Триэн

Сознание вылетело за пределы тела, перед глазами развернулась величественная панорама космоса. Россыпи звёзд окружили его со всех сторон. Он мог свободно «дотронуться» до любой из них, но душа просила иного, и Уваров глянул на Мироздание через «телескоп» внечувственного восприятия, ища в нём следы разумной деятельности.

И нашёл!

Среди сияющих звёздных сфер проявились тонкие паутинки геометрически правильного узора, не похожего на обычные скопления и галактики. Одна из паутинок была совсем близко, память автоматически назвала направление – Волосы Вероники.

Отлично! Посмотрим, что там такое…

Мысленное «тело» Уварова превратилось в неощутимый луч и стремительно рванулось в пространство.

2. Извне-1

К чёрному джипу «Рэндж Ровер», стоящему на Серебряной набережной с погашенными фарами напротив многоступенчатого нового дома, подкатил второй точно такой же, погасил фары. Из него вылез мужчина в чёрной куртке, открыл дверцу первого джипа, сел на заднее сиденье.

В кабине машины находились трое мужчин в похожих куртках, один сзади, двое спереди, считая и водителя. Пассажир на переднем сиденье смотрел на экранчик навигационного компьютера, второй, сзади, с наушниками на бритой голове, внимательно разглядывал экран какого-то прибора с длинным дулом, направленным на окна дома.

– Ничего? – спросил гость.

– Лёг спать, – буркнул мужчина с наушниками.

– С кем-нибудь разговаривал?

– Как обычно.

– Может быть, он просто псих? – проговорил пассажир на первом сиденье.

– Вряд ли, о нём отзываются в исключительно положительном смысле. Нормальный мужик, жена, дети, внучка.

– Только речи ведёт странные.

– Парни, наше дело маленькое: приказано следить – будем следить. Давайте меняться.

– Ещё полчаса.

– Ладно, следующий раз вы нас смените на полчаса раньше. – Гость поднёс ко рту мобильник: – Паша, вылезай.

Из второго джипа выбрались ещё двое мужчин, в том числе водитель. Пассажиры первого уступили им места, сели во второй джип и уехали.

Мужчина, сидевший на заднем сиденье «Рэндж Ровера», пересел на переднее, снова достал мобильник:

– Первый, семнадцатый на связи. Приступили к дежурству. Всё тихо, клиент под контролем.

– Зря проторчим всю ночь, – проворчал его напарник, занявший заднее сиденье. – За три месяца он ни разу ночью ни с кем не общался. Только с партнёрами по преферансу.

– Заткнись, – коротко ответил мужчина с мобильником.

В мобильнике ожил голос:

– Режим «три уха».

Это означало, что прослушивать надо было все телефоны клиента, в том числе и мобильный.

– Принято, – ответил мужчина в джипе.

Тот, кто говорил ему о режиме «три уха», повернул голову к собеседнику. Кабинет, где они сидели напротив светящегося объёмного экрана компьютера, напоминал лабораторию, заставленную сложным оборудованием.

– Пока что у нас почти ноль информации. Ничего конкретного. Может, возьмём его и заставим говорить?

– Мы должны быть уверены, что это именно он, хроник, – заговорил собеседник, крупнотелый, крупноголовый, седой, с узкими губами и холодными бесцветными глазами. – Поспешим – канал закроется.

Первый, худой, костистый, с залысинами, кивнул.

– Придётся ждать. Хотя на него могут выйти и конкуренты. Леонтьева предложила неплохой план – завербовать кого-нибудь из его друзей, из тех, с кем он играет в преф.

Седой помолчал.

– Идея неплохая, доложу наверх. Разрешат – разработаешь план. – Он поднялся, похлопал худого по плечу, вышел.

Оставшийся в кабинете надел наушники.

3. Полёты

С тех пор как Уваров разработал программу автоматической коррекции действий игрового фантома, по сути – самого себя-игрока, мысленные полёты в прошлое давно перестали быть игрой. Его психосемантическая матрица легко преодолевала барьеры физических законов, подстраивалась под изменяющиеся параметры реальности и погружалась в бездну прошлых времён, как ныряльщик в воду. Насытившись астрономическими данными, он безошибочно определял координаты галактик и их скоплений, свободно ориентировался в созвездиях и мог мысленно-волевым усилием «посетить» окрестности любых звёзд Млечного Пути и за его пределами.

Мало того, Уваров научился находить звёзды и галактики, где когда-то цвела разумная жизнь, и опускаться к её истокам, когда эта жизнь только зарождалась.

Увлечение «виртуальными контактами» достигло такой стадии, что он и на работе грезил иногда с открытыми глазами, часами просиживая в одном положении. И хотя это не сказывалось на работе, так как он исправно решал предлагаемые задачи, коллеги потихоньку стали его сторониться. Что заставило Уварова быть сдержаннее. Он не хотел, чтобы его считали шизиком.

В пятницу, тридцатого мая, команда преферансистов снова собралась в коттедже Новихина в восемь вечера. Первым приехал Уваров, вторым Хаевич, третьим Коренев. Опаздывал, как обычно, Новихин, хотя это обстоятельство никого не доставало. Игорь после работы тренировался в спортзале «Динамо», поэтому и появлялся дома не раньше девяти часов вечера.

– Ну, что ты интересненького за это время увидел? – спросил Хаевич, разливая пиво по кружкам.

– Как строились первые искусственные сооружения, – сказал Уваров спокойно.

– Шутишь? – недоверчиво посмотрел на него Олег.

Коренев засмеялся.

– Я гляжу, математики не отличаются от охотников. А по фантазии и вовсе могут дать им фору.

– Может, это не фантазии, – не поддержал его Хаевич. – Может, у Сан Саныча действительно прямая связь с космосом. Может, он новый русский видящий.

Уваров невольно улыбнулся в ответ.

– Новый русский видящий – это круто.

– Нет, ну ты же в самом деле видишь то, о чём говоришь?

– Допустим.