Гражданская война Михаила Булгакова

Так при чём же тут морфий? При том же, что и в Никольском – в сентябре 1939 года Булгаков внезапно начал слепнуть. Довольно быстро был поставлен диагноз – гипертонический нефросклероз, из-за которого умер его отец.

Смерть была очень мучительной. Друг писателя, драматург Сергей Ермолинский, вспоминал: «Обычные дозы снотворного перестали действовать. И появились длиннющие рецепты, испещрённые каббалистическими латинизмами. По этим рецептам, превосходившим все полагающиеся нормы, перестали отпускать лекарства нашим посланцам: яд. Мне пришлось самому пойти в аптеку, чтобы объяснить, в чём дело».

Сильнейшим болеутоляющим средством являлся морфий. Булгаков принимать его не хотел, но другого выхода не было…

Однако влияния на сюжет книги вынужденный морфинизм последних дней писателя не оказал. Повторимся, что книга в целом была дописана до обострения.

«За тебя, Тася, бог меня покарает!»

Лидия Яновская пишет: одна ценительница Булгакова «начала своё письмо к Т.Н. с прочувствованной речи на ту же тему: вот… вы прошли рядом с великим писателем… не поняли… не разглядели… Взбешённая Татьяна Николаевна отправила полученное письмо своей корреспондентке обратно». Т.Н. – первая жена писателя, Татьяна Лаппа (Булгакова, Кисельгоф).

Если во всей этой истории есть кто-то недооценённый, то это сама Татьяна Николаевна. Да, она не понимала художественных замыслов своего мужа и, в результате, он «Белую гвардию» посвятил не ей, как это изначально предполагалось, а Любови Белозерской. И даже контрамарку на «Дни Турбиных» не подарил. Да, она в сколько-нибудь узнаваемом виде в произведениях Булгакова не фигурирует, в отличие от Елены Сергеевны – Маргариты (впрочем, Белозерской в этом отношении тоже не слишком повезло – её домашнее имя (Лю)банга досталось собаке…). Но без неё, конечно, никакого писателя Булгакова не было бы. А возможно не было бы и человека.

Благодаря литературоведу и психологу Леониду Паршину у нас есть замечательная запись многочасового интервью с Татьяной Николаевной.

Родилась она 5 декабря 1892 (по паспорту – 1896) года в Рязани, в семье столбового дворянина, служащего казённой палаты Николая Николаевича Лаппа? (ударение на последний слог, предки его были из Прибалтики). Отец в большой (шестеро детей) семье был авторитетный и культурный – участвовал в постановках любительских театров.

Семья часто переезжала – после Рязани был Екатеринослав, Омск и, наконец, Саратов. По тем временам – отнюдь не глухая провинция, а один из самых богатых и культурных городов Поволжья, наряду, например, c Нижним Новгородом.

Именно оттуда она летом 1908 года поехала в гости к тётке Софье Николаевне, которая по работе во Фрёбелевском институте (готовил воспитательниц и учительниц) сдружилась с Варварой Михайловной Булгаковой. Причём отношения были настолько тёплыми, что дети Булгаковых запросто останавливались у Софьи Лаппа на Большой Житомирской, когда летом семья была на даче, а у них дела были в городе. В 1908 году Михаил сдавал экзамены, а Татьяне был нужен человек, который бы показал город… Михаил называл её Тасей.

Забавно, что знакомство детей обеспечила Варвара Михайловна и она же первая за голову схватилась, наблюдая за развитием романа… Беспокоиться, откровенно говоря, было из-за чего – Михаил даже учёбу забросил, учился семь лет вместо пяти. К тому же, по мнению родных, молодые люди были безответственны и не приспособлены к семейной жизни (Вера Булгакова: «как они подходят друг другу по безалаберности натуры!»). Татьяна, например, готовить не умела. Тем не менее закончилось всё хорошо – семейный священник Булгаковых о. Александр уговорил Варвару Михайловну сменить гнев на милость.

