Эмили

Разве по закону жанра мне не должно полагаться юного, трепещущего ресницами и наивностью тела? Разве не так всё происходит обычно? Не то чтобы тут вообще есть что-то обычное. Но от апгрейда не отказалась бы, однозначно! А то, что за несправедливость? Ширпотреб и подержанная оболочка! Требую сатисфакции! Где тут ваш Рай? Поговорим с ним. По-мужски. По-взрослому.

Смех стал ещё громче. Это начинало походить на зачатки подступающей истерики. И слава Раю (чтоб его Боженька подрал), что это прервали. Иначе за себя уже не отвечала.

– Я сказала что-то смешное? – мистрис Дарих смерила меня подозрительным взглядом.

За что удостоилась не менее пронзительного и презрительного. Можно сказать коронного. Я так разленившуюся прислугу третировала. Глазами и тоном.

– Не надену, – фыркнула, ещё пуще закачав притихнувшую девчушку на руках.

А ей только в радость. Моя ты хорошая! Заулыбалась! Вот оно моё всё. Моя награда! Видимо за смерть. Да чёрт с ним! Главное у меня теперь есть Катя!

– Милорд хочет быть уверен, что вы не понесёте снова, но на этот раз не от него, леди Эмили. Раз уж вас выпустили из ваших покоев. Прошу вас, не заставляйте меня применять силу.

– Значит, зови мужа. Сюда, – приказала ей, надеясь на отсрочку. Не то чтобы тот отличался лёгким и покладистым нравом, но прийти в себя мне бы не помешало. Как и успокоиться. – И не смей мне более угрожать. Иначе в один прекрасный день имеешь шансы не проснуться.

Она аж задохнулась от возмущения, всплеснув руками и едва не заехав поясом себе же по лбу. А жаль, что не заехала. Я бы посмотрела. Не нравится мне эта выскочка. Но поступила экономка правильно. Попыхтев как паровоз, выскочила из комнаты, словно за ней черти гнались, унося заодно и этот железный ужас.

Вообще кошмар.

Они тут в своём средневековье в курсе, какие последствия может нести ношение пояса? Да я с ходу с десяток болячек могу назвать. Начиная с пресловутого столбняка. Сомневаюсь, что его дезинфицировали хоть когда-то.  Это не говоря про натирание и элементарную гигиену. Варвары.

Повернулась с улыбкой-оскалом к няне, стараясь не показывать беспокойства, снедавшего меня:– Так и где тут пелёнки? Надо переодеть Катеньку.

Она покосилась с сомнением, но всё же удосужилась показать и рассказать про здешний, как оказалось совсем не хитрый быт.

Ванная тут всё же нашлась! И на меня сразу накатило облегчение! Раньше надо бы понять. Ведь и у меня в комнате она есть! Но слишком вся эта хрень отвлекала и не позволяла мыслить трезво.

Тут точно есть водопровод, а значит и речи не идёт о прошлом! Да и вазы! Вазы-то я бы узнала! Точнее их эпоху.

Недаром заочно заканчивала искусствоведческий. Уже после первого замужества. Как раз когда Мишка стал «правильным» бандитом.

Облегчение длилось недолго. Но пока переодевала Катю под недовольное сопение няньки, притворялась, что знаю, что делаю, и не давала себе погрузиться в размышления о том, что скоро, совсем скоро тут появится муж. А ведь явится, не запылится.

Я оказалась права. Стоило мне вернуться в комнату с довольным котёнком на руках и как королевишна разместиться на стуле рядом с её кроваткой, как дверь с грохотом распахнулась, и вошёл пылающий негодованием лорд Кьяр Вайриз, собственной персоной, покрытой шрамами своего прошлого. Как в прямом, так и в переносном смысле.

И это мой муж. Или муж той, чьё тело я «гостеприимно» занимаю? Это логичнее, если так подумать. Одни «новые» ногти чего стоят! Одна из причин понимания, что я попала в другой мир. Мир, где была ещё одна такая же «я». Но, по всей видимости, та умерла во время родов. Не насильно же меня вселили в неё?

– Как это понимать, леди Эмили? – прорычал монстр.

– Во-первых, не кричите, дорогой супруг. Не в присутствии ребёнка. Ему, да и мне, как кормящей матери, это не на пользу. Психика хрупкая вещь. А во-вторых, что понимать? О чём вы? Будьте так любезны, поясните подробнее?  – отозвалась, безмятежно улыбаясь и покачивая нашу с ним дочь.

Что же во имя вашего Рая творила женщина, что жила в этом теле до меня, раз её муж так зол и заставляет носить этот ужас? Гулящей была, что ли? Полагаю, что так. На мгновение стало противно от собственного тела.

У меня самой было, как это ни странно, только двое. Мужья. Других как-то и не хотелось и дело вовсе не в ханжестве. Живя на улице, моральные принципы стираются быстро. Тут дело в другом. В том, что свято было для меня лично по идейным соображениям, как не постарались очернить это родители.

