Сны бога

В это время где-то на окраине города Филипп метался по кабинету. Он доставал с полок документы и тетради и бросал их в одну большую кучу. Ему нужно было успеть уничтожить нечто очень важное. На старом пошорканном столе в медном тазу догорали бумаги. Филипп торопился изо всех сил. Когда последний документ охватило пламя, он заворожённо посмотрел на танцующие языки. Огонь жадно объял бумагу, пожирая букву за буквой уже еле-еле видневшейся тайной записки.

– Успел, – с облегчением прошептал Филипп, когда за дверью раздались тяжёлые шаги. Они неумолимо приближались. Собрав всю волю в кулак, Филипп сел за письменный стол в ожидании своей участи.

«Быстро же работают проклятые фрицы», – подумал он. Рука невольно поползла в карман. Достав потёртые часы, Филипп взглянул на них так, будто время теперь могло иметь какое-то значение. Когда у самой двери шаги на мгновение затихли, он сунул часы за пазуху в потаённый карман.

В дверь не стучали. Ее вышибли ногой. В кабинет забежали двое солдат с автоматами и высокий чернявый немецкий офицер. На воротнике у него были две молнии. Серебряные галунные погоны с выпушками и три серебряные четырёхугольные звезды на левой петлице говорили о его звании унтерштурмфюррера. Филипп уже встречал эти знаки отличия особого отдела «СС», но всегда старался держаться от них подальше. Оглядев комнату и поняв, что они опоздали, офицер жестом дал команду своим подчинённым. Один из солдат схватил Филиппа за ворот пальто и резким движением повалил на пол вместе со стулом.

– На выход! – вскрикнул унтерштурмфюррер, ткнув заряженным вальтером ему в затылок.

Макс Волчик

Этот сон снился ему уже много-много раз, но каждый будто впервые: глубокий колодец с выложенными гранитным камнем ровными стенами и неудержимый полёт в тёмные, бездонные недра, сопровождающийся жутким воплем. Что было внизу, в самом конце падения, и откуда начинался путь, было известно одному Богу. И только он знал цель этого «путешествия». Результат кошмара всегда был одинаков – собственный протяжный крик, опережающий звон будильника, и холодный пот, насквозь пропитавший наволочку. Затем сотрясаемое нервной дрожью тело, сидящее на краю кровати, и вздох облегчения от понимания того, что всё уже позади.

Вот и сегодня, тёплым майским утром, Макс Волчик пробудился раньше положенного по той же причине. После нескольких минут ступора мысли начали проясняться сквозь головную боль. В ушах слышался лёгкий звон вчерашнего застолья, за которым Макс явно перебрал спиртного. Рука поискала рядом Алису, но постель оказалась пуста. «Наверное, уже ушла на работу», – подумал Волчик.

Услышав пробудившегося и постанывающего от алкогольной интоксикации хозяина, в комнату прибежал большой рыжий кот.

– Плюшик! – обрадовался Макс. – Как же ты можешь пропустить ритуал утреннего приветствия!

Кот запрыгнул ему на грудь и начал громко мурчать, перебирая лапами. В ответ Макс принялся наглаживать его мягкую, почти плюшевую голову.

Плюшик был очень умным котом. Иногда Максу казалось, что они действительно понимают друг друга. Он и его жена Алиса искренне полюбили этот пушистый источник позитива и нежности. До встречи с ним супруги не планировали заводить домашних питомцев. Но увидев на улице замерзающего голодного котёнка, который жалобно звал на помощь, Макс не смог пройти мимо. Когда они несли его в свою старую, облупленную квартирку, то твёрдо решили, что постараются поскорее пристроить малыша в добрые, заботливые руки. Но тот своей кошачьей харизмой, а возможно – теплом и благодарностью за спасение, переубедил их в первый же час пребывания на новом месте. Беспородный, с лёгкой ехидной ухмылкой и янтарными глазами, немного неуклюжий, но очень порядочный кот стал радовать их каждый день нежностями и мурлыканьем. Долгое время ему не могли подобрать имя. Называли Тимом, Барсиком, Маркизом. Он даже был сербским снайпером Ржавчиком Мурковичем, что крайне не устраивало Алису. В итоге, придя к общему знаменателю, кота нарекли Плюшиком.

