Бумеранги. Часть 2

Брезгливо дёрнувшись, Джиллиан почувствовала, как от этих воспоминаний вдруг стало хуже. Дурнота оказалась почти невыносимой, и Джил едва слышно застонала, ощутив во рту привкус желчи. Она попыталась втянуть спёртый воздух вагона, но подавилась им и в последний момент успела удержать рвотный позыв. От этого перед глазами заплясали белые точки. Сознание решило уплыть за горизонт, но тут кто-то больно толкнул в рёбра, и Джил через силу очнулась.

Нужная станция встретила приятным безлюдьем и сырым ветром, что рыскал под мутной пластиковой крышей платформы. Джиллиан никогда не бывала в родительском доме Бена. Знала адрес, видела фотографии белого особняка, окружённого толстыми прутьями кованого забора, но ни разу не переступала порог. Все встречи проводились в офисе Рида, а попытки разговоров с Алишей – в те дни, когда она приходила выклянчить денег у мужа. И вот теперь Джил впервые спешила по маленькой улочке, которую застроили гнёзда чикагской бизнес-элиты. Главный город Среднего Запада был очень богат.

Золотые часики на руке показывали чуть больше половины десятого, когда она нажала кнопку электронного колокольчика. Джил не знала, дома ли Бен, читал ли новости, обрывал номера знакомых репортёров и адвокатов. Он больше ей не звонил. Уже четыре часа. С тех самых пор, как прошёл последний из семидесяти с лишним вызовов, от которых всю ночь сотрясался брошенный в коридоре телефон. Джил лишь надеялась, что он пытался предупредить именно об этом, а не искал очередных поводов для объяснений в любви. Она вздохнула и в этот момент дверь перед носом открылась.

Спустившись по ступеням, Джиллиан толкнула одну из створок центрального входа и очутилась в огромном, почти пустом холле. Невольно затормозив, она с каким-то неожиданным удивлением оглядела белые каменные полы, галереи сквозных комнат, огромную, возносившуюся мягким винтом лестницу. Дом был огромен, но его пространство терялось за вереницей – о, можно было даже не сомневаться! – тёмных, тяжёлых шкафов. Книжные монстры в точности повторяли квартиру, что находилась в другой части города, и занимали здесь каждую стену, выглядывали из соседних гостиных и сонно дышали там, где прямо сейчас стояла Джил. В коридоре. Боже! Это точно дом Рида.

Джил посмотрела по сторонам в поисках хоть одной живой души, аккуратно поместила зонт в специальную подставку и, наконец, уловила бубнёж телевизора. Двинувшись на звук, она миновала пару почти идентичных комнат, которые различались лишь степенью загруженности полок с книгами, и остановилась в дверном проёме.

– Нет, я не согласен с вами, Джефф, – вещал один из гостей утренней аналитической передачи. – Думаю, скандал вокруг губернатора Рида, это чья-то грубая провокация, и не стоит сбрасывать его со счетов. Избирательные кампании в самом разгаре, кандидаты готовы перегрызть друг другу глотки. Самое время для разных скандалов. Уж поверьте, всё это легко разрешится. Так что, полагаю, уже в ближайшие пару часов мы получим официальный ответ…

– Он в г’раже, – не оборачиваясь протянула Алиша.

Супруга Бена небрежно облокотилась на спинку дивана около телевизора и лениво отрывала ягоды с лежавшей перед ней виноградной грозди.

– Всю ночь пр’вазился со своим драндулетом. Даж не выходил ещё.

– …Скандал определённо достигнет Вашингтона.

– Однако личность пострадавшей до сих пор не установлена…

– Не знала, что ты интересуешься политикой, – хмыкнула Джиллиан и уже собралась было отправиться на поиски мистического «г’ража», но раздавшийся ответ вынудил остановиться.

– П’чему нет? Благодаря тебе, я те’рь замужем за бы-ывшим губернатором, – пренебрежительно бросила Алиша, слегка обернувшись. – Над’ быть в курсах, чтоб тако' больше не повторилось.

Джил помолчала, а затем чуть скривила рот в презрительной полуулыбке и тихо произнесла:

– В нашей стране нет ни бывших губернаторов, ни бывших президентов, миссис Рид. Что бы ни случилось, твой супруг сохранит к себе почтительное обращение до самой смерти как дань признания его заслуг на посту. Мы чтим и уважаем, вне зависимости от того, был ли удачным срок, складно ли говорил, верно ли поступал, ведь он – наш собственный выбор. Олицетворение нашей морали и стремлений. – Руки стиснули чуть влажную от уличной сырости газету. – И было бы неплохо, знай ты об этом.

– Он мой муж. П’таму я могу относиться к нему как ха-ачу.

– Унижение собственного решения, каким было твоё желание выйти замуж за Бена, не добавляет тебе ума в глазах общества, а ему рейтингов, – всё так же негромко проговорила Джиллиан. – Не знаю, что происходит между вами, но сейчас ему нужна твоя поддержка. Каких бы дел он ни натворил раньше…

От мыслей о Бене снова стало чертовски нехорошо, и она прервалась. Однако Алиша ничего не сказала. Лишь закинула в рот ещё одну ягоду винограда, а Джил непроизвольно покачала головой. Похоже, это действительно безнадёжно. Развернувшись, она вышла из дома под проливной дождь и пустилась на поиски Рида.

Гараж отыскался достаточно быстро, стоило лишь обойти особняк. Небольшая пристройка под серой крышей могла бы стать неплохим гостевым домиком, не используй её давным-давно под автомобильные нужды. Дверь открылась легко, почти бесшумно, и Джил скользнула в ярко освещённое помещение, где вопреки любым правилам безопасности оказалось накурено. Попробовав вздохнуть, она едва не закашлялась. Лёгкий сквозняк чуть разогнал пелену тумана и принёс аромат машинного масла, резины, а следом чего-то совершенно непередаваемого.

Несмотря на стену дыма, Рид нашёлся сразу. В джинсах и обычной мятой футболке он стоял у капота раритетного автомобиля и, зажав меж пальцев сигарету, придирчиво разглядывал неведомую деталь. Джиллиан изумлённо моргнула и перевела взгляд на машину. Медная окантовка жемчужного корпуса, замысловатая форма крыла, немного забавные круглые фары… Откуда у Рида такое чудо? Странный, слегка космический автомобиль напоминал рыбу или акулу. А Бен, что непринуждённо опирался бедром на аккуратно застеленный полотенцем капот, – ихтиолога. Джиллиан шагнула вперёд и едва не наступила на развалившийся телефон, чей аккумулятор валялся чуть впереди. Что же, вот и причина радиомолчания.

И в этот момент она вдруг не выдержала. От вида спокойного и сосредоточенного лица Бена захотелось орать так, чтобы звуковой волной вдребезги разбить каждую имеющуюся здесь стекляшку. В бешенстве Джил пнула сломанный телефон, и Рид вздрогнул.

– Я же попросил не заходить сюда! Это слишком сложно? – рявкнул он раздражённо, но не обернулся. Окурок метко отправился в жестяную банку, которая, кажется, видала ещё Bойну за независимость.

Джиллиан зажмурилась и с трудом подавила разочарование от нарочитой грубости. А ведь Бен казался ей таким джентльменом! Или он такой лишь на людях? Боже, неужели на этом всё, и нимб погас? А ведь Рид прикасался к ней! Трогал своими руками, обнимал, целовал… От этих мыслей вновь накатили дрожь, тошнота и головокружение, вынудив схватиться за стену, но тут же дёрнуться от отвращения.

Здесь всё было тем Беном, с которым сейчас она не могла иметь ничего общего. Да, Джил пыталась рассуждать здраво, хотела вернуть на привычное место логику и расчёт, но не справлялась. Смотрела на широкую спину, на небрежно зачёсанные назад волосы, вспоминала все их полемики, своё восхищение, и просто не могла. В ней боролась влюблённая женщина, сходившая с ума наркоманка и равнодушная, циничная сука, которой Джиллиан была слишком долго. Последняя, как всегда, победила.

– Опять тычешь пальцем в небо и опять мимо.

Бен оглянулся. Рывком повернул голову и медленно опустил руки, пока заворожённо наблюдал, как к нему приближалась Джил. А потом сам шагнул навстречу… И в его взгляде оказалось столько удивления и робкой радости, что Джиллиан сорвалась. Падать вместе с Беном оказалось больно.

