Бироновщина

При посл?днихъ словахъ Лилли невольно настолько возвысила голосъ, что герцогиня въ полуоткрытую дверь ее услышала и тотчасъ же возвратилась. Схвативъ Лилли за руку, какъ провинившагося ребенка, она потащила ее вонъ въ д?тскую, а зд?сь накинулась на нее, какъ фурiя:

– Что ты говорила государын?? что?

– Ничего я не говорила…

– Вотъ я пожалуюсь герцогу и твоей принцесс?…

– Жалуйтесь; принцесса моя, во всякомъ случа?, пов?ритъ мн? скор?е, ч?мъ вамъ.

– Дерзкая д?вчонка! Чтобы и ноги твоей зд?сь никогда не было!

Лилли уже не возражала и вышла вонъ, говоря себ?:

"Что можно было сд?лать – я сд?лала; а теперь – будь что будетъ!"

Было же вотъ что:

По прочтенiи въ дворцовой церкви подписаннаго императрицею манифеста, вс? собравшiеся тамъ высшiе воинскiе и гражданскiе чины приняли присягу новому насл?днику престола. Были приведены къ присяг? по-ротно и выстроенные передъ дворцомъ гвардейскiе полки. Въ то же время сд?лано было распоряженiе объ объявленiи манифеста во вс?хъ столичныхъ церквахъ. Сочиненiе же "декларацiи" о регентств? было поручено Бестужеву-Рюмину.

По настоянiю баронессы Юлiаны, Анна Леопольдовна сд?лала еще разъ попытку проникнуть къ своей август?йшей тетк?, но герцогиня Биронъ, какъ и раньше, не допустила ея до нея: лейбъ медики, дескать, строго-настрого запретили безпокоить умирающую.

Между т?мъ Бестужевъ изготовилъ какъ "декларацiю", такъ и челобитную отъ имени сената, синода и генералитета о назначенiи будущимъ регентомъ герцога курляндскаго, и ни y кого изъ этихъ "знатн?йшихъ" особъ не оказалось настолько гражданскаго мужества, чтобы не подписаться подъ общей челобитной. Доложить челобитную государын?, по требованiю герцога, взялся Остерманъ. Удостоился онъ аудiенцiи только черезъ два дня. И что же? Анна Іоанновна, выслушавъ докладчика, не подписала декларацiи, а положила ее себ? подъ изголовье, со словами:

– Оставь… Я еще подумаю…

В?сть объ этомъ, понятно, ни для кого изъ придворныхъ не осталась тайной.

– Вотъ видите ли, ваше высочество! – заликовала Лилли. – Государыня меня тогда услышала. Помяните мое слово: регентшей будете вы!

– Ужъ право, не знаю, радоваться ли мн? этому или н?тъ! – вздохнула принцесса. – Въ государственныхъ д?лахъ я ничего не смыслю…

– Вм?ст? мы какъ-нибудь въ нихъ и разберемся, – зам?тила Юлiана. – А останься все управленiе въ рукахъ Бирона, такъ намъ съ вами совс?мъ житья бы уже не стало.

Тутъ вдругъ явился камергеръ принца-насл?дника, графъ Минихъ-сынъ.

– А я къ вашему высочеству посредникомъ отъ герцога курляндскаго.

– Что же ему еще отъ меня нужно? – удивилась Анна Леопольдовна.

– Вопросъ о регентств? все еще виситъ на воздух?.

– Да я-то тутъ причемъ?

– Безъ регентства государство остаться не можетъ. Такъ вотъ не соблаговолите ли вы, для ускоренiя д?ла, просить также герцога принять на себя регентство, а потомъ сказать объ этомъ и ея величеству.

– Да что онъ съ ума, видно, сошелъ! – вскричала Юлiана. – Чтобы принцесса сама же просила его отнять y нея власть?

– Власти я не ищу, отозвалась съ своей стороны принцесса. – Но въ государственныя д?ла я не м?шаюсь, а предложенiе герцога нахожу по меньшей м?р? страннымъ. Жизнь моей тетушки хотя и въ большой опасности, но, съ Божьей по мощью, она можетъ еще поправиться.

– Такъ ему, значитъ, и передать?

– Такъ и передайте.

Биронъ на этомъ, однакожъ, еще не успокоился. На сл?дующее утро передъ Анной Леопольдовной предстала ц?лая депутацiя высшихъ сановниковъ съ т?мъ же предложенiемъ. Но отв?тъ имъ былъ тотъ же. Тогда временщикъ р?шился на посл?днюю м?ру – лично уговорить государыню, и что ему это наконецъ удалось, доказывало то, что всл?дъ за т?мъ, 16-го октября, Остерманъ былъ снова вызванъ на аудiенцiю къ императриц?. Оставался онъ y нея съ полчаса времени, а когда вышелъ, то объявилъ ожидавшему его Бирону, что декларацiя ея величествомъ, слава Богу, подписана и положена камерфрау Юшковой на храненiе въ шкатулку съ драгоц?нностями, стоящую около царской кровати, а также что государын? благоугодно теперь же вид?ть принцессу Анну съ принцемъ-супругомъ и цесаревну Елисавету. Возвратилась Анна Леопольдовна оттуда въ свои собственные покои вся въ слезахъ.