Брак. Священные узы. Дети, если бы Господь дал бы мне их в прошлой жизни. А что ещё может быть важно?

– Выйдите, – прохрипел муж, обращаясь к подоспевшей за ним и запыхавшейся мистрис Дарих и няньке. – Мне с женой надо кое-что обсудить.

– Но! – попыталась возразить экономка, потрясая в воздухе всё тем же треклятым поясом верности.

– Выйдите, я сказал, – глухо произнёс он.

И за взгляд, да и тон я бы в момент его зауважала. Если бы он не отнял у меня ребёнка. Не знаю, что натворила женщина или её душа в моём «новом», а её старом теле? Но этого нельзя простить. Пусть она хоть десять тысяч раз предательница и изменница.

Ребёнок и его мать, их связь? Это святое! В моём понимании. И этого не изменить.

Глава 10

– Врагов и мужей всегда следует держать в неведении. Если они не до конца понимают, кто вы и чего хотите, они никогда не угадают, что вы сделаете дальше.

– Особенно это не трудно, если всё взаправду обстоит так.

– Итак? – сухо спросил Кьяр, стоило нам остаться одним, если не считать Кати, уснувшей на моих руках. – Чего ты добиваешься?

Я не торопилась отвечать на этот вопрос. Просто не знала что сказать. Точнее что сказать я знала. И знаю. Например, о том, что хочу быть с дочерью. Не желаю упустить ни одного мгновения рядом с ней. Или о том, что ни за какие коврижки не надену пояс смертника, как переименовала про себя тот ужас.

Но будет ли это уместно? Да и вообще мне надо быть до предела осторожной в высказываниях, пока не выясню всё. Что это за мир, что я за человек, что за человек мой муж. Моё новое прошлое. И что на самом деле происходило между мной и лордом Вайризом. Пока что могу сказать это то, что он меня ненавидит. Что я явно не отличалась верностью. Но мы были близки, раз у нас общая дочь и он от чего-то абсолютно уверен, что она его. А ещё он считает меня сумасшедшей старухой. Ах да, по его словам так считали и все окружающие. Его же об этом предупреждали. Но это не помешало ему жениться на мне и спать со мной. Сомневаюсь, что он делал это из-за того, что у меня какая-то золотая вагина.

С ходу могу предположить два варианта.

Первый? Я как-то его околдовала и заставила жениться (природным обаянием или опять-таки магией, если она тут есть). Но мужик очухался и теперь возмущён. А разводов тут нет. Притянуто за уши, но тут всё не слава Богу, чтобы сильно придираться к данной версии.

Второй вариант? У меня было что-то, что нужно Кьяру. Банальный расчёт короче. Женился ради денег, земель и чего-то там ещё. А чтобы упрочить своё положение? Нужен наследник. Пришлось со мной спать. И, по всей видимости, мне претило всё это, и вела я себя не лучшим образом. Может и гуляла. Может ещё что.

Если вспомнить удивлённые взгляды прислуги, стоило мне заговорить с ними, то вполне уместно заключить, что характер у Эмили, без понятия кто она там в девичестве, был не сиропный. Усмехнулась про себя, потому что, несмотря на смену хозяйки, последнее, в общем-то, не особо изменилось. Не повезло же им. Шило на мыло. Правда, смею надеяться, что я умнее. И осторожнее.

– Ты будешь отвечать или нет? – рявкнул супруг, которому надоело ждать, пока разрожусь оправданиями своему произволу.

– Прости меня, – выдавила я, покаянно опуская глаза вниз.

И вовсе не потому, что мне за что-то стыдно.

– Ты извиняешься? – не на шутку удивился муж.

– Да, – кивнула.

И как мне казалось, трогательно прикусила нижнюю губу.

Мужчины же любят таких баб? Трогательных, беззащитных. Зависимых. От них. Их воли. А как ни крути это же средневековье! Хочется мне того или нет. А значит место женщины одно – у ног своего господина. Отца, брата, опекуна, мужа. А может и короля, если таковые тут имеются.

Было ли мне противно разыгрывать этот спектакль? Есть немного. Но ради котёнка пойду и не на такое. Понятно, что сразу мне никто не поверит, но постепенно камень за камнем, Рим не за один день строился.

– И в чём же ты была не права? – резко успокоился супруг, но тон его не стал от этого более приветливым.

Да уж. Но хотя бы не кричит.

– В том, что ослушалась тебя, – произнесла убитым голосом, что было несложно, потому что в этот самый момент намеренно вспомнила собственное состояние, когда он отнял у меня моё сокровище. – Но пойми. Я раскаиваюсь в своих прошлых поступках. Когда родилась Катя, то это изменило меня. Помогло мне понять, что ради неё я стану лучше. Я хочу стать ей настоящей матерью. Заботиться о ней.