Ландыши растут не только на Земле. Свет далекой звезды: история четвертая

А утром Седой сам отвел мурганцев – теперь уже пеших – в замок герцога. И Рыдван не стал строить из себя героя; рассказал все о чем знал, и о чем догадывался. Великий герцог сидел в простом кресле, в большой комнате, убранной совсем без пышности. Посреди допроса (а допрашивали одного Рыдвана) он внезапно перешел на мурганский язык. Говорил на нем владыка франов чисто и быстро – словно родился в Янгикургане. Рыдван стал еще откровенней. Он вроде бы ничего особенного не рассказывал – только о их долгой погоне за обидчиком мурганского владыки, но герцог Рамир мрачнел с каждым его словом.

К концу допроса Рыдван уже не был уверен, что останется живым до вечера – таким темным стало лицо герцога. Но Рамир, к его удивлению, оказался весьма милостивым государем.

– Отпустить вас не могу, – сказал он командиру мурганцев; – взять в свою стражу тоже, сам понимаешь.

Рыдван торопливо кивнул.

– Поэтому.., – протянул герцог, и мурганец почувствовал, как в горле появился тугой комок – словно в предчувствии веревки палача или острого лезвия ножа.

– Отдай их мне, Великий герцог, – Рамир перевел взгляд за спину мурганца – туда, где стоял Седой и его квадратный подручный, – я из них мурганскую дурь выбью. Будут служить франам верой и правдой.

Забирай, – помедлив ответил герцог, – только воспитывать будешь позже. Собирайся со мной.

Герцог не стал продолжать; может потому, что рядом навострил уши воспрянувший духом Рыдван. Впрочем, он тут же упал на колени, и еще дальше – навзничь – когда в спину его ткнулся крепкий кулак:

– Благодари Великого герцога, мурганец! Благодари, как родного отца – герцог тоже только что подарил тебе жизнь…

– Садись, – герцог кивнул на стул, приставленный к накрытому уже столу.

Седой сел не чинясь; привык уже к тому, как просто относится Великий герцог к своим людям. А себя Седой уже давно числил человеком Рамира.

– Ешь, – махнул правой рукой на стол герцог, – ешь и думай, что мы со всем этим делать будем.

– Ну, судя по тому, что мы куда-то собрались.., – Седой потянулся за ножкой жареного каплуна.

– В Рагистан собрались, к Би Рослану, – внезапно нахмурился герцог, – и не говори, что ты не догадался.

– Догадался, – кивнул Седой, аккуратно откусывая хорошо прожаренное мясо, – пощупать за одно место этого Авархана. Думаешь, он тебе скажет больше?

– Нет, – отрезал Рамир, – если что и скажет нового, то вряд ли это будет для нас откровением.

– Тогда к чему такая спешка? – немного удивился начальник пограничной стражи, – пусть убирается в свою Мурганию. Если, конечно, доберется. Дороги-то нынче ох какие небезопасные.

Седой было засмеялся, но тут же замолчал, потому что лицо герцога стало еще более хмурым и суровым.

– Нет, – наконец поделился он своими тревогами, – мне не интересны его секреты. Гораздо важнее, что он расскажет своему владыке?

– А что он расскажет? – опять удивился Седой, – о том, как без толку гонялся за Светом? О том, что тот улетел на корабле, что летает меж звезд, и быть может, никогда не вернется?

– Не болтай ерунды, – герцог теперь рассердился по-настоящему, – Свет обещал вернуться и он вернется. А беспокоюсь я потому, что как раз Свет меня и предупреждал – бойтесь разведчиков мурганского владыки. Этот Авархан видел разрушенные города и села; видел безлюдье наших стран. А в крови Гумирхана – повелителя Мургании – течет кровь великого завоевателя. Сильно разбавленная, конечно… но все же! К тому же он наверное до сих пор ночами не спит от ярости. Кому он кинется мстить, если нет главного виновника его бесчестья? Его друзьям. Мне, Би Рослану, Ширко. Устоят силы наших государств, даже объединенные, против армии Гумирхана?

