Жисть

–Начальник там или работяга обычный? – спросил Коля, зная заранее ответ, но желая при этом растянуть удовольствие.

– Да какой начальник? Не над кем начальничать. Сам все делаю. Ленка, жена моя, с документами помогает, да заказы принимает. Так и живем. Работы много, но справляемся вроде. Люди не жалуются. Обращаются еще и еще. Вон заказ приняли большой на дом целый в три этажа. Вкалывал по полной. Немного осталось доделать, но так замаялся, что сроки перенес, да домой потопал. Ну, видать, так надо было, тебя вон встретил.

Сашка с видимым удовольствием, рассказывая о своей работе, после упоминания об их случайной встрече заулыбался еще шире.

Коля, уже плотно примерявши личину начальника, недовольно поджал губы: «Это неправильный подход. Переносить сроки выполнения заказа, просто потому что устал. Так можно и клиентов растерять и компанию подвести. Нужно было впрячься и доработать.»

Именно так его отчитывал шеф, когда он год назад позволил себе с температурой в 39 с лишним уйти домой. И именно тогда его чуть не уволили. Коле было мучительно больно тогда. Так стараться три года и пустить весь заработанный авторитет под хвост из-за минутной слабости.

Он тогда стоял бледный, блеял невразумительные оправдания и клятвенно заверял, что такого больше не повториться.

Но Сашка почему-то не спешил бледнеть. А даже наоборот, заулыбался и с жаром начал рассказывать:

«Эх, брат. Я ведь люблю все это. Если бы ты видел какие я окна делаю. Народ готов подождать и больше, чем пару дней. Знают, что будет сделано так, что за новыми только в новый дом ко мне обратятся. А то, что поставлено разве что правнуки доломают.»

«Все равно это не бизнесовый подход – не сдавался Коля – как тебя начальство то терпит такого?»

«Та какой там бизнес? – заржал опять Сашка – мастерская небольшая да полтора землекопа. Хотя доход дает.

Слушай. Я спрашивал, а ты не ответил. Нравится тебе там на работе то у себя. Начальником. Круто ж наверно?»

Поставить Колю второй раз в тупик тем же глупым вопросом Сашке не удалось. В этот раз Коля был готов снисходительно по старой памяти просветить недалекого работягу-одноклассника и заодно немного так, но все-таки поставить на место:

«Понимаешь Сашка. Ты только не обижайся, но вопрос твой донельзя глупый. Вот лошадь на ипподроме бежит наперегонки с другими лошадьми. Ведь не столь важно, нравится ей это или нет. У нее есть цель: ей нужно прибежать первой. И если ей это удается, то вот он триумф и то ради чего она так старалась. Вот она победа.

Так и человек. Он приходит на работу. Как бы включается в забег. Бежит наперегонки. Я вот обогнал других. Я начальник отдела. Теперь приложу все усилия чтоб стать начальником департамента. Вот ради таких триумфов нормальные (с нажимом) люди работают. И только такие опять-таки нормальные (снова с нажимом) люди добиваются настоящих успехов.

Другие же люди, вот как ты, останавливаются на середине забега и так никуда не прибегают. Топчутся на месте и все.»

Прозвучало сказанное резковато, но то ли выпитое пиво так подействовало, то ли еще что, но захотелось Коле стереть эту непроходящую улыбку с Сашкиного лица, указать на его место.

Эффект был достигнут. Сашка перестал улыбаться и о чем-то задумался.

«О судьбинушке своей горестной», – злорадно подумал Коля, и вальяжно откинулся на спинку лавочки.

Затем Сашка, видимо собравшись с силами, тихо произнес: «Но мы ж не лошади, Коля. Мы же люди.» К очередному проявлению Сашкиной недалекости Коля был готов. Он снисходительно усмехнулся и произнес: «Это была аллегория, Сашка. Тебе знакомо это понятие?»

Сашка снова заулыбался и произнес на деревенский манер: «Мы ниверситетов не кончали, – и затем, правда, уже нормальным голосом добавил. – Да это я понял. Я не понял во всех твоих аллегориях одного: жить то когда?»

«Хмель видать в голову ударил, – очень тонко подколол Коля, не уточняя кому именно, – не понимаю я твоего вопроса. Ты бы уточнил, чего понять хочешь. Я помогу разобраться.»

Хорошее настроение вернулось к без пяти минут начальнику Коле. Он даже стал подумывать над тем, а не пристроить ли этого недалекого, но все-таки когда друга-одноклассника на свою фирму каким-то разнорабочим? Было настроение сделать что-то хорошее. Например, взять шефство над своим неудачливым, и чего уж греха таить, глуповатым когда-то другом. Глядишь под его чутким руководством в люди выбьется. Завскладом станет или водителем пристроится возить кого-то из боссов. И не в какой-то там коморке папы Карло с окнами. А в солидной компании с именем и авторитетом.

