Чужая кровь

– В Клане родился воин! – рявкнул Усай Горькая Весть и поднял над головой сжатый кулак. – Еей!! Еей!! Еей!!

Боевой клич Клана трижды разорвал тишину окрестных гор, и стоявшие на почтительном расстоянии родственники и друзья сорвались с места, чтобы поздравить Джамшера с самым важным событием в жизни – обретением Имени…

…Первые лучи солнца еще не окрасили розовым заснеженный пик Иглы, а Джамшер Утренняя Заря, полностью собранный и одетый, уже вышел из дома, и, вдохнув полной грудью студеный горный воздух, легко зашагал к виднеющемуся за околицей лесу. Двух недель, прошедших со дня получения Имени, вполне хватило, чтобы забыть о подвернутой ноге, дать затянуться ранам на ноге и на лбу и подготовиться к своей первой взрослой охоте. Дочь Рыжего Кабана Майке не отказалась от Даров. Значит, до начала осени надо было подготовить Большие Дары, а значит, пора было заняться делом – кто выйдет замуж за охотника, не способного собрать пять десятков лисьих шкурок за сезон?

Скользнув под полог еще спящего леса, Джамшер вдруг замер – впереди, чуть правее тропы, чувствовалось присутствие человека. Бесшумно вытащив из ножен нож, он аккуратно распустил лямку висящего на одном плече дорожного мешка и… улыбнулся – из-за кривого, узловатого ствола дуба выскользнул гибкий силуэт Майке Огненной Гривы. И бесшумно метнулся к его груди:

– Уходишь?

Утренняя Заря молча кивнул, боясь спугнуть прижавшуюся к нему девушку.

– Надолго? – заглянув ему в глаза, тихо спросила она.

– Дня на четыре—пять… – прошептал он. – Как ты узнала?

– Твоя мать сказала… – Майке привстала на цыпочки, так, что ее глаза оказались почти вровень с его, и прижалась щекой к его щеке: – Я буду ждать. Только больше не испытывай судьбу, ладно? Мне нужен здоровый муж, а не калека с одной рукой. Или ногой…

– Ночная Хмарь оступился… – попробовал было защитить поломанного недавно медведем охотника Джамшер, но остановился на полуслове – пальчик Огненной Гривы прикоснулся к его губам и не дал продолжить дальше:

– Мне все равно, как это произошло. Ведь он сейчас – калека. А его жена угасает вместе с ним… Сбереги себя для меня, ладно?

– Хорошо… – тут же позабыв все пришедшие в голову аргументы, пробормотал он.

– Самой темной ночи, Воин! – нежно прикоснувшись к его лбу губами, прошептала девушка.

– Самой темной ночи, огонь моего сердца… – встав на одно колено, Джамшер прижался лбом к ладони девушки и замер…

Залившего ее щеки румянца видно не было, но то, как задрожала рука смущенной девушки в процессе ритуального прощания с женой, сказало Утренней Заре вполне достаточно для того, чтобы дорисовать то, чего он не видел…

– Я приму Большие Дары. Обещаю… – вырвав руку из его ладони, Огненная Грива метнулась в сторону деревни и пропала…

Несколько раз подпрыгнув на месте, Джамшер чуть не заорал на весь лес от счастья, но вовремя сдержался, так как подставлять дурацким воплем сбежавшую из дома без разрешения отца девушку было бы некрасиво…

…Третью ночь Утренняя Заря решил провести в ущелье Вечного Стона – довольно редко посещаемом, но от этого не менее удобном месте для ночевки. В пещере перед бурной, кишащей рыбой Попрыгуньей. Поэтому, как только солнце начало медленно сползать к месту своего упокоения, парень выбрался на Поперечный хребет и быстрым шагом поспешил на северо-восток.

