Валлия

– Ты что несешь? Совсем урод с катушек съехал? – вскочил, понимая, что уже точно не сдержусь, – У нас запах одинаковый! Это ты можешь слабаку с забитым носом рассказывать!

– Запах одинаковый, – Инар даже не шевельнулся и не отклонился, – Она дочь моего брата.

– Что? – очумело уставился на него.

– Твоя мать переспала с моим родным братом и забеременела. Мне она получается племянница, а тебе сестра только по матери.

Я рухнул обратно на лавку, прикрыл глаза. Твою ж … Что ж за день-то сегодня такой? Лия моя пара! Айдар не её отец! Алина мне сестра по матери только! Я, откинув голову, расхохотался. Создатели! И где я за последнее время так накосячил, что вы мне решили раскрыть все карты в один день?

Ладони лежащей на столе коснулось что-то холодное, перевёл глаза, ещё слезившиеся от истеричного хохота. Инар протягивал мне полную до краёв рюмку. Сжав её, тут же выпил. Откашлялся, поставил локти на стол и уткнулся лбом в сжатые кулаки.

– Закусишь?

Я не поднимая головы, покачал отрицательно.

– Мне было уже семьдесят шесть. Собрались на дне рождения одного мужика, там я и познакомился с твоей матерью. Отдохнули, погуляли, а через пару недель она сообщила мне, что беременна и ребёнка собирается оставить, ну это понятно, ей тоже уже шестьдесят стукнуло. А я так прикинул: мне и лет уже до…кхм, много, пару я вряд ли встречу, живу бобылем, отец отдельно, брат уехал в другую стаю. Ну и позвал её замуж, а к концу года ты родился. Поначалу жили мы неплохо, только характер у неё тварной был, а с каждым годом всё хуже и хуже. Она постоянно скандалила, а ты ж меня знаешь: я лучше промолчу и уйду, чем глотку драть. После восьми лет ты уехал учиться, только по праздникам, да на каникулы приезжал, а я так чуть ли не в лесу жил. Тебе тогда двенадцать было, меня в командировку отправили в Мурманскую область. В стае той, я дела порешал, подумывал уже обратно ехать, как один раз проходил мимо больнички их, и оттуда женщина вышла, в сторону пошла. А на ней запах такой! Я там чуть не взвыл! Подбежал к ней, схватил за руки и давай обнюхивать, только не её запах-то был. Говорю: где именно сейчас в больничке была? Оказалась к сестре ходила. Я туда, по запаху ринулся в палату, а там, на постели девушка лежит, ну чуть больше двадцати. Глаза в пол лица, ручки-верёвочки поверх покрывала и кожа бледная. Я к ней, обнюхал, за руки схватил. Вот так я и встретил свою пару.

Я удивлённо на него взглянул, никогда мне никто не рассказывал о том, что у отца была пара.

– Оказалось, ей тогда тридцать два было, и болела она – волчьей лихорадкой, – он замолчал, налил ещё по рюмкам, выпил, отвернулся, глядя куда-то вдаль, за деревья леса.

Да уж, волчья лихорадка та ещё дрянь. В век высоких технологий её до сих пор не могут излечить, только помогают продлить жизнь на год или пять-семь. Кому как повезёт. Ученые давно нашли эту гадость, она живёт в каждом организме оборотней, только у кого-то она до сдоху в неактивном состоянии, а у кого-то…Да уж.

Сейчас, зная, что Лия моя пара, чувствовал её запах, одуряющий – как наркотик, который хочется вдыхать и вдыхать. И это я ещё не спал с ней, а что будет после близости, я даже представить себе не мог. Тут же воображение предательски подсунуло картинку: Лия с хриплым стоном выгибается, цепляясь за мои напряжённые руки по обеим сторонам от её тела, как с её губ во время оргазма срывается моё имя.

От увиденной фантазии по телу пробежала волна дрожи. Я хрипло выдохнул и, схватив рюмку, залпом выпил содержимое. А что если бы я знал, что ей отпущена всего пара лет жизни? Как с таким жить?

Я по-новому взглянул на отца. Такое с наскоку не осмыслишь, нужно время и трезвая голова.