Коля только собрался спросить о том есть ли у Сашки права, но Сашка, видимо совершив над собой волевое усилие, и собравши остаток немногочисленных мыслей, начал излагать свою теорию: «Ну вот смотри. Вот получается у тебя так, как будто вся жизнь – забег ради достижения высоких целей. Вот достигать цель крутую, оно, конечно, приятно. Я вот тоже работал раньше на хозяина и мечтал о своей мастерской.»

«Тоже мне цель мечта – венец желаний», – усмехнулся про себя Коля, изображая при этом искренне внимание.

– И вот вчера у меня есть мастерская, сегодня есть и завтра будет. Достиг я эту цель один раз в один момент какой-то и все. И так ведь с любой целью. Достигается она в один какой-то конкретный момент. В какую-то конкретную секунду. И получается, что до этого ты не жил в радость, потому что все ради цели в ущерб себе и своим желаниям, затем достиг цель, пожил одну секунду, подышал эту секунду полной грудью, а дальше снова погнал, положив на алтарь достижения цели очередные свои радости, желания и прочее.

Выходит так, что люди твои, которые, как ты говоришь, нормальные, живут по-настоящему пять-десять секунд за жизнь. То есть и не живут почти. А остальное время просто бегут как те лошади без удовольствия на пределе сил, потому что надо, потому что цели у них.

Так я и вот и задаюсь вопросом: а что ж тут нормального в этих нормальных людях? Какая такая цель может быть настолько важной, чтоб ради нее отдать жизнь свою? И разве жить не так надо чтоб было хорошо? И разве жить не надо вообще? А надо просто добиваться целей?»

Мир без пяти минут начальника Коли резко схлопнулся до размеров лавочки и этого, уже почти ненавистного, друга детства Сашки. Сухарик в соусе выпал из руки и приземлился прямо на штанину, оставив там заметное пятно. Мучительно хотелось что-то возразить. Отстоять яростно и остроумно свой образ жизни, свое мировоззрение. Он так тяжело воспитывал в себе жажду к победе. Десятки тренингов были пройдены, сотни премудростей от начальства были взяты на вооружение. И вот вся эта философия победителя, с таким трудом выпестованная, рушилась под ударами простой и по-своему даже детской логики.

Излюбленный прием многозначительного молчания здесь явно не работал. Нужно было что-то говорить, опровергать максимально уверенно и аргументированно право на свою жизнь. О том зачем это делать, зачем что-то доказывать этому ничего не значащему в его жизни человеку, Коля даже не думал. Был абсолютно уверен в том, что надо. А зачем, это уже потом…

Собравшись с силами, Коля произнес максимально спокойным и уверенным голосом: «В тебе просто нет воли к победе. Ты не способен достигнуть чего-то более серьезного, чем место мастера по изготовлению окон в какой-то забытой богом коморке.»

Разрушитель спокойствия и радости Колиной жизни на это ответил таким же спокойный голосом: «Ты абсолютно прав. Я не волевой человек. Нет во мне воли жить жизнью, которая не дарит мне ничего кроме невнятных надежд на достижение каких-то там целей. Нет во мне воли отказать от того, чтобы жить каждый день. Только очень сильные и волевые люди могут отказаться от того, чтобы жить для себя, изредка останавливаясь на секунду, чтобы порадоваться достижению очередной цели. А ты, Коля сильный. Может быть самый сильный человек из, кого я встречал.»

Никогда Коля не могу подумать, что человек назвавший его сильным сделает это так, как будто дал ему пощечину. А ведь это был единственный человек, который назвал его сильным за последние четыре года…

«Силач» покраснел как в былые времена. Ему до невозможности очень остро захотелось вмазать этому философу прямо по жизнерадостному лицу. Но почему-то сделать это было очень страшно. Сашка как-то за время разговора изменился в глазах, стал больше, сильнее. Драка с таким человеком выглядела для Коли крайне безнадежной.

Внезапно его осенило. Он вспомнил слова школьного друга о мечте. Вот оно! Вот то, что поставит этого умника на место. Вот то, что докажет Саше то, что он ничем не отличается от остальных.

– А ты ведь сам говорил, что работал на хозяина, что мечтал о своей мастерской. Значит сам делал не то, что хотел ради достижения цели. Или это другим нельзя, а тебе, такому умному, очень даже можно?

