Просто не успели еще повоевать, а вчерашний день, когда они разметали царский конно-механизированный корпус, убедил нордов в нашей слабости.

«Пока все отлично, – подумал я. – Еще немного и они втянутся в ловушку. Главное, чтобы не заметили танки, маскировка не подвела и спешенные кавалеристы не сбежали».

К счастью, погода продолжала работать на нас, замаскировались мы отлично, а пехотинцы не побежали. Так что противник ничего не заметил, и вскоре наши гаубицы, по команде корректировщиков, открыли огонь.

Артиллерийские снаряды обрушилась на шоссе и накрыли вражескую бронеколонну. Они опрокидывали и калечили технику, убивали солдат, и на какое-то время дорога превратилась в филиал ада. Везде взрывы и дрожит земля. Боеприпасов артиллеристы не жалели, и через десять минут от бронеколонны не осталось ничего, что могло бы причинить нам вред. Дым, пепел, копоть. Развороченные танки и бронетранспортеры, сотни убитых и покалеченных вражеских солдат.

Кажется, победа. Однако это было только началом сражения за Дорнхолл и шоссе Амальфи – Новый Таллин. Остатки вражеского авангарда отступили, и в этот момент снова выглянуло солнце. Тучи рассеялись, надолго или нет, никто не знал. Но практически сразу появилась вражеская авиация. Двенадцать истребителей и двадцать четыре бомбардировщика. Это смешанный авиаполк, и он обрушился на Дорнхолл. Разумеется, республиканцы хотели уничтожить нашу артиллерию, и кое-какие результаты у них были. Они смогли разбить и повредить несколько гаубиц. Отработали очень точно, словно их кто-то наводил, наверняка местные агенты республиканцев, и артиллерийским дивизионам пришлось менять позицию.

Разумеется, вражеская разведка передислокацию засекла, и снова на шоссе появились танки, а за ними бронетранспортеры. Республиканцы шли колонной, которая казалась бесконечной. Лично я насчитал тридцать «Саблезубов» и столько же «Носорогов», а ведь это только передовые части. И когда авангард стал проходить мимо холмов, я вернулся в танк. Вот-вот вступим в бой. И спустя минуту комбат передал вожделенный приказ:

– Три-три-три! – услышали мы в рациях, и это был сигнал к действию, а следом в небо взлетели две ракеты, красная и зеленая.

– Вперед! – я отдал команду, и мой командирский «Берсерк» взревел двигателем, а затем, сбрасывая с себя кусты и раскидывая в стороны грунт и мелкие камешки, выбрался на вершину холма.

Дистанция до противника полтора километра. Для нас идеальное расстояние. Можно открывать огонь.

В наушниках очередная команда комбата:

– Третья рота влево! Первая и вторая уступом вправо! Шоссе не пересекать и не зарываться! Жми, ребята! За родину!

Конечно, родина далеко, за океаном. Но все равно мы были настроены на войну. Нельзя отдавать врагу материк Окс, бросать наших поселенцев и невозможно простить вероломное нападение. А потому мы обрушились на республиканцев, словно ураган.

В прицеле первый вражеский танк, окрашенная в темно-зеленый цвет сорокатонная боевая машина. Поймал противника в перекрестье и приказал:

– Бронебойным!

Лязгнул автомат заряжания и доклад стрелка:

– Есть!

– Огонь!

Нажимаю на спуск.

Выстрел! По ушам, несмотря на шлем, бьет резкий звук, а танк вздрагивает и продолжает движение.

Бросил взгляд на противника. Попали и открыли боевой счет. Вражеский «Саблезуб» горит. Мы пробили башню. Отлично! Давай-давай-давай! Дальше!

Новая цель. Еще один «Саблезуб». Он остановился и наводит на нас орудие. Опоздал. Я заметил опасность и норду не уйти.

– Бронебойным!

Лязганье и доклад:

– Есть!

Спуск.

Выстрел! Гильза вылетела за борт. Попадание! Снаряд вонзился во вражеский танк и произошел взрыв. Сдетонировала боеукладка. Башню «Саблезуба» сорвало с погона, и она отлетела в бронетранспортер, который прятался за ним. «Носорог» опрокинулся.

Продолжаем. Сближаемся с противником. Дистанция до шоссе всего триста метров, и еще один противник. Прикрываясь дымом, вражеский танк пятился к обочине. Видимо, он хотел скрыться, но не успел.

– Бронебойным!

– Есть!

Снова выстрел, и мы промазали. Противник ушел с линии огня, но недалеко. Его поразил мой сосед справа, капитан Лопухин, и очередной «Саблезуб» загорелся. Из него выскочили охваченные огнем люди, и в работу включился мой связист. Он действовал без команды, четко и быстро, словно мы на полигоне отрабатывали очередную учебную задачу. Длинная очередь из «Хеймдаля» разрывает тела республиканских танкистов на куски, и одновременно с этим мой танк первым выходит на дорогу.

Поворот. Мы разворачиваемся вправо, сбрасываем с дороги горящий бронетранспортер и почти лоб в лоб выходим на следующего противника.

На миг сердце замерло. Такого я не ожидал. Однако республиканец растерялся. Увидев перед собой громаду «Берсерка», он замер, и я закричал:

– Бронебойным!

Мне показалось, что орудие заряжалось целую вечность. Но, конечно же, это было не так. Просто нервы. И вскоре я услышал голос стрелка:

– Есть!

Противник в прицеле. Удар по спуску. Выстрел!