– Я, конечно, всё рассказал Софье, так её звали. И о тебе, и о жене. Она временами себя очень хорошо чувствовала, месяца три, четыре и приступ… Кхм, и с каждым разом приступы стали чаще. Я, как только её встретил, поехал обратно в стаю и матери твоей честно рассказал о Софье. Ох, как же она тогда кричала! А тут ты с прогулки приходишь, она ещё громче завизжала: убирайся к своей шлюхе, потаскухе! На тебя глянул, а ты в дверях комнаты стоишь и сдержался, чтобы не ударить её. Развернулся, ушёл.

Я покивал, помню этот скандал. И как мать орала на отца, а когда он ушёл, на меня: ты такой же тварью вырастешь! Будешь по всяким проституткам бегать! Много она тогда мне наговорила гадостей, пару раз даже ударила.

– Прожили мы с Софьей три года, потом присутствовал я на её кремации, урну сестра её забрала. А я, как пришибленный остался. Вернулся в стаю, выделили мне отдельный дом.

– А метки? – перебил я его?

– Метки? А, ты об этом. Я боялся того, что своей меткой сокращу и без того короткое отпущенное ей время, ведь организм перестраиваться начнёт, вытягивая силы. Да и она запретила мне ставить ей метку и сама отказалась – знала, что умирает и не хотела связь ещё больше укреплять. Так вот, вернулся я в стаю, стал отдельно жить. Деньги я кстати и когда с Софьей жил, и после того как вернулся каждый месяц твоей матери пересылал, она ни разу не отказалась, хотя поливала грязью меня на каждом углу. Только мне как-то всё равно было. Отучившись, ты уехал в Тюмень дальше учёбу продолжать, но так со мной ни разу и не заговорил.

– Ты мне ничего не объяснил!

– А смысл? Только сейчас, встретив пару и повзрослев, ты сможешь посмотреть на ситуацию под другим углом. Но тогда нет, ты бы и слушать не стал, а если бы и узнал, не смог бы понять. Прошло много лет после смерти Софьи, как-то раз пришла ко мне твоя мать. Вот так просто взяла и пришла с бутылкой вина. Села на кухне, разлила вино по кружкам, выпила и заплакала. Рассказывала, что поняла, осознала, что и мне, и себе, и сыну жизнь сломала, просила вернуться и попробовать жить вместе и что до безумия хочет ребёночка родить. Я её тогда выставил, но обещал подумать. Созвонился с её матерью, порасспрашивал: как там в их стае живётся и решился. Если и сходиться, то только уехав. Потому как в той стае, где мы жили, её все поимели, кто мог и не мог. Если честно, я тогда только и согласился из-за ребёнка. Подумал: вот шанс, обрести маленькую дорогую кроху. Так мы в этой стае и оказались. Ты тогда, приехав, тоже вроде как сменил гнев на милость. Ну, всё думаю: жизнь налаживается. Жили мы и правда какое-то время хорошо – она не скандалила, ты стал со мной разговаривать, работой тоже обеспечен. В общем, хорошо было. Помнишь, когда у тебя выброс силы неконтролируемый случился?

Я кивнул. Ещё бы не вспомнить, я тогда в Тюмени пятерым мужикам чуть мозг не расплавил. Только то, что те на меня напали в подворотне, когда я с учёбы возвращался, из института, никого не интересовало – тут же обвинили во всех смертных грехах!

– Так вот, тогда я с тобой тогда в Индию уехал, куда тебя направили учиться управлять даром. Я тогда ещё месяц с половиной рядом с храмом прожил, пока твой наставник меня домой не отправил.

Я кивнул, обучение тогда затянулось больше чем на два года.

– Приехал я в стаю и мать твоя меня беременностью обрадовала. Только ненадолго. По соседству с нами бабка, вредная такая жила – Митрофановна, вот она мне и рассказала, что пока меня не было, приезжал хахаль к ней, и она развлекалась с ним в моё отсутствие. Выяснять особо ничего и не потребовалась, брат сам позвонил, плакался, просил жене его не рассказывать. У них уже двое пацанов подрастали, да и жена у него женщина хорошая, в отличие от братца моего. Ну а мать твоя, даже оправдываться не стала: сказала, что если бы я старался в постели лучше, то она бы и не гуляла. Я из дома тогда и ушёл. В лесу остался, поначалу землянку себе соорудил, потом несколько лет дом этот строил, – он обвёл вокруг рукой. – Алинка родилась, мать вроде поначалу с ней возилась, а потом пропадать в загулах стала, кинув дочку на тётку свою двоюродную. Я пытался, пробовал много раз Алину принять, понимал, что дитё ни в чём не виновато, но так и не смог. Это всё, что я тебе хотел рассказать, сын, – Инар поднялся, – Предлагаю тебе здесь заночевать.