Бывший разбойник вскочил из-за стола, как только в голосе герцога появилась первая гневная нотка. Теперь и он заполнился тревогой – за свою новую родину.

– Приказывай, мой герцог, – воскликнул он, готовый тут же мчаться с поручением властелина.

Рамир улыбнулся.

– Едем завтра с утра. Готовь своих людей – может, придется устроить погоню за Аварханом…

Герцог как в воду глядел. Правитель Рагистана встретил его объятьями. Видно было, что он очень хочет угодить желанному гостю. Увы – главного подарка Рамиру он сделать не мог.

– Авархан? – протянул он задумчиво, когда два правителя остались наедине за накрытым для трапезы столом, – не знаю такого.

Тогда франский герцог стал описывать внешность командира мурганских лазутчиков – так, как о нем рассказывал один из бывших подчиненных. С каждым словом Рамира лицо правителя Рагистана темнело; скоро к этой тени примешалась немалая доля виновности. Би Рослан действительно вспоминал сейчас свой разговор с купцом из дальних стран – не сказал ли он что лишнего?

Увы – рассказал он действительно очень много. Но большей частью это было не нынешние секреты рагистанского государства, а жизнеописание подвигов Света – вплоть до его исчезновения в космических далях. В Би Рослане – как только в крови начинало бурлить вино – просыпался историк, скорее даже летописец. Об этом он и рассказал сейчас герцогу.

– Увы, мой друг, – кивнул он виновато, – этот купец покинул Шахрихан трое суток назад.

Ширко порывисто вскочил.

– Думаешь, его еще можно догнать? – с надеждой поднялся рядом Би Рослан.

– Попытаться надо, – ответил Рамир, – я пошлю за ним своих лучших людей.

– А я добавлю полсотни стражи, – пошел вслед за герцогом к двери старый историк.

Блюда на столе, источавшие тонкие дразнящие запахи, так и остались нетронутыми…

Седой разбойник поначалу был недоволен приданым отрядом. Он считал, что такой большой командой он может спугнуть добычу, дать ей затаиться на просторах разоренной страны. Но воины в полусотне были опытными; командир служил еще при прежних властителях, и хорошо помнил подвиги Света на ристалище. Сейчас же, узнав, что сборную команду возглавил чуть ли не лучший друг легендарного героя, слушал Седого беспрекословно.

На след мурганских лазутчиков они напали не случайно, но совершенно неожиданно. Скорее это даже мурганцы обнаружили их, напав из засады. Вот тут Седой и оценил любезность рагистанского властителя. Не будь полусотни стражников, неизвестно – вернулся бы Седой разбойник в свой лес на франских землях.

Командир мурганских лазутчиков оставил в засаде два десятка опытных вояк. И хотя нападение совсем уж неожиданным не получилось, десятку Седого вряд ли удалось бы его отбить. Мурганцы бросились в атаку молча, выпустив болты из пяти арбалетов. Это страшное оружие и собрало самую кровавую жатву. Потому что яростную атаку встретил сплоченный рагистанский строй. Два десятка конных воинов, привыкших к рубке один на один, наткнулись на эту стену и отхлынули, потеряв ровно половину всадников. А со спины к ним уже приближались бойцы Седого. Эти действовали бесшумно, но не менее эффективно и безжалостно. Мурганцев вырезали всех, потеряв не больше десятка убитыми и ранеными. Единственного пленного Седому пришлось заслонять своей грудью. Много этот мурганец не рассказал – простой воин не знал всех замыслов командира. Однако подтвердил, что Авархан приказал безжалостно гнать коней. Видимо, почувствовал погоню.

Следующий заслон – через два дня – насчитывал уже только один десяток. Здесь пленных оказалось больше. Сдался даже командир десятка. А виновным в этом он назвал самого Гумирхана. Оставляя этот десяток, командир в своей напыщенной речи проговорился, что своей кровью они прокладывают дорогу домой посланцу мурганского владыки. Он – Гумирхан – так и сазал: «Главное – чтобы я добрался до побережья. Даже если все вы сложите головы здесь, на чужбине». Командир десятка посчитал цену спасения одного человека, пусть высокородного начальника, слишком высокой.

