Тайна пролива «Врата скорби». Том первый

Он помнил всех, кого успела записать Котова, и кто сам представился ему; помнил про них каждую строчку информации. А с остальными… Про остальных как раз и протягивала ему листки догадливая Мария Сергеевна.

– Вот уж с кем повезло, так повезло, – он взял в руки листки, заполненные все тем же убористым почерком, но сначала обернулся к коменданту Рубцову, – обед готов, Николай Петрович?

– Сейчас уточним, Александр Николаевич, – он обернулся, кого-то выискивая в рядах, – Егорова, Зинаида Сергеевна, пожалуйста к нам…

– А что, сейчас всех и накормим. И тебя, милая, – она приобняла Оксану, отчего у той в глазах показались слезы, – как и говорили, сначала скоропортящееся.

– Хорошо, – подполковник недовольно покосился на коменданта, который как видно, раньше неплохо поживал, перекладывая всю работу на подчиненных, – сначала накормить тех, кто пойдет со мной. Он окинул взглядом окружающих:

– Никитин!

– Я!

– С кабаном закончили?

– Так точно!

– Молодец! Первый; Малышев!

– Я!

– Второй; Володин!

Пожарник выступил вперед.

– Будешь третьим, – прозвучало двусмысленно, но никто, даже Никитин не засмеялся.

– Ершов! – парень с подбитым глазом выпрямил плечи, даже стал как будто выше; подполковник поколебался, но все же кивнул, – четвертый.

Кудрявцев поднял к глазам листки, споро пробежал по ним взглядом, выискивая нужную ему информацию. Взгляд царапнуло знакомое до боли слово: «Афганистан», – и он остановился на этих строчках:

– Холодов Юрий Михайлович, шестьдесят первого года рождения, в восемьдесят втором году в Афгане, – на приглашающий голос Кудрявцева никто не откликнулся, и он оторвал взгляд от листка.

Парень, о котором шла речь, стоял отдельно от толпы, и явно не собирался подходить. Тогда Александр сам подошел к нему; он тут же понял причину такой стеснительности парня. От того немилосердно смердело, и подполковник удивился, как только Котова вытерпела, записывая не очень богатую биографию Юрия. Слово «бомж» там нигде не фигурировало, но глядя на его наряд (почему-то присутствовал только один башмак) и отвратительный запах, все оттенки которого подполковник назвать бы не смог, а уж он-то видывал и не такое, понятно было, что мыла и мочалки это тело не видело очень давно. Кудрявцев все же спросил: «Пойдешь?», – и дождавшись несмелого кивка, показал на баню:

– Еще не остыла; чтоб через десять минут скрипел от чистоты. Свою одежду сжечь. Не хватало нам сюда паразитов занести.

– А…

– А смену белья возьмешь вон у него, – подполковник кивнул на бандита, так и валявшегося у кромки леса, – не первой свежести и чистоты, конечно, но твоя совсем уже как-то… Что мнешься – трупов боишься, или брезгуешь?

– Да нет, – парень мотнул головой в сторону толпы.

– Стесняешься, – догадался Кудрявцев, – правильно делаешь. Ничего, сейчас тут ни души не останется.

Командир подошел к Дубову, до сих пор прячущему взгляд:

– Держи, сержант, – он протянул Виталию АКМ, – сейчас быстро перекусить, оправиться и опять на пост. И смотри у меня – пока я не вернусь, отвечаешь тут за каждого.

– Понял, – расцвел улыбкой Дубов, и широкими шагами отправился в сторону «столовой», до которой было всего ничего.

Весь лагерь был размером двадцать пять на двадцать пять метров, и если бы не нагромождение бетонных стен да останков автомобилей самой разной степени поврежденности, он бы просматривался бы насквозь.

– Пойдемте, товарищи, оценим, чем нас сегодня Зинаида Сергеевна угощать будет.

– Да я не одна, – разрумянилась от смущения Егорова, – тут мне многие помогали.

Кудрявцев, пропуская мимо себя людей, остановил Рубцова и Ильина. Последний как раз остановился у ванночки с туалетным скарбом и показывая на нее пальцем, похвалился:

– Видали, командир, что мы с Игорем откопали под ванной, под туалетом.

– В смысле?

– Вы же сами сказали, что под комнатой метра два стен, да песок вместо пола. Ну, я решил все-таки подстраховаться. Подкопались мы шустро с Малышевым – точно песок. А еще ящики на стенках со всяким барахлом нужным.

– Молодцы, мужики, – машинально похвалил подполковник, обводя широким жестом развалины, – это что же получается – тут кругом катакомбы? С добром, а может быть… где-то и люди заваленные помощи ждут.

Подполковник явно принял новое решение насчет Ильина:

– Значит так, Валерий Николаевич, – берешь пару парней покрепче и начинай обследовать эти подвалы. Главное, конечно, люди, но и примечайте, что где полезного лежит… Да – сам лично оцени все помещения на предмет надежности, вместительности ну и… как себя в случае дождя поведут. Сдается мне, что скоро нам много складов понадобится, очень много.

Кудрявцев задумался о чем-то ненадолго, а затем повернулся к Рубцову.

– А ты, Николай Петрович, как-то активнее, что ли. И еще одна тебе задача будет, – он кивнул головой в сторону утренней трагедии, – там погибшие девушки; вот Валерий Николаевич еще одного погибшего покажет. Надо с ними по-человечески попрощаться. К вечеру вон в той рощице (Александр показал на реденькую группу каких-то лиственных деревьев, похожих на березы, растущих метрах в пятидесяти от лагеря) должны быть готовы три могилы полного профиля.

– Это как? – удивился Рубцов.

– Это так, что бы никакой зверь откопать не мог, – отрезал Кудрявцев, – а может и не три.

Подполковник выразительно посмотрел на Ильина.

Тот понимающе кивнул и показал на бандита, так и лежащего у самого леса, но уже практически полностью раздетого:

– А с этим что делать?

– С этими, – поправил его Кудрявцев, – там еще один был. С этими я сам разберусь.

Троица командиров наконец-то повернула за угол бани – туда, где стараниями Егоровой и ее помощниц были накрыты столы. Основание их потрясало своей фундаментальностью – вместо ножек кто-то весьма изобретательный сдвинул вместе две газовых трубы, служивших ранее лавками; столешницами служили четыре листа фанеры толщиной не менее трех сантиметров.

– Водостойкая, финская, – похвалился Ильин.

– Ага, – понял Александр, – наш пострел и здесь поспел!

Вслух же он спросил:

– Откуда такую благодать откопали?

– А, – улыбнулся Валерий Николаевич, – там у писателя нашего гараж оказался, он в нем сюда и приехал.