– Благодарю за предложение, – я встал, – Но откажусь, – хотел сделать шаг, но меня повело в сторону, – Что за ерунда?

– Мне сейчас необходимо мясо в западную становку отнести. Потом в восточной становке знакомый в баню пригласил, так что меня не будет дня два, может три. Так что ты спокойно можешь здесь переночевать, а завтра на свежую голову дела решать.

– Посижу с полчаса и пойду, – я плюхнулся обратно на лавку.

– Решай сам. Мне пора.

Утро у меня было не очень добрым. Раскрыв глаза, сначала не мог понять: где я нахожусь, пока через пару минут память, всё-таки сделав одолжение – вернулась. Вспомнил, как еле переставляя ноги, забрёл в дом, по пути шаря по стенам, матерясь, искал выключатели. Их я не нашёл, поэтому на ощупь нашарив руками подходящую плоскость – завалился спать.

Сейчас, вертя головой, огляделся: большая, светлая комната, лежу я на широкой, но жёсткой тахте и выключателей нет. Поднял глаза к потолку и увидел, как от лампы спускается ниже цепочка-выключатель. Твою ж… в том состоянии, в котором я вчера был, то и с фонариком их не нашёл бы. Опустил голову на подушку и потёр лицо ладонями.

Вчера перед сном думал о Лии и отнюдь не в невинном ключе, хорошо, что ноги заплетались, и я не решился перекидываться в волка, иначе неизвестно каких бы дел наворотил. Так, надо найти душ, потом бежать в становку. Предстоит нелёгкий разговор с женой, необходимо чтобы она подписала документы на оформление загранпаспорта, сфотографировать её и успеть вернуться в стаю. Времени на отлёживание у меня нет.

Через три часа, волк уже бодрячком, подбежал к дому на краю становки. Выкинул из пасти вещи, осмотрелся по сторонам и перекинулся человеком. Зверь был недоволен, хотя это мягко сказано, он был зол: запаха Лии он не чувствовал. Скорей всего опять артефакт надела. Я тоже недовольно поморщился, но это, наверное, к лучшему: разговаривать с ней и вдыхать её манящий запах, было бы мягко говоря – проблематично. Одевшись, зашёл в дом, из недр которого аппетитно пахло выпечкой. Прошёл на кухню.

– Привет.

– Тьфу ты, нарак! Напугал меня, – Марта от неожиданности запустила в меня кухонной тряпкой, которую я на лету перехватил и, пройдя вперёд, повесил на спинку стула.

– Где Лия? – я сел на стул.

– Где-где… Травами занимается, – она присела рядом, – Ты почему сбежал вчера? Она и так в шоке от произошедшего, так ещё и ты пропал.

– С Инаром разговаривал. А тебя где носило? – взял с тарелки свежую булку и, откусив, вопросительно на неё посмотрел.

– Да ездила по знакомым, думала, хоть что-нибудь полезное узнаю. Матвей рассказал мне, что ты всё знаешь.

– Знаю. Только не понимаю, почему ты мне не позвонила? – я доел булку и взял вторую.

– Собиралась, чуть позже, – Марта встала, открыла духовку и вытащила противень с выпечкой.

– Почему позже? Я бы за это время уже мог что-нибудь по своим каналам узнать. У меня, как ты понимаешь, возможностей больше.

– Понимаю. Только Лия попросила, а я не стала ей отказывать, – она опять присела за стол, подпёрла подбородок кулаком и усмехнулась.

– Ну и что ты смешного в данной ситуации нашла?

– Вот смотрю я на тебя и думаю: как же ты теперь выкручиваться будешь? У тебя же всё должно быть под контролем, идти строго по расписанию: ни шага в сторону. А тут Лия оказалась твоей парой, дар её проявился.

Я лишь покачал головой:

– Это ты ещё не всё знаешь.

И рассказал ей про то, что Лия теперь не только моя пара, но и жена и каким образом ею стала. Про приглашение в Токио на меня и супругу. Марта слушала меня молча, лишь глаза расширились и в запахе её проскальзывали гнев, недоумение, что отлично читалось и по мимике лица.

– Так что, Марта, буду составлять новый план, обратно брать ситуацию под контроль.