Собрав волю в кулак, Макс поднялся с кровати. Распахнутые и опустевшие шкафы, из которых исчезли вещи Алисы, навели его на подозрение, что она всё-таки не на работе.

– Что я опять такого натворил? – обратился Макс к коту, пытаясь вспомнить вчерашний день. Воспоминания всплывали отрывочно и беспорядочно.

– Нужно срочно позвонить ей, и всё сразу встанет на свои места, – размышлял он вслух, нервно ходя по комнате.

Посмотрев на столе у кровати, в прихожей и везде, где обычно мог лежать его телефон, Макс разочарованно осознал, что шансы обнаружить пропажу стремились к нулю.

– Ещё и последний телефон потерял! Вот это я попил пивка! – расстроился он.

Неожиданно уловив звук рингтона, Макс прислушался и поспешил в сторону едва различимой мелодии, чтобы не потерять эту важную зацепку. Она привела его к холодильнику. Открыв дверцу, парень облегчённо выдохнул, обнаружив свой старенький смартфон. Рядом с ним стоял полупустой ящик с пивными банками. Возможно, именно он и вынудил Макса освободить занятую телефоном руку, чтобы занять её более важным содержимым.

– Неожиданно. Ты не устаёшь удивлять себя и окружающих!

Увидев пропущенный вызов с незнакомого номера, Волчик тут же перезвонил.

– Здравствуйте! Вы мне только что звонили, – начал разговор Макс, изо всех сил стараясь звучать бодро.

– Да, я звонила по объявлению. Нам нужен грузовой автомобиль для переезда. Вы сегодня работаете? – визгливый женский голос неприятно резанул слух.

– Нет, к сожалению, сегодня я уже взял заказ, – не раздумывая, соврал Макс.

На том конце провода раздались гудки.

– И вам до свидания! – съязвил он, бросая телефон на диван.

А деньги ему были нужны. Да и подработки случались редко. Если бы не похмелье, он бы уже мчал к этой женщине с неприятным голосом. Возможно даже, что при других обстоятельствах голос звучал бы намного приятнее. Но как всегда говорил себе Макс в таких случаях: «Совпало. Не мой день!»

Звонки Алисе результата не принесли. Она по-прежнему не брала трубку. Спустя некоторое время он открыл раздел «сообщения» и увидел одно уже прочитанное, доставленное утром. Когда успел прочитать его, было не совсем понятно. Да и ни это сейчас его тревожило – больше волновало содержание сообщения.

«Так больше не может продолжаться. Я ухожу от тебя». Перечитав текст по буквам, Макс отшвырнул телефон подальше. Ноги подкосились и плавно усадили его на пол. Схватившись обеими руками за голову, Волчик жалобно замычал от досады.

Алиса любила Макса, и он это хорошо знал. Он тоже безумно её любил. Казалось, что этот союз невозможно разрушить. Они дополняли друг друга почти во всём. Имели одинаковые привычки и могли часами разговаривать на любые темы. Между ними царили взаимопонимание и поддержка. Максу с Алисой будто улыбнулась огромная удача, поселив их на соседних улицах и позволив в один прекрасный день встретить друг друга. Учитывая, что они еще и родились в один день, можно было смело предположить, что случайность не имела тут никакого места. Средь невероятного количества «половинок» огромной планеты эти «половинки» настолько идеально подошли друг к другу, что невозможно было даже представить, что когда-то случится то, что произошло сегодня.

Характер Алисы казался Максу сочетанием всех лучших качеств, которыми должна обладать любимая женщина и жена, чтобы хотелось прожить с ней до глубокой старости: заботливая, чуткая, спокойная, готовая идти на компромисс. Её внешность: большие зелёные глаза, подтянутое тело, пухлые губы и прямые светло-русые волосы до лопаток – была для него идеалом женской красоты. По-детски милая и скромная, Алиса была талантливым переводчиком и просто умной женщиной, которая верила в тихое семейное счастье.

