Серая Мышка. Первый том о приключениях подполковника Натальи Крупиной

– Молодец, – опять похвалил он, – не наложил от страха. Можешь сходить.

Федя показал рукой на другую дверь, у которой как раз валялись штаны заместителя министра. За ней, как оказалось, находился туалет. Впрочем, Топор сначала сам заглянул туда. В туалете не было ничего лишнего – только мыло, да зубная паста с щеткой на раковине, полотенце над ней, да рулончик пипифакса отечественного производства. Еще в углу завалялась забытая кем-то упаковка пенталгина.

– Заходи, – кивнул он Стасову, а затем Максу, – присмотри.

Иван Николаевич действительно почувствовал тяжесть в низу живота – обед, которым потчевали московского гостя заводчане, просился наружу. Однако справить нужду оказалось не так-то просто. Под взглядом Максика, как ему представили ухмыляющегося громилу, из него никак не хотело ничего лезть. Ну а когда он все-таки вытолкнул из себя это ничего, бедная кишка заполыхала таким огнем, что Иван Николаевич чуть не выскочил из туалета, не подтеревшись. «Бархатная» – судя по названию – ковровская бумажка показалась ему наждачной. Трясущимися руками он натянул на себя трусы с брюками и чуть не заплакал, бросив взгляд в мусорную корзину. На использованной им бумажке отчетливо виднелась красная кровавая полоса. Только теперь он до конца поверил в страшную правду. Стасов покачнулся и оперся руками о раковину. Потом он долго и остервенело отмывал руки, почти до конца смылив обмылок. Еще дольше он чистил зубы, так и не избавившись от мерзкого запаха во рту. Но ему все таки-полегчало, и в комнату он вышел уже на твердых ногах. Уже здесь его вдруг осенило:

– А как же?.. Что же я ничего не помню?

Топор с Валерой переглянулись; такого быстрого поворота они не ожидали. И хотя спектакль можно было заканчивать, Некрасов решил, что «непотопляемый» еще не испил своей горькой чаши до дна.

– Как же ты можешь помнить? – он запнулся, подыскивая нужное название; вспомнил про упаковку в углу туалетной комнаты, и закончил, едва сохраняя серьезность на лице, – тебя такой дозой хреналгина угостили – слон бы все забыл.

– Хреналгина? – недоверчиво переспросил Стасов, и Топор не выдержал, захохотал; вслед за ним мелко захихикал Валера.

– Покажи, – скомандовал ему Некрасов.

Валера отмотал кассету назад, попав точно в нужное место, и включил покадровую смену записи. Стасов снова впился взглядом в свое лицо – нет, не свое! Он провел языком по зубам – все они были на месте, ровные, ухоженные, частично вживленные по самой последней технологии. А мужичок в экране совсем закатил глаза и открыл в экстазе рот. И Стасов отчетливо увидел, что у его двойника нет двух зубов – рядом с правым верхним клыком. Да и все лицо, так похожее на его собственное, на крупном плане выглядело потасканным, даже дряхлым. Не то что лицо заместителя министра, привыкшее к заботливым рукам массажисток и косметологов.

– Но зачем? Зачем?! – простонал он.

– Затем! – веско ответил ему Топор одним словом.

Он не стал говорить сейчас о психологии, о том, что подавленный, уничтоженный в собственных глазах Стасов вывернулся наизнанку; выложил все без остатка.

– И помни! Этих трех «артистов», – Некрасов кивнул на «Панасоник», – пришлось кончить, только чтобы тебя не попортить.

– А это? – Иван Николаевич хлопнул себя по мягкому месту.

– Это перчик чили, – вступил в разговор Валера, протягивая Стасову бутылочку масла «Джонсон бэби», – на, возьми – помажь там, полегчает.

– Так что Николай Яковлевич получит тебя целеньким, непорченным, – это добавил уже Топор.

– Зря вы все это затеяли, ребята, – заявил почти снисходительно Стасов; он быстро приходил в себя, – Куделин вам не по зубам. Он никому не по зубам. К тому же… Он ведь не дурак, поймет, зачем меня похитили.

– Поймет ли? – жестко спросил Топор.