В принципе, особой необходимости продолжать охоту у него не было – восемь лисьих шкурок, сложенных в дорожном мешке, были очень неплохой добычей, а тушки косули, спрятанной в снежнике у границы вечных снегов, в одном дневном переходе от деревни, должно было хватить семье на неделю. Поэтому, прыгая с камня на камень, Джамшер пытался понять, чего ему хочется больше. Потратить еще день-два и принести в деревню сразу целую половину Большого Дара, или, ограничившись тем, что есть, порадовать Майке своим появлением раньше срока.

Видимо, поэтому не сразу среагировал на звук, раздавшийся чуть ниже тропы. Но и не слишком поздно – прыгнув в заросли кривых, низкорослых деревьев, парень словно растворился в густом переплетении ветвей и, найдя удобное для наблюдения место, замер…

По лесу ломились шестеро мужчин. Рослых, на голову выше Утренней Зари. Одетых в странную зеленую бесформенную одежду и увешанных железками непонятного назначения. Внимательно осмотрев идущего впереди воина – а то, что это был именно воин, сомнения у Джамшера отчего-то не возникло, – парень удивленно усмехнулся: ходить по лесу эти люди не умели. Нет, шли они довольно ходко и довольно грамотно, но если бы его отец увидел, что он кто-то из детей так ставит ногу, то, наверное, выгнал бы неумеху из Клана.

«Зато вон какие широкие плечи… – подумал он через мгновение. – И шеи, как у быка. Не обхватишь… Нет мечей и арбалетов. Только короткие ножи…»

Кстати, такой способ крепления ножей парень видел впервые: у идущего первым мужчины нож был закреплен на левом плече рукоятью вниз. У идущих вторым и третьим воинов ножны крепились на бедре с помощью двух тонких ремешков. Клинок четвертого был закреплен на предплечье… Проводив взглядом прошедших мимо, но не заметивших его солдат, парень задумчиво снял с пояса свой нож и попытался представить, насколько удобно выхватывать его с плеча, бедра или предплечья. Оказалось, что в таком способе ношения что-то есть. Немного поэкспериментировав с хватами, Утренняя Заря, наконец, решил, что воины достаточно удалились от места их встречи и, проследив за птицами, провожающими шагающих по лесу людей встревоженными криками, быстрым шагом направился в сторону перевала Трех Волков – места, откуда до деревни можно было добраться гораздо быстрее идущих к ней напрямик «гостей»…

Через час он перешел на бег – тропа, вьющаяся между камней морены, стала немного шире. Кроме того, начинало темнеть, а ночевать на самой границе с вечными снегами ему совершенно не хотелось: там, за Тремя Волками, начинался спуск в долину, двигаться по которому можно было даже в полной темноте…

Хруст расколотого камня и странный взвизг, раздавшиеся практически одновременно, заставили Джамшера рефлекторно отскочить в сторону от источника звука, и, как оказалось, не зря – на том месте, где он только что стоял, вдруг вспухла струйка каменной пыли и раздался новый взвизг! Метнувшись в щель между здоровенными, размером с загон для скота, камнями, Утренняя Заря ужом прополз под широченной каменной плитой, пробежал до зарослей ежевики и, нырнув прямо в колючие кусты, замер. Вокруг было тихо. Вернее, как обычно щебетали птички, шелестел травинками ветерок, стрекотали кузнечики, а вот присутствия людей не ощущалось. Хотя… присмотревшись к склону, с которого он недавно спустился, парень удивленно присвистнул – судя по поведению птиц, там явно находились люди! Но стрелять из арбалета на таком расстоянии было невозможно! Тем более что стрел в месте, где он недавно стоял, видно не было! Да, и в общем, даже разглядеть его с такого расстояния было проблематично…

Посмотрев на подбирающееся к скальной стене Белого Господина солнце, Джамшер нахмурился, почесал затылок и решил немного подождать – кто бы то ни был, за полчаса-час должны были спуститься в долину и как-то обозначить свое присутствие.

