Валлия

– Спасибо, нормально. Правда искупаться очень хочется, – просипела я, голос всё-таки сорвала. – Марта я хотела извиниться за истерику, очень неудобно получилось, – в глаза посмотреть ей не решилась. Она же усмехнулась как-то по-доброму:

– Хорошая моя ты девочка, да это же наоборот замечательно.

– Замечательно, что я всю одежду вам извазюкала в слезах, да соплях?

– Ну, во-первых, – она обняла меня за плечи и повела медленно по улице: – одежду твою. Я ж говорила – по имени и на «ты», ну а во-вторых: тебе просто необходимо было выплеснуть всю эту гадость. Выплакаться. Поверь, долго бы ты не продержалась, так зачем кому-то знать о наших заботах и проблемах, так ведь? – я кивнула. Незаметно для себя внутренне успокаиваясь.

– Насчёт запаха твоего, я попробую что-нибудь придумать. А завтра, чтоб как штык в девять утра у меня была.

Ещё один кивок, сил хватило натянуто улыбнуться, и я поплелась по аллее, спиной ощущая взгляд.

Дотелепавшись до дома, незамеченной никем мышкой проскочила по террасе, облегчённо выдохнув, вошла в свою комнату и сразу устремилась в душ. Раскрасневшаяся от горячей воды, с мыслями о том, что сейчас растянусь на кровати, нырнула в свою мягонькую, удобную ночнушку, но стоило открыть дверь ванной, как меня смял и чуть не задушил ураган по имени – Алина. С трудом выпутавшись из объятий, спросила:

– Ты когда вернулась?

– После обеда. Макс сказал, что ты у Марты, но строго-настрого запретил туда идти.

Я была ей рада, но сейчас совершенно не хотелось кого-либо видеть.

– Алин, ты извини, но я сейчас чувствую себя неважно, – я подошла к кровати и улеглась, отвернувшись от неё, – Пожалуйста, не обижайся, но мне хочется побыть одной.

Алина вопреки моим ожиданиям присела на кровать рядом, убрала полотенце с волос.

– Знаешь, меня тоже Марта читала, и я знаю, как ты сейчас себя чувствуешь. Хотя я удивлена, честно. Я-то сама тогда дня три то плакала, то сердилась на весь белый свет.

Не поворачиваясь к ней, я спросила:

– Давно это было?

– Два года назад. Я была закрытым, обиженным на весь мир, злобным ёжиком.

Повернувшись, удивлённо на неё взглянула. И эта девчонка, с открытой душой и смешинками в глазах – злобным ёжиком? Алина усмехнулась:

– Что не веришь? – она грустно улыбнулась и тихо продолжила: – Мои родители не были парой. Мама отсюда, а отец из стаи Аметриновых. Стая та, не такая большая как наша. Отец всё ждал, искал свою пару, но когда ему стукнуло семьдесят шесть, понял, что может такими темпами и без потомства остаться. Маме было шестьдесят, когда родился Максим, жили они в стае отца. Я не знаю почему как всё началось, но в общем, она начала гулять, – она горько усмехнулась, – Это даже мягко сказано, если честно она таскалась, как последняя шлюха.

– А отец?

– Отец? – Алина пожала плечами, – Ему вообще всё равно было. Я никогда не понимала его, да наверное, никто не понимал. Любой другой мужик уже давно прибил бы жену за такое, а он нет. Всё у него подчинено своему ритму жизни, своим понятиям. В общем, много я не знаю, но после моего рождения, мать сильно гулять начала, а едва мне исполнилось два года, Максим устроил родителям грандиозный скандал и уехал. Я его с тех пор не видела до 16 лет.

– Алина, – я села рядом и взяла её за руку, даже не зная, что сказать. Она грустно улыбнулась и опять опустила взгляд.

