Убийца из прошлого

– Еще чего? Держи карман шире. Знаю я тебя, все дело мне развалишь.

– В награду – малышка Жаклин за мой счет.

– И дюжина бургундского.

Среда, 2 декабря 1870 года,

Санкт-Петербург

Забежав утром к Тарусову, Выговский уведомил патрона, что снова вынужден отлучиться по порученному делу, и отправился на Обуховский проспект в Серапинскую гостиницу. «Сорок покойных и удобных номеров вблизи Технологического института» – так рекламировал ее путеводитель.

Еще совсем-совсем недавно Антон Семенович служил чиновником для поручений в сыскной полиции. Однако нынешним летом обер-полицмейстер выказал ему недовольство, а Тарусов нежданно-негаданно предложил место.

Но на всякий случай запаянное в стекло удостоверение сотрудника полиции Антон Семенович сохранил. Каким способом? Бургундское любил не только Бражников, его поклонники нашлись и в канцелярии обер-полицмейстