Современная идиллия

– Наденька разрешит, – сказала Лиза, – она вечно воображает себя героиней какого-нибудь романа и одно время, когда считала себя Татьяной Пушкина, обзавелась даже гадательной книгой, чуть ли не Мартыном Задекой. Поверите ли: восемь раз перечла «Онегина»!

– Совсем не восемь! – возразила обиженная гимназистка.

– А сколько же?

– Семь.

– Да, это, конечно, меньше. Она у меня олицетворенная поэзия, сама даже оседлывает Пегаса, и еще вчера…

– Ну, что это, Лиза? Какая ты болтушка! Никогда тебе больше не буду показывать!

– Вы с Ластовым, значит, одного поля ягодки, – сказал Змеин. – Он тоже вчера еще прочел мне пьеску, в которой есть и «грезы», и «слезы», и «созвучие сердец».

Наденька встрепенулась.

– Ах, Лев Ильич, прочтите ее нам!

– С условием, чтобы и вы прочли свою.

– Ни за что в мире!

– M-lle Nadine, – вмешался Куницын, – оставьте на минуту поэзию и помогите нам разрешить сон вашей кузины.

– Нет, нет, Лиза пошутила. Кто из нас здесь старше? Тот пусть и разрешит.

– Старше всех, кажется, m-r Змеин. За ним, значит, и очередь.

– Разрешить значение сна, – сказал Змеин, – я не берусь, потому что всякие сны – неразрешимая чепуха, но почему именно вы, г-н Куницын, приснились Саломониде Алексеевне, могу объяснить.

– Да это все равно. Объясняйте.

– Вы, Саломонида Алексеевна, вероятно, поужинали вчера довольно плотно?

– Не скажу. Чашки две чаю, бутербродов с медом – штуки три, да жаркого и сыру ломтика по три.

– Гм, недурно. По-вашему это мало? На ночь вообще много есть не годится. Мне, однако, помнится, что, после чаю, вы покушали и земляники?

– Ах да, про нее я забыла. Земляники я, в самом деле, съела изрядную порцию. Он, здесь такая сочная, и сливки к ней были такие чудные, густые-прегустые…