– Ты так и не понял. Попробую пояснить тебе еще раз. Я люблю свое дело. Я каждый день с удовольствием поднимался со своей постели, ехал на работу и делал там то, что мне нравится. Я жил! Жил полноценной и счастливой жизнью. И мастерская мне своя была нужна только для того, чтобы никто не вмешивался в мою жизнь. Чтобы я мог делать то, что люблю без чьих-то указаний и прочего ненужного от начальства. Сейчас же я с утра еду в СВОЮ мастерскую. Место, где все устроено так, как хочется мне. Где я буду заниматься своим любимым делом без помех и так как мне этого хочется.

В Коле заговорила обида за всех ставшим резко ненужными начальников мира. Он ведь и сам начальник. Почти.

–Тебя послушать, так начальники сплошь ненужные люди, которые только и могут, что мешать таким как ты.

–Начальник нужен тому человеку, который делает то дело, которое не любит. Если же человек горит своей работой, то ему не нужен ни контроль, ни чьи-то «ценные» указания.

Просто, видимо, таких людей немного. Остальные же, кто делают то, к чему не лежит душа сбиваются в кучу с такими же. А над ними ставят начальника, который заставляет их быть максимально полезными в том, чего бы они с радостью не делали вообще.

Коля почти заорал в ответ: «Бред. Тупой идиотский бред!» Успокаивающим голосом Сашка в ответ сказал: «Да ты не злись. Я ведь не пытаюсь тебя унизить или чего-то тебе доказать. Я по нашей старой дружбе пытаюсь тебе помочь. Как могу. Раскрыть тебе глаза. Показать, что мир состоит не только из целей. В нем есть много всего хорошего. Просто это надо увидеть.»

Коля, который еще пол часа назад думал о том, как бы помочь своему незадачливому другу и пристроить его в компанию, отказывался принимать тот факт, что, оказывается ему, почти начальнику отдела, на самом деле помогает этот самый друг. Но что-то еще добавить, чтобы переубедить этого тупицу, Коля был не готов. Промычав что типа «в помощи не нуждаюсь», Коля замолчал, надеясь на то, что молчание удалось многозначительное.

Сашка же широко улыбнулся и сказал: «Слушай. Да ну его нахрен ту работу. Ты мне про семью расскажи. Женат-нет? Дети?». Коля немного расслабился и почувствовал более твердую почву у себя под ногами. Маринка его была действительно хороша. Красивая, с отличной, благодаря упорным занятиям спортом, фигурой. Рассказывая о ней, Коля чувствовал себя эдаким альфа-самцом, получившим себе лучшую самку. Для целей покрасоваться Коля даже носил с собой ее фотографию, где она была особенно хороша. В облегающем платье. С таинственной улыбкой на красивом лице.

– «Да. Вот.» – Коля достал из кошелька фотографию. – «Моя!». Сашка уважительно кивнул: «Красивая. Молодец.» Коля усмехнулся с видом победителя: «Завидуешь?»

– Дык а чего завидовать? Девчонка хороша. Но мы тут пока с тобой сидели, штук пять прошло не хуже. Красивых девчонок у нас много. А вот таких, чтоб для души, меньше. У меня до Ленки была деваха. Красивенная, жуть. Но, бляха муха, все чего-то другого она хотела. Не ее я был мужчина. А так как жизнь текущая ее не устраивала, то пилила она меня знатно.       А потом Ленка у меня появилась. Параллельно ей. Другая совсем. Может фигура не та. Да прочее… Но поговорить с ней можно было. Отдохнуть рядом. А уж в любви так вообще фору могла любой дать. Вот и катался я то к одной, то к другой. Та вроде красивше и привык я к ней, а та вроде как лучше.

Потом ехал как-то я к красивой той. И там развилка такая: налево к Ленке, направо, к красоте. Стал я на той развилке. Аварийку включил, да и думаю себе: а куда ж мне хочется больше то. Постоял немного. Машины сзади сигналят. Орут чего-то водителя. Ну я рукой махнул, да и повернул налево. Так вот уже три года и живем.

А красота… Скажу тебе, что внешность – это не так и важно. Что страшная баба, что красота неземная, а через месяц ты перестаешь замечать и то и другое. Примелькалась тебе ее мордаха, да и все. Содержание вашей жизни совместной на каждый день. Вот что важно. Есть понимание и любовь, то и все хорошо, а нету, так и красота та одного места.

«Ну а разве не приятно, когда приходишь куда-то, а женщина твоя самая красивая среди всех? – спросил растерянно Коля.

– Наверное. Не было у меня такого. Моя женщина не самая красивая.

И так как-то произнес это Сашка, что Коля себя со своим «моя самая-самая» почувствовал себя глупо. Неважным это оказалось. И снова Сашка разрушал основу Колиных мировоззрений. И снова все становилось с ног на голову.