Шестеро зеленых воинов, как их про себя обозначил Утренняя Заря, спустились к тропе слишком быстро для людей, почти ничего не знающих о горах. И, прижимая к плечам странные железные предметы, похожие на ложа от арбалетов, но без плечей, на которые крепится тетива, двинулись в направлении места, где он прятался. Оказаться на линии полета стрелы из этого странного оружия Джамшеру что-то не хотелось, поэтому он осторожно отполз поглубже в заросли и, оказавшись у камней еще одной осыпи, понесся в направлении небольшого лесочка, расположенного чуть ниже по ущелью. Стараясь двигаться так, чтобы между ним и его преследователями всегда находились камни покрупнее.

К моменту, когда он скользнул под прикрытие покрытых начинающими желтеть листьями ветвей, эта часть ущелья оказалась в тени от Белого Господина. И парень слегка расслабился – передвигаться по незнакомым горам ночью для любого, самого подготовленного воина должно было стать проблемой.

Однако к середине ночи стало понятно, что преследователи его видят. Непонятно как, но они двигались за ним, постепенно сокращая расстояние. Да, оказываться за пределами прямой видимости Утренней Заре еще удавалось, но вот скинуть преследователей с хвоста – никак. И порядком уставший и злой Джамшер решил попробовать их на прочность…

…Бесформенный силуэт первого преследователя возник над краем скалы, и, не прекращая движения, начал поворачиваться к парню передним срезом «арбалета». Метнувшись под оружие, Утренняя Заря коротким тычком вогнал свой нож в печень воина и… чуть не отрезал себе пальцы: острие клинка уперлось в латный нагрудник, спрятанный под зеленым балахоном! Не переставая двигаться, парень метнулся за спину начинающему поворот солдату и выхватил меч. Взмах снизу перерубил локоть левой руки «зеленого», но на этом везение Утренней Зари закончилось: через мгновение его меч, уперевшись в ложе «арбалета», со звоном переломился пополам! Вбив выхваченный из сапога засапожный нож под раззявленный в крике боли рот, парень, прикрываясь телом солдата от возможных атак его товарищей, метнулся обратно к краю скалы, и, набрав побольше воздуха, кинулся в пропасть.

Холодная, как лед, вода обожгла его разгоряченное схваткой тело. Еле-еле вынырнув на поверхность, Джамшер выставил вперед ноги и руки, и, проклиная себя и свою дурацкую идею, принял ногами первый удар несущихся навстречу мокрых, кое-где покрытых коркой льда, камней…

Глава 6

Бруг Наир по кличке Нос

Первые пятьдесят бойцов Братства прибыли из Гошшара за два дня до оговоренного с Оманом Лади срока. И уже на следующий день по одному—два человека прошли Восточные ворота, изображая торговцев, возвращающихся от родственников горожан или ищущих работу ремесленников.

К огромному облегчению Наира, среди всей этой толпы не было ни одного человека с клеймом на лице или на правом предплечье – провести таких мимо бдительной стражи было практически невозможно, а ждать момента, когда в караул заступит единственный прикормленный солдат во всей столице – слишком долго. Еще одним поводом для радости оказался тот факт, что, против обыкновения, гошшарцы вели себя тише воды и ниже травы. Не пили, не курили зелень и не приставали ко всем встречным женщинам. То есть выполняли обещание, данное ему Оманом Лади перед отъездом.

Вообще посмотреть на эти колоритные фигуры было довольно интересно – почти все Братья обладали фигурами профессиональных борцов или молотобойцев. Не знай Бруг, что по каждому из них плачет Мурзуфская тюрьма, он бы даже подумал, что это – солдаты. Ведь отличить тех же мечников, прибывших с ними вместе, от обычных домушников или карманников, не зная кто есть кто, он бы не смог. Кроме, разве что, бывших Одержимых – эти отличались большей гибкостью, меньшим весом и какой-то завораживающей плавностью движений.