Жена часто вспоминала их первую встречу. Признавалась, что когда впервые увидела высокого смуглого кареглазого парня, уступившего ей место в маршрутке, сразу влюбилась в него по уши. Узнав Макса поближе, поняла, что он именно тот человек, который должен быть с ней рядом. Волчик, добродушный романтик, хоть и не выглядел как мачо, всегда был готов постоять за себя и близких и был по-своему обаятелен.

Несмотря на всё это, о причине ухода Алисы нетрудно было догадаться. Макс сильно изменился. После трагедии, которая три года назад унесла жизни его родителей, он так и не смог полностью оправиться. Следствием непрекращающейся апатии стало увлечение алкоголем со всеми вытекающими. Казалось, реальная жизнь его почти не волновала. Он глубоко погрузился в себя, не пуская в свой мир даже Алису. Как результат – отсутствие перемен, постоянные долги и вереница бытовых ссор и непонимания. Саморазрушение, которым занимался Макс, вызывало у Алисы открытое недовольство, но ему было всё равно. Его равнодушие и нежелание принять помощь близкого человека, будто бомба замедленного действия, с каждым днём приближали их отношения к пропасти. И вот сегодня стрелка терпения Алисы достигла нуля, активировав взрывной механизм.

«Жизнь без Алисы тосклива и безрадостна», – думал Макс, лёжа на кухонном полу и вглядываясь в потолок. Рядом с ним, свернувшись калачиком в ногах, посапывал Плюшик. Волчик долго размышлял обо всём. О причинах произошедшего. О том, что так и не отыскал себя в этой жизни. И о том, что не отыщет никогда. Если не изменится. Перемены были необходимы. Но какие именно – Макс не понимал.

– Нужно собраться с мыслями. Пора уже заняться собой, навести порядок дома и бросить вредные привычки, – рассуждал он вслух, глядя на приоткрывшего один глаз Плюшика. Кот после услышанного монолога одобрительно мяукнул, чем вызвал недоумение хозяина.

День тянулся уныло и бесполезно. Макс продолжал бороться с похмельем и мыслями об утрате Алисы. Он чувствовал, что она настроена решительно, но всё же надеялся, что она вернётся. Ещё он понимал, жизнь с ним таким, каким он стал сейчас, – невыносимое испытание. А он искренне желал ей счастья. Эта мысль не давала ему покоя ещё задолго до разрыва. В какой-то момент он стал недостойным своей любимой Алисы. Единственное, что грело ему душу – стойкое желание начать жизнь с чистого листа. Максу было уже 30, и ему казалось, что отступить сейчас – означало упустить последний шанс, что у него остался.

Воспоминания

Наступал вечер, моросил холодный осенний дождь. У серого здания среди такой же серой толпы людей стояла неприметная женщина. Она замерла в беспокойном ожидании, когда начнут выводить заключённых, среди которых должен был быть её муж.

Мария понимала, что времени будет совсем немного, и надеялась обмолвиться с ним хотя бы парой слов. Её покрасневшие от горя, слегка обезумевшие глаза еле виднелись из-под синего выцветшего платка. Услышав звук подъезжающего «Газвагена», она поспешила к машине, раздвигая толпу руками.

Из здания зашагали немецкие солдаты. После мелкими группами начали выводить приговорённых мужчин, сажая их по одному в фургон «душегубки». Все понимали, что это их последняя поездка, но никто не сопротивлялся. Может быть, они делали это ради спасения своих родных, а может быть, не осталось сил и веры, так что они покорно принимали страшную участь. Наконец Мария увидела Филиппа. Он знал, что она здесь, и в толпе искал её. Их взгляды встретились на несколько секунд. За это мгновение она прочитала в его глазах столько, что не уместилось бы и в долгий разговор. В них были нежность, благодарность, любовь. Безысходность. Всё, кроме страха.