Татьяна, по настоянию отца, год проработала классной дамой в училище (впечатления остались самые жуткие – девушки там были крупнее её и совершенно недисциплинированные), а летом 1912 года переехала в Киев для учёбы на историко-филологическом отделении Высших женских курсов (в этом здании сейчас находится МЧС Украины). Она там действительно проучилась полгода и бросила – ей это было не нужно, да и за обучение надо было платить…

26 апреля 1913 года Михаил и Татьяна обвенчались. С фотографий 1910-х годов на нас смотрит миниатюрная, худощавая, большеглазая фея. Для того времени – совершенно очевидный «неформат». Впрочем, в женских воспоминаниях писанный красавец Булгаков тоже характеризуется как «некрасивый».

Что можно сказать об этой семейной паре, не впадая в бытописательство и не повторяя биографию самого Булгакова?

Во-первых, именно неприспособленная для жизни Татьяна показала железную волю и дважды спасла Булгакова в самом прямом, физическом смысле этого слова – помогла ему излечиться от наркомании и никуда не повезла в 1920 году из Владикавказа, где он лежал при смерти, больной возвратным тифом. Он ещё недоволен был… Как же – под большевиками остался!

Во-вторых, именно Татьяна выручала непутёвого мужа из всех сложных передряг – по частям продавала золотой браслет, носила на рынок вещи, готовила еду из невесть чего в голодной Москве…

В-третьих, Михаил был ревнив, но, при этом, верным мужем отнюдь не был. Даже в сычёвской глуши он ухитрился найти пару барышень, за которыми, как говорила Татьяна, «немного ухаживал». А уж что было в Москве, особенно, когда Булгаков стал популярен… Жене он говорил: «тебе не о чем беспокоиться – я никогда от тебя не уйду». Она не верила и даже раз ударила его. Кстати, правильно не верила.

В-четвёртых, Татьяна Николаевна дважды была беременна.

Первый раз – ещё до свадьбы и заводить ребёнка было самоочевидно рано. Второй раз – во время проживания в Никольском. Там, понятно, рожать ребёнка было нельзя, даже без учёта наступившего дальше смутного времени. К тому же Булгаков боялся последствий своего морфинизма (более у него детей так и не было). По словам Татьяны, аборт ей делал дядя писателя Николай Покровский, по сообщениям некоторых биографов – сам Булгаков. То ли аборт был неудачен, то ли сыграло свою роль отсутствие прочного брака, но у Татьяны детей не было тоже (она говорила Паршину, что никогда их не хотела).

В-пятых, со временем их отношения зашли в тупик.

Автор одной из последних по времени (и одной из лучших) биографий Булгакова Алексей Варламов считает, что разлад был предопределён отсутствием у Т. Н. Лаппа духовного развития. Будучи идеальной парой для Булгакова-врача, она стала неинтересной Булгакову-писателю. Критической точкой отношений считается момент, когда Татьяна Николаевна не поняла сцены молитвы Елены в «Белой гвардии». Прав исследователь или нет, судить не можем, хотя для обоих расставание было крайне тяжёлым.

В марте 1925 года они развелись. Фраза из заголовка была сказана Булгаковым при расставании… Он попросил Татьяну Николаевну не рассказывать об их совместной жизни, и она соблюдала этот запрет до 1975 года, когда к ней приехала Яновская.

В 1933 году Татьяна встретилась с братом друга Булгакова Ивана Крешкова Александром и в 1936 году уехала с ним в Иркутскую область, где тот работал педиатром. Из её оговорки в интервью Паршину следует, что она до последнего надеялась на возвращение Булгакова, но после брака с Е. С. Шиловской в 1932 году оставила надежды. Крешков её ревновал и уничтожил всё, что было связано предшественником. После смерти Булгакова приехала в Москву, побывала на могиле. Только тогда узнала, что Михаил хотел её увидеть накануне кончины. Видимо – прощения попросить.

После войны гражданский брак с Крешковым распался, Татьяна Николаевна переехала в Харьков. Прожила она там, правда, недолго – вернулась в Москву, устроилась на работу библиотекарем и встретила друга Булгакова адвоката Давида Кисельгофа, с которым познакомилась ещё в 1923 году. Они женились и в 1947 году уехали в Туапсе. В 1974 году Кисельгоф умер.