– Пока была маленькой, вроде всё нормально было, не понимала же ничего. Только со мной почему-то никто не дружил. Повзрослев, поняла, и жить тошно было. У меня не то что друзей не было, даже знакомые, соседские дети со мной не общались. Мать стала уезжать. Сначала пропадала дня по три, потом всё дольше. Я помню – когда она приезжала, то отец на это время в лес уходил жить. Я даже не знаю: что такое материнская ласка, объятия. В школе,… ты даже не представляешь, как я ненавидела ходить в школу! Там каждый, наверное, считал своим долгом меня обозвать, сделать гадость. Я просила отца меня куда-нибудь отправить, только бы подальше. А он гладил меня по голове со словами: «всё наладится». Представляешь, – она вскинула на меня мокрые от слёз глаза, – Наладится! Я жить не хотела! Одно спасение было – когда матери не было, а отец уходил в лес, он же охотник, то меня оставляли с двоюродной бабкой. У неё, правда, своих внуков четверо, но она единственная, кто относился ко мне нормально. Я даже мечтала – поскорее бы отец уехал, и меня отправили к ней. Мне было девять, когда отец сказал, что мама умерла. А я даже не расстроилась, даже какая-то тихая радость была, что больше никогда не увижу её. Потом умерла та бабка, меня не с кем оставлять было, и отец отправил меня в семью своего брата. Они в принципе не плохие. У них своих двое мальчишек и относились ко мне по доброму, жалели меня. Это я, уже повзрослев, поняла. Отец раз в два, три месяца приезжал. Рассказывал, что звонил Максим и передавал мне привет. А я даже не желала слышать о нём – единственный родной человек, который мог бы избавить меня от всех этих ужасов, бросил меня. Ну конечно, зачем ему нужна была сестра-соплячка. У дядьки с тёткой я прожила чуть больше четырёх лет и, наконец, приехал Максим забрал меня. Я от него шарахалась, как чёрт от ладана, ну а что? Ему 36 лет – взрослый дядька и чего-то от меня хочет. Чуть обнимет – я в истерике, погладит по голове – меня колотит. Он уже альфой стал, стаю надо было поднимать, сплотить и его очень часто не бывало дома, а для меня только в радость это. Я уже потом узнала, что он, когда меня забрал и увидел, какой я стала, отца чуть не убил. Оказывается, он часто звонил и спрашивал обо мне, но отец ему ничего не рассказывал, может, не считал важным, а может для него моя жизнь действительно не имеет значения. Максим сих пор с отцом не разговаривает. И вот, наконец, в стаю вернулась Марта. После того как я прошла эту процедуру, чуть с ума не сошла. Марта долго со мной занималась, можно сказать возвращала меня к нормальному общению с окружающими. Поэтому, я понимаю, что ты можешь сейчас чувствовать.

Я уже сидела рядом с Алиной, держа её за руку.

– А как же окружающие, неужели никто ничего не мог сделать?

Она покачала головой:

– Со стороны ведь ничего плохого не происходило – ну мать шлюха, но меня ведь никто не бил. Отец часто уезжает, так и я одна не оставалась, то с матерью, то с бабушкой. А что до моральных терзаний… мне же не с кем было делиться. Я ни в коем случае не жалуюсь! Просто если вдруг тебе кто-нибудь скажет что-то нехорошее про меня и брата, я хочу – чтобы ты знала правду.

Я обняла её за плечи:

– Что за нелепость! Да какая мне разница кто и что будет говорить? Обо мне знаешь ли тоже не поэмы слагали и я знаю каково это – постоянно слышать за спиной гадкие шутки и сплетни. – Чувствуя, что она сейчас задаст вопрос обо мне, переменила тему: – А Марта? Ты сказала: она вернулась, а где она была?

– У Марты две дочери и она давно ещё уехала из стаи. Мне кажется из-за твоего дядьки – Николаса. Он же не мог свой член в штанах удержать, а Марта, она же с чем не согласна – в лоб и скажет, будь перед ней обычный оборотень или из золотых. Жена Николаса, насколько я знаю – была очень доброй, покладистой женщиной, слово против ему не могла сказать. Он в принципе неплохой альфа был, стая не сказать, чтоб в достатке жила, но и не бедствовала.