– Джил… – осторожно начал он и отшатнулся, когда с глухим хлопком его щеку припечатала сложенная в несколько раз газета.

Удар вышел сильным, оставив на скуле смазанную типографскую краску и порезы тонкой бумагой. Две пощёчины за два дня. Кажется, она выбила страйк! Но тут раздался звон выпавшей детали, а в кисти впились пальцы Рида. Больно дёрнув Джиллиан на себя, он едва не впечатал её в борт машины, а потом это произошло…

Снова горло сдавило то самое чувство осклизлых касаний. Снова Джил пыталась вырваться до того, как её позорно стошнит. Но Бен держал крепко и легко игнорировал безумные потуги освободиться, покуда медленными и глубокими вздохами пытался сам себя успокоить.

– Какого хрена ты творишь?! – рык непонимания отразился от стен, пошевелив волосы на голове Джил.

– Руки убери!

– Да что с тобой?

– Убери!

Она задыхалась. Бен стоял так близко, расплёскивая через край раздражение, что тот ощущался физически. И Джил тонула. Захлёбывалась собственным сумасшествием и болью в тонких запястьях. Желудок свело, и она забилась сильнее, когда поняла: ещё секунда, и её вырвет. Ещё мгновение, и…

И всё закончилось. Едва только Рид понял, что происходит, он отпустил и стремительно отступил прочь, разгибая напряжённые пальцы, словно хотел забыть это прикосновение. На пол полетела газета, но Бен не заметил. В абсолютном неверии он смотрел, как Джил лихорадочно оттирала ладони салфетками. Как снова и снова выдавливала безумные порции вонючего антисептика и, задрав рукава, втирала в кожу, а потом нервно скребла ту ногтями. Ещё и ещё, пока в синтетическом запахе не растворилась подлая тошнота. И эти привычные движения, что раздирали до кровавых ран, сказали Бену больше, чем брошенный в его сторону испуганный взгляд.

– Я настолько тебе омерзителен?

И Джил не знала, чего было в его голосе больше: раздражения, сарказма или… столь тщательно спрятанного отчаяния, что, не вырвись тот лишним вздохом, она бы и не заметила?

– Что ты! – голос её звучал резко. – Обожаю, когда меня лапают.

– Я не… Ты в порядке?

– Тебя не касается. Однако было бы восхитительно, предупреждай ты о подобном дерьме заранее. Есть что сказать в своё оправдание? – прошипела Джил и в последний раз нанесла гель, делая вид, что ничего не было. Будто это нормально – раздавать оплеухи, почти падать в обморок, а потом кидать обвинения. В порядке ли она? Да. В полном. Разве что, окончательно тронулась.

– У тебя руки дрожат, – заметил нахмурившийся Бен, и Джил инстинктивно сжала пальцы в кулак.

– Да послушай меня! Почему, доверив вести кампанию, ты даже не потрудился предоставить всю информацию. Почему не предупредил, откуда мне ждать удар? А?! Она подала заявление в полицию? Сделала хоть что-то? Отвечай! И не прикидывайся, что не знаешь!

Но Рид не слушал. Только метался взглядом от покрасневших запястий к бледному лицу и обратно – к нервным пальцам, в которых жалобно съёжился флакончик с антисептиком. Бен безотчётно протянул руку, словно хотел было дотронуться до стёртой кожи, но Джиллиан увернулась.

– Тебе больно? – наконец тихо спросил Бен, а она чуть не рассмеялась – истерически, громко, абсурдно.

Больно? Откуда ей знать? Джил не понимала, потому что сходила с ума. Потому что амфетамин лишил её единственного человека, который дарил ей тепло и уют. Потому что руки горели не от хватки удивлённого Бена, щеку которого расчертили две тонкие красные полосы, а от безумного разочарования в нём. Потому что Джиллиан чувствовала себя преданной, хотя не имела никаких прав на верность.

– Забудь.

– Прости, я не рассчитал…

О боже! Они на грани катастрофы, а он так отчаянно переживает из-за каких-то следов.

– Почему ты не сказал?

– Не сказал что?