Стасов спохватился, но было поздно. Ругая себя последними словами, он с надеждой уставился в лицо Некрасова. А тот словно и не замечал «непотопляемого», говорил только со своими:

– А ведь действительно догадается! Что же мы, зря тут бегали? И что теперь с этим делать? – он махнул в сторону Стасова.

Ответ был у Макса; у него был ответ на все вопросы, причем один на все:

– Мочить будем?

– Может, придумаем что-нибудь? – робко встрял Иван Николаевич.

– Что тут придумаешь? – грубо прервал его Топор, – а впрочем… может Танюша поможет?

Его словно только что осенило – так красноречиво скривилась жесткая физиономия.

– Какая Танюша? – оторопел Стасов.

– Миткова.

– Миткова? – Иван Николаевич мучительно пытался вспомнить, кто такая загадочная Миткова.

– Ты че, мужик, телек не смотришь? – подсказал Макс, который сам не досмотрел ни одного выпуска «Сегодня» даже до середины; однако фамилию ведущей он знал.

Валера тем временем тянул от окна длинный белый шнур с штекером на конце. Экран «Панасоника» снова осветился; бодрый голос рекламировал жевательную резинку. На единственном стуле теперь сидел Некрасов, и заместителя министра это почему-то не задело. Нет – он весь устремился к экрану, ведь он, по словам Феди, был последней надеждой Стасова.

Наконец поползла знакомая заставка информационной программы «Сегодня». Топор бросил быстрый взгляд на часы – ровно девятнадцать ноль-ноль. Увы – Татьяна Миткова ничем помочь Ивану Николаевичу не могла по вполне уважительной причине. Эта неделя была для нее выходной. Соответственно рабочей неделя была для Михаила Осокина. Он и появился на экране, сидя, как всегда, вполоборота к зрителям, со своей знаменитой улыбкой – полунасмешливой, полувымученной. Ведущий НТВ быстро пробежал словами по заголовкам новостей и перешел к тем известиям, которые больше всего интересовали собравшихся в этой комнате.

– А теперь, – радостно сообщил Осокин, – главная новость дня. Терроризм и захват заложников вышли за границы Кавказского региона и достигли центра России. Сегодня днем, а точнее в пятнадцать часов по московскому времени в городе Коврове Владимирской области группой неизвестных был похищен заместитель министра промышленности России Иван Николаевич Стасов. Наш корреспондент оказался в самой гуще событий. Передаю ему слово.

«Панасоник» показал знакомую уже Топору картинку торжественного выхода из дверей завода имени Дегтярева «непотопляемого» и его свиты; физиономию исчезнувшего из реального мира господина Хреннарыло с двумя микрофонами у рта. Физиономия была немного смазанной, потому что камеру оператор сфокусировал на буквы «НТВ», украшающие один из микрофонов.

Но голос Некрасова прозвучал четко, словно его заранее записали в студии. Топор заметно поморщился – по голосу его можно было опознать. Этот момент они с Крюком не учли. Оставалось надеяться, что те немногие, что знали Топора достаточно хорошо, в это вечернее время нашли себе более интересных собеседников, чем Михаил Осокин, или – если такие все-таки нашлись – вряд ли могли даже представить себе, что уважаемый авторитет мог назваться таким позорным именем.

Сопровождаемый бодрым комментарием репортера, Варфоломей Иванович на экране снял с себя плащ, представив многомиллионной аудитории на обозрение бутафорскую взрывчатку. Оба микрофона дернулись, так что на экране стала видна принадлежность второго «Комсомольской правде». Затем камера переместилась на руку Топора в перчатке, которая вытянула из кармана плаща пачку листовок. В следующий момент незримые нити, соединяющие треугольник – Хреннарыло, микрофон НТВ, видеокамера – лопнули и микрофон с камерой, проводив спины «непотопляемого» и Варфоломея Ивановича, стали жить отдельной жизнью. Слова за кадром вернулись к лицу, их издававшему; теперь героем репортажа был репортер.

– Я держу в руках обращение партии, один из членов которой только что на глазах десятков человек, в центре мирного города Коврова похитил высокопоставленного работника правительства России…

Корреспондент еще некоторое время шевелил беззвучно губами, но кто-то в студии уже решил, что тот уже достаточно посветил на экране своей интеллигентной физиономией. Этот «кто-то» опять вызвал к жизни Осокина. Ведущий «Сегодня» держал в руках точно такой же листок.

– Вот это обращение, – повернул листок к зрителям Осокин, – оно достаточно короткое, поэтому я процитирую его полностью:

«Кто не работает, тот не ест!», – это – усмехнулся Осокин, проводя пальцем по верхней строке воззвания, – как я понял, девиз новой партии… «Мы, боевой отряд рабочего класса России, протестуем против нищенского положения трудящихся, Вслед за лучшими людьми страны мы говорим: «Работу – рабочим! Зарплату – заработавшим ее! Справедливость – для всех! Отчаявшись добиться справедливости мирным путем, мы переходим к силовым акциям. Первый наймит российской буржуазии будет возвращен своим хозяевам первого сентября, в День знаний, по частям, если до этого дня не будет погашена ВСЯ задолженность по зарплате трудящимся города Коврова.

Такая участь ждет всех зажравшихся олигархов и их потерявших совесть прислужников».

– Подписал воззвание, – Осокин бросил листок на стол, – ковровский подпольный комитет партии трудящихся России. Впрочем (усмехнулся ведущий) сам комитет далеко не бедствует, судя по финской бумаге отличного качества и дорогому ксероксу, на котором были отпечатаны эти листовки.

Милиция города Коврова интенсивно ищет похищенного члена правительства и террористов; правда, пока без каких-либо результатов. Реакция Правительства и министерства внутренних дел пока неизвестна, однако из неофициальных источников в Белом доме нам стало известно, что из самых высоких кабинетов поступила команда – во избежание повторных захватов ни на какие уступки террористам не идти; своеобразный выкуп в виде зарплаты рабочим ковровских заводов, учителям школ и медработникам выплачен не будет.

Ведущий «Сегодня» сделал многозначительную паузу и продолжил:

– Город Ковров сегодня стал ареной еще одного чрезвычайного происшествия. Примерно в те же минуты, когда был похищен Иван Николаевич Стасов, трое молодых людей, вооруженных автоматами, совершили попытку ограбления электропоезда в пяти километрах от города. Неизвестно, насколько богатую добычу ожидали найти бандиты в обычном пригородном поезде, однако встретили их там пассажиры, вооруженные не хуже нападавших. По последним данным (Осокин принял из чьих-то рук за кадром листок) нападавшие охотились за неким чемоданом, перевозимым членами другой преступной группировки. Результат – пять трупов и двое тяжелораненых. На месте схватки обнаружены два пистолета-пулемета «Бизон» и три пистолета Макарова. Исчез сам предмет спора – чемодан. По свидетельству очевидцев, он похищен местной жительницей.

Мы намерены и дальше следить за ходом расследования этих происшествий и сообщать телезрителям последние новости из Коврова.

Лицо Михаила Осокина сменилось заставкой программы «Сегодня в мире»…

Куделин недовольно посмотрел на Полковника. Собственно говоря, Олег Летунов полковником никогда не был. В свое время он заслужил только по две большие звездочки на погоны кителя, который, впрочем, он одевал очень редко. Подполковник Летунов когда-то служил в очень серьезном отделе; настолько серьезном, что даже сейчас, на службе у Хозяина, когда Олег обладал поистине всеобъемлющей информацией, ему ни разу не попалось упоминание о прежнем месте работы.

Недовольство Куделина он отлично понял, но ни капельки не испугался. В отличие от многочисленных лизоблюдов, окружавших Хозяина, Летунов не боялся ни самого Николая Яковлевича, ни молчаливой куклы за его спиной – Горелого. Олег вообще своей жизни боялся только одного человека – женщину, Серую Мышку. Но она (Летунов глубоко внутри себя перекрестился, хотя ни в бога, ни в черта никогда не верил) почти семь лет как умерла. Иногда он просыпался в холодном поту – ему снилось, что Мышка вернулась, что тот давний взрыв разметал на части не ее – совсем чужое тело…

Сейчас Летунов не только ясно понимал, чем недоволен Хозяин, но и успел прикинуть, как его успокоить.