– Подожди, – я отстранилась, – мой дядька был альфой, потом произошло нападение стаи Цитриновых, но они проиграли, так? – Алина кивнула:

– Да, и были уничтожены альфа Цетриновый и его сын.

– Алин, получается, Максим стал Альфой потому, что он сильнее, чем Алекс?

– Не-е-т, Максим временный альфа, его Золотые назначили, пока Алекс в силу не войдёт, – она протараторила всё это, потом ойкнула и расширившимися глазами посмотрела на меня: – Ты ведь не проболтаешься?

Я тихонько засмеялась:

– Не проболтаюсь. Только объясни мне про временного альфу, и эта тайна умрёт вместе со мной, – я не удержалась и поддела её.

– Ну-у… вообще я это случайно узнала, – протянула она, – И никто не знает, что я знаю. Максим приехал перед схваткой стай, буквально за пару дней. Потом уже, он, как действительно сильный оборотень, руководил объединением и сообщил Золотым о произошедшем.

– Золотые – это вообще кто? Тоже стая?

– Да, потом объясню. От золотых приехал инспектор. Я уже потом несколько раз слышала от оборотней, что раз сам инспектирующий пожаловал сюда и назначил Максимильяна альфой, значит, сам Создатель вмешался. Ну а иначе – какой интерес у Злотых к нашей стае? На самом деле альфой должен был стать Алекс, как истинный наследник крови Янтарных, только об этом никто не знает. Всем в стае было объявлено, что в течение нескольких лет власть в стае не поменяется, и никто из сильных альфа оборотней не имеет права кидать вызов Максиму. Только никто не знает, что альфой стаи в любом случае станет Алекс. Дело только во времени, пока он молоди не вошёл в силу, временно назначен Максим и только он решает, когда передавать власть Алексу. Вот такие дела.

– Да уж, дела. А кто всё-таки Золотые?

– Ах, да, клан Золотых. Вообще над всеми оборотнями стоят два клана: Золотые – их стая размещается в Канаде и Бриллиантовые – живут на севере Индии. Клан Золотых, они, грубо говоря – политики. Решают все вопросы между людьми и оборотнями. Экономика, разделы территорий, дипломатия, они много чем занимаются. А клан Бриллиантовых – занимается религией. Все источники силы оборотней под их контролем. Вот скажи, – она посмотрела на меня, прищурив глаза, – на какой планете ты жила, если не знаешь таких банальных вещей? Это ж в классе третьем, наверное, преподают.

– Алин, я не могу тебе рассказать. – Заметив, как в её глазах гаснет, только установившееся между нами, доверие, поспешно добавила: – Я тебе обязательно всё-всё расскажу, но не сейчас. Я не хочу подвергать тебя опасности. Могу сказать только, что я училась в школе вместе с людьми и плохо знаю…

Тут раздался стук в дверь, и так как я была уже в ночнушке, Алинка вскочив, открыла дверь. Выслушав одну из девушек помощниц, обернулась ко мне: «Я сейчас приду, никуда не уходи» и выскочила из комнаты. Угу, в ночнушке, с мокрыми волосами пойду гулять, юмористка блин.

Правда отсутствовала она буквально минут пять, и вернулась с платьем.

– Это что? – я удивлённо покосилась на неё.

– М-м-м… явно не скафандр.

– Алин, я серьёзно. Что за платье?

– Да тебе принесли, догадливая ты моя.

– Кто принёс? – я помрачнела и скрестила руки на груди. Не хватало еще, чтобы мне, как нищенке, что-то с чужого плеча несли.

– Бли-и-и-н, Лия! Ты у Марты была? – я кивнула. – С тебя мерки снимали?

И тут я вспомнила о Катерине, хлопнула себя по лбу: