Александр II и корова Ксюша. Книга третья

Пан, слышалось ему в ночной темноте. Пан, не угодно ли к нам? Мы местные русалки любим вас, москалей. У нас, в омутах, столько интересного для туриста из Петербурга.

И они туда же, думал Семишкурный. До чего развратилось и ополячилось местное население.

Но Неубей-Семишкурный был не прав. Гул возмущенной толпы, крик крестьян мужиков: а косы то, косы опять у нас взяли. Москалей побьете, косы позатупите, чем мы косить будем?

Крестьяне из окрестных деревень вступились за добрых гостей из России. Они нам землю дадут. Они нас от барщины освободят. Толковали между собой поселяне и между делом рубили топорами ксендзов и шляхтичей. Долой эксплуататоров. Кричал народ. Сами хотим стать эксплуататорами. Землицу получим и забогатеем.

Страшная ночь, кровавый рассвет забрезжил над лесом.

Неубей-Семишкурный опять жив.

А где же медвежья шкура?! Её судьба беспокоит меня.

Там, в столице, где Александр II день и ночь работал над документами, там, в Зимнем Дворце, где княжна Юрьевская, работая по ночам, утешала трудолюбивого монарха, там, где за стеной в соседней комнате сидела императрица и подслушивала, как Юрьевская утешает её мужа. Так вот, именно там не знали и знать не желали, что со спецмедведем происходит. У нас спецмедведей много, у нас все спецмедведи. Ушел ты, Неубей-Семишкурный, от государева тела и ты теперь только один из многих.