Его глаза рассказали о том, как сильно он её любит, и о том, что ради детей и неё вынужден принять смерть. Ещё Филипп подал жене тайный знак, что хочет передать нечто ценное. Следовало подойти ближе и подождать, пока солдаты не отвлекутся хотя бы на мгновение. Также она поняла по его взгляду, что уже завтра ей придётся покинуть город. Мария сделала несколько шагов вперёд, и Филипп, проходя мимо, бросил свёрток ей под ноги, прошептав: «Сохрани это». Мария незаметно подняла находку из грязи и спрятала под пальто.

Стоя у дверей фургона, Филипп посмотрел на Марию смиренным взглядом и еле слышно произнёс: «Мы ещё встретимся. Не в этой жизни – так в другой. Я всегда буду рядом. Вырасти детей и верь, что мы опять будем вместе».

– Я знаю, – еле выдавила Мария. Голос почему-то пропал. Она хотела разрыдаться, но сдержалась, понимая, что ей нужно быть сильной.

Они в последний раз взглянули друг на друга. По команде Филипп запрыгнул в фургон. По щекам Марии покатились слёзы и холодные капли дождя. Она не хотела слушать, как зловещий газ, хлынув внутрь кабины, начнёт убивать приговорённых. Она бы с радостью поменялась с мужем местами, если бы ей разрешили. Ей так хотелось забрать часть предсмертных мук, что его ожидали. Но Мария могла только находиться неподалёку от того места, где Филипп расстанется с жизнью. Ей казалось, он чувствовал, что она рядом. Пусть даже их разделяла железная дверь фургона – мысленно они были вместе. Всей душой принадлежа друг другу, до последнего вдоха.

Немецкие солдаты, перебрасываясь шутками и смеясь, как ни в чём не бывало сели в автомобиль. Обречённых повезли к химическому техникуму, куда со всех концов свозили замученных и казнённых жителей. Мария поспешила туда. Она бежала дворами и переулками, спотыкалась, падала, но вновь подымалась и продолжала бежать. В очередной раз упав без сил, некоторое время не могла даже пошевелиться, хватая воздух и пытаясь отдышаться. Наконец, превозмогла усталость и, встав, медленно побрела туда, где ожидала отыскать его тело.

Спустя полчаса дойдя до заброшенного техникума, Мария посмотрела на поле, чтобы отыскать свежую братскую могилу, и оцепенела от увиденного. Могила была настолько огромной, что надежда отыскать в ней Филиппа сразу погасла.

Земля шевелилась и парила, а из-под неё раздавались стоны умирающих – заживо похороненных людей. Некоторых так и не смог убить угарный газ «душегубки». Лишь крики воронов, кружащих над полем, заглушали эти звуки. Рядом стоял караул, который следил за тем, чтобы местные жители не подходили к могиле близко и не пытались спасти обречённых.

– Сколько же вас тут, родненькие! – простонала Мария и, упав на колени, зарыдала. – За что же они так с нами? Разве мы не такие, как они, – не из плоти и крови? Бесы в человеческом обличии. Бесы в человеческом обличии… – повторяла она.

Через час стоны умолкли. Мария, опустив голову, словно тень, побрела домой. По той самой дороге смерти, по которой привезли сюда её любимого мужа.

Над полем засветился серебристой дымкой столб света. Он, будто прожектор, бил из глубины братской могилы прямо в небо. Световой столб поднимался настолько высоко, что был виден в городе и близлежащих селениях. Постепенно он рассеялся, слившись с небесной мглой. На место, где ещё недавно происходило это необычное световое явление, на всех парах примчались немецкий кюбельваген и два мотоцикла.

Из них выпрыгнули солдаты. Наметив место, откуда исходил этот загадочный свет, они взяли лопаты и принялись копать рыхлую землю. Доставая ещё не остывшие тела, солдаты стаскивали их в одну кучу. Офицеры же, вышедшие из автомобиля, обыскивали трупы.