А Седой недоумевал. Противник сам распылял силы. От мощного отряда, который численностью поначалу практически не уступал преследователям, у мурганского командира осталось меньше половины. Начальник франской пограничной стражи не верил, что мурганский владыка послал в такой дальний поход идиота. Поэтому Седой ждал подвоха. И дождался – совсем неожиданного. Остатки лазутчиков они гнали четверо суток. Седой еще раз поблагодарил Би Рослана – если бы не кони рагистанцев, привыкшие к дальним переходам, мурганцам может быть и удалось бы оторваться. Но выносливые кони все-таки настигли беглецов.

Мурганцы при виде близкой погони поступили, на первый взгляд, совсем неразумно. Они спешились, явно отдавая инициативу преследователям. Седой, хоть и не служил никогда в регулярных войсках, понимал – в ровной, как стол, степи у пеших воинов против конников, превосходивших их численностью втрое, нет никаких шансов. А мурганцы, как оказалось, сопротивляться не собирались. Они дождались, когда преследователи практически доберутся до них – шагом – и бросили под копыта коней оружие. Здесь обошлось без единой капли крови.

Увы – и без Авархана тоже. Потому что командир мурганцев, так ловко прикидывавшийся купцом, пропал из отряда сразу, как только исчез из виду второй заслон. Четверо суток он гнал лошадь в неизвестном направлении.

– Нет, – поправил себя Седой, – направление известно. Это побережье Великого океана. Но туда ведут тысячи дорог…

Утром рагистанская полусотня с пленниками отправилась назад, в Шахрихан. Командир полусотни вез послание Великому герцогу франов. В нем Седой сообщал, что отправляется к побережью, в Баргас. Он надеялся перехватить лазутчика там, где последнего ждали корабли.

Авархан тем временем как раз протискивался с конем в узкую расщелину, ориентиром которой служила высокая одиночная скала. Эта тайна была самой главной в том океане информации, что выплеснул на мнимого купца осоловевший от вина рагистанский правитель.

Мурганский соглядатай понимал, что рано или поздно за них возьмутся. Найдется такой правитель, до которого дойдут слухи о целом отряде чужаков. И он задаст себе вопрос:

– А что им надо на моей земле?

Поэтому уже следующим после визита во дворец рагистанского правителя утром он успешно пристроил остатки товара, спрятал второй уже увесистый кошель с золотом за пазухой и отправился в точку, где его должен был ждать отряд. Четверо воинов, что сопровождали его в Шахрихан, о кошеле ничего не знали. Они, кстати, все вместе вошли в первый заслон. В тот, куда сам Авархан включил самых горячих головорезов.

Потом его отряд уменьшился еще на половину. Мурганец подгадал так, что эта засада, на храбрость которой он надеялся много меньше, была устроена совсем недалеко от тайной расщелины. Так что покинув остатки отряда, в которых сорвиголов не осталось совсем, он почти сразу скрылся в густых зарослях, что скрывали тесное ущелье от нескромных взглядов. Авархан, сам не подозревая, повторял сейчас путь капитана Фарада. Только вот отряда работорговцев ему не встретилось.

В первую же ночь от него сбежал спугнутый каким-то диким зверем конь. Злиться Авархан мог только на себя – давно прошло то время, когда его руки привычно ухаживали за лошадью. Пришлось ему топать ножками. За неделю блужданий он исхудал, стал стройным настолько, что даже собственные наложницы вряд ли бы узнали его. Однако это не помогло бы ему прикинуться все тем же купцом, и беспрепятственно покинуть родную деревушку Света, на которую он чудом наткнулся, если бы дома были глава рода Багун и его жена Зера. Старый дуганец скорее всего заподозрил бы в этом исхудалом толстячке лазутчика; по крайней мере не отпустил бы его сразу, без тщательной проверки.