Трое суток, потребовавшихся для того, чтобы доставить в город оружие, эти двое просто не находили себе места. С утра до вечера слоняясь по дворику выделенного им для проживания дома в квартале Ремесленников. Периодически навещая этих, непонятно как прирученных Оманом зверей, Бруг каждый раз ловил себя на мысли, что будь в его Братстве такие бойцы, он бы не ограничился теми объедками с огромного пирога ночной жизни Милхина, которыми наравне со всеми довольствовался с момента подавления Мыслителем Второй Вольницы. А заставил бы короля считаться с ним, некоронованным главой ночной столицы Империи…

Через четыре дня после прибытия первой партии, опоздав на два дня, появились и остальные обещанные Оманом братья. Еще двести два человека. Как оказалось, задержались не по своей вине – на тропу, обходящую Шорнисский перевал, сошла лавина, и для того чтобы расчистить путь, потребовалось здорово потрудиться. Оман Лади, прибывший вместе с ними, попросив прощения за задержку, встревоженно поинтересовался, не вызовет ли это каких-нибудь проблем с проникновением в город.

Наир, пожав плечами, отрицательно покачал головой – все необходимое для маскировки такой массы людей уже дожидалось в заброшенной таверне в пяти минутах езды от основного тракта, а, учитывая тот факт, что от людей Биззи Омионского до сих пор не было ни слуху ни духу, всего запасенного должно было хватить и на десяток лишних бойцов короля Ночного Братства Гошшара.

– У меня есть хорошие новости, уважаемый! – глядя, как его люди небольшими группами растворяются в лесу, весело улыбнулся Оман. – Приложив определенные усилия, я смог привести к вам больше специалистов, чем обещал…

– Я заметил! – усмехнулся Бруг.

– Больше – не в смысле количества… – хохотнул Отмычка. – Арбалетчиков – два десятка, а вот мечников – сорок два человека. Плохо, что Одержимых только двое… Но, как вы понимаете, убедить работать на себя эту категорию солдат очень и очень сложно…

– Угу… – вспомнив тягучие движения тех двоих, что дожидались своего часа в городе, буркнул Нос. – Я вообще не понимаю, как вам это удалось…

– Это стоило мне очень дорого… – выделив слово «очень», ответил ему Лади. – Я и сам не всегда верю, что могу ими управлять. Откровенно говоря, они практически не управляемы. Выполняют поставленную задачу от и до, никогда не допуская вариантов исполнения или толкования. Иногда это бывает на пользу, иногда – во вред. Их невозможно заставить убирать оплаченную клиентом цель, если могут пострадать женщины и дети или сама цель – женщина. Зато, если они подписываются на дело – оно может считаться выполненным еще до начала.

– Да, я слышал об этих их дурацких правилах. Никогда не понимал логики, но, видимо, считаться с этим придется… – кивнул Бруг и, удостоверившись, что последний Брат покинул поляну, пригласил Отвертку в карету: – Поехали… Их переправят в Милхин без нашего участия… А мы пока поужинаем и подумаем, как и когда надо начинать…

Тяжелее всего оказалось пережить последние сутки перед Большим Исходом: все задействованные в будущем деле Братья уже сидели по заранее подготовленным схронам, получив необходимые указания и оружие. Старшие групп, зазубрив последовательность действий, метались по городу, контролируя поведение вверенных им отрядов и стараясь не допустить среди них пьянства и курения зелени. Сам Нос, коротающий время в компании главы Гошшарского братства, практически не отрывал взгляда от окна, дергаясь при появлении каждого патруля. Однако успокоить нервы при помощи вина не получалось – Оман Лади, высказав мнение, что спиртное может здорово навредить Делу, ограничивался обычной водой и фруктами, а падать в его глазах Бругу отчего-то не хотелось…

…Черепашка, попрошайка, работающий на площади Большого Исхода уже лет двадцать и для каждого коренного горожанина давно превратившийся в ее неотъемлемую часть приковылял в особняк Бруга ближе к концу часа серого петуха и срывающимся голосом сообщил:

– Над плитой Возмездия появились какие-то огоньки!

– Когда? – чувствуя, как по его спине потек холодный пот, спросил Наир.

– Где-то час назад… Только вот выбраться с площади сразу мне не удалось – там сейчас половина городской стражи, какие-то типы в серых мантиях и, как мне показалось, даже сам начальник городской стражи.