– Государыня васъ еще узнала? – спросила Юлiана.

– Узнала… Она была такъ ласкова и со мной, и съ цесаревной… Герцогъ об?щалъ ей, что отказу намъ ни въ чемъ не будетъ…

– А вы такъ и пов?рили его об?щанiю?

– Если онъ его не сдержитъ, то это будетъ на его сов?сти.

– Да y этого изверга разв? есть сов?сть! И вы ничего не возражали?

– Гд? ужъ тутъ было возражать! Докторъ Фишеръ сейчасъ только сказалъ мн?, что сегодня тетушк? немножко легче, потому что Остерманъ своей аудiенцiей приподнялъ ея нервы; но что за этимъ наступитъ реакцiя, и завтра все будетъ уже кончено.

Лейбъ-медикъ оказался правъ. На другой день, 17-го октября 1740 года, y умирающей отнялась л?вая нога, а къ вечеру начались предсмертныя конвульсiи. Когда принцесса съ супругомъ и цесаревна пришли къ ней въ посл?днiй разъ проститься, государыня была еще въ сознанiи. Благословивъ ихъ поочередно, она послала за своимъ духовникомъ съ п?вчими и за высшими придворными чинами. Первымъ подошелъ старикъ Минихъ, и она его еще узнала.

– Прощай, фельдмаршалъ… – былъ ему ея посл?днiй прив?тъ.

Началось соборованiе, а когда дыханiе ея окончательно прекратилось, двери опочивальни открылись настежь для вс?хъ желающихъ поклониться ея праху. Среди общихъ всхлиповъ и воплей обращала на себя вниманiе не столько принцесса, мать насл?дника престола, тихо плакавшая въ углу, сколько герцогъ-регентъ, который въ искренней, казалось, горести рыдалъ громче вс?хъ и метался по комнат?, какъ полоумный. Впрочемъ, уже черезъ пять минутъ онъ настолько оправился, что могъ выйти въ смежный залъ и предложить генералъ-прокурору князю Трубецкому прочесть вслухъ вс?мъ собраннымъ тамъ сановникамъ декларацiю о назначенiи его, герцога, регентомъ.

Недолго погодя, еще до полуночи, заунывный звонъ со вс?хъ городскихъ колоколенъ возв?стилъ населенiю столицы, что благов?рная царица Анна Іоанновна отошла отъ сей жизни въ в?чную, – отошла на 11-мъ году своего недоброй памяти царствованiя и всего 3 м?сяца и 20 дней спустя посл? своего даровит?йшаго подданнаго, безвременно погибшаго Волынскаго.[5 - Регентству Бирона, а зат?мъ и принцессы Анны Леопольдовны будетъ посвящена особая пов?сть, въ которой читатель встр?титъ снова многихъ изъ д?йствующихъ лицъ настоящей пов?сти.]

Конецъ.

notes

Примечания

1

Для большей наглядности мы прилагаемъ зд?сь родословную Дома Романовыхъ отъ царя Алексёя Михайловича до середины XVIII в?ка.

2

Это родословное дерево, расписанное для А. П. Волынскаго переводчикомъ Академiи Наукъ, небезъизв?стнымъ въ свое время писателемъ Григорiемъ Николаевичемъ Тепловымъ (1720–1779), сохранилось и по настоящее время въ семь? Селифонтовыхъ къ которымъ перешло изъ семьи Волынскихъ.

3

Кром? своего генеральнаго проекта о новомъ государственномъ стро?, Волынскимъ было написано еще н?сколько разсужденiй: «О гражданств?», «О дружб? челов?ческой», «Какимъ образомъ судъ и милость государямъ им?ть надобно» и другiя.

4

Приводимъ зд?сь, для прим?ра, одинъ изъ посланныхъ въ провинцiю указовъ, а именно Казанскому губернатору:

"Указали мы для н?котораго прiуготовляемаго зд?сь маскарата выбрать въ Казанской губернiи изъ татарскаго, черемисскаго, мордовскаго и чувашскаго народовъ, каждаго по три пары мужеска и женска пола пополамъ, и смотр?ть того, чтобъ они собою были не гнусныя, и убрать ихъ въ наилучшее платье со вс?ми приборы по ихъ обыкновенiю, и чтобъ при мужескомъ пол? были луки и прочее ихъ оружiе и музыка, какая y нихъ употребляется…"