Ты посадишь мои волосы?

Гоша поднял голову, под носом были ссохшиеся поползни крови. Ноздрю он прикрывал ладонью.

–– На, держи платок, – предложила Маня.

–– Уже не надо.

Так они просидели до конца урока. Гошу как будто прорвало – он говорил и говорил. О том, как раньше жил в Тамбове, как копал картошку после уроков на бабушкином огороде. Как теперь живет в Москве с мамой и отчимом. Как отчим его бьет, как вчера стукнул по носу. От него можно спрятаться только в туалете. И уроки приходится делать прямо на унитазе.

Маня показала ему закуток под лестницей, где проводит все перемены.

–– Я тоже сюда буду ходить. Можно?

6 «Б» класс

Они учились в 6 «Б» классе.

–– «Б» – это почти «А», – рассуждала Маня. – И хорошо, что не «Г» и не «Ж».

В школе еще был класс «Е». И те, кто учились в этом классе, радовались, что учатся не в «Ё».

Но 5 «Б» был все-таки особенным. Там был теннисист по фамилии Дворник: высокий, стриженный под горшок. В школу он почти не ходил, зато ходила его мама: большая, с длинным, острым носом и тонкими губами. Зимой она носила такую же большую, как она сама, шубу. Запиралась с Алиной Федоровной в кабинете, и выходила с лоснящимся от пота лицом. А у Алины Федоровны на шее появлялась новая золотая цепочка.

–– Вот станет наш Пашка великим. Великий теннисист по фамилии Дворник. Звучит? – спрашивала Маня.

– Звучит! – одобрял Гоша.

Был Максим Соловьев. Невысокий, широкоплечий, с ровной осанкой и характером – «себе на уме». Все девчонки по нему тайно сохли. И даже худая крючковатая отличница Светка Чувилина, которая не давала никому списывать, была от него без ума.

Была художница Ника. Маленькая, толстенькая, с сальной, спадающей на один глаз сосулькой челки. Она всегда держала во рту огрызок карандаша. Кусала его, слюнявила, казалось, и вовсе проглотит. Как-то раз мальчишки отняли у нее блокнот, а там на каждой странице – Максим Соловьев. Вот смеху то было. А Ника спряталась за челкой.

Заколка

Маня не стеснялась своих выпирающих ребер – за кофтой все равно не видно. А вот расщелины между зубами стеснялась, она была прямо посередине. Улыбнешься – и сразу видно, как будто по зубам кто-то треснул, съешь салат, и сразу смотришься в зеркало – нет ли между зубов петрушки? А это ведь глупо, каждый раз смотреться в зеркало.

У Мани были волосы длинные, светлые, часть выгорела на солнце и стала совсем белесой, часть осталась русой. Волосы не держала ни она заколка, Маня завязывала хвост на затылке и вечно так ходила.

Мама повела ее в парикмахерскую.

–– Сделайте покороче, – сказала мама тетеньке с ножницами. Маня с опаской посмотрела на ножницы.

На нее надели плащ, похожий на дождевик, на шею прилепили белую ленту.

Она прикрыла глаза и думала о заколке с бабочкой, которую видела на витрине магазина, бабочка была на пружинке, тронешь ее – и она машет крыльями.

«Прицеплю ее себе на челку», – думала Маня.

Ее голова становилась все легче, уши оголялись. Она слышала чиканье ножниц, чувствовала, как осыпаются пряди.

«Приду в школу с бабочкой, все обзавидуются, особенно Дашка Курочкина», – мечтала Маня.

Волосы продолжали сыпаться. Это уже был дождь из волос и его нельзя было остановить. Маня хотела сказать «стоп», но во рту было вязко, как в болоте. И сухо, как в пустыне. А потом все разом закончилось.

С нее сняли плащ-дождевик, стряхнули остатки волос. Она боялась открывать глаза, боялась посмотреть в зеркало. А потом взглянула, и стало трудно дышать. Она поняла, что никакой бабочки уже не будет.

Когда Маня пошла в магазин за жвачкой, ей впервые сказали:

–– Возьмите сдачу, молодой человек.

Они подкрались незаметно с ножницами и срезали ее волосы. И волосы начали сыпаться. Они сыпались и сыпались. Засыпали все улицы и дома. Люди залезали на крыши и деревья, чтобы спрятаться от волос.

Гет аут

Сначала она решила, что больше никогда не пойдет в школу.

–– Вот отрастут волосы, тогда пойду, – упрямо сказала она маме.

–– Нет, пойдешь, – ответила мама, сжав губы.

Мама умела сжимать губы так, что спорить уже было нельзя.

Маня попросила у Гоши его красную линялую бейсболку, надела старый потертый комбинезон и пошла в школу. Руки засунула в карманы так глубоко, как только могла. Мама говорила, если засовывать руки в карманы – они станут длинными, как у шимпанзе. Но Мане было все равно. Она чувствовала себя красной тряпкой, которой водят у самого носа быка. А быком был весь ее класс, который смотрел на нее. И казалось вот-вот он бросится, разорвет в клочья. Но ничего не случилось. Только Светка Чувилина спросила:

–– Ты что, подстриглась?

Хорошо, прозвенел звонок. Маня думала, вот сейчас она вздохнет с облегчением. Но не тут-то было.

–– С головным убором в класс нельзя, – англичанка перегородила дорогу.

–– Плиз, – сказала она, протягивая руку, чтобы забрать бейсболку.

Вместо того, чтобы снять бейсболку, Маня стала судорожно жевать жвачку и пустила большой пузырь прямо в лицо англичанке. Она хотела, чтобы он лопнул и все это услышали. Она хотела, чтобы он хлопнул так, чтобы все вздрогнули. Но он не лопнул, а быстро опал и прилип к ее щеке.

–– Гет аут, – услышала Маня. И до нее не сразу дошел смысл этих слов (выйди вон).

Она вышла из класса с прилипшей к щеке жвачкой. Спустилась по лестнице на первый этаж, в свой закуток – туда, где никто не мог ее увидеть.

Когда вырасту

–– Когда вырасту, я буду укрощать злых учителей, – сказала Маня мечтательно. – А ты кем будешь? Дворником?

Гоша шелестел фольгой, разворачивая запеленатый бутерброд с колбасой.

–– Один Дворник у нас уже есть, – ответил он, откусив кусок. – Я хочу быть геологом.

–– Геникологом? – удивилась Маня (это слово оно слышала от мамы).

–– Геологом. Добывать из земли всякие сокровища.

–– А ты мне добудешь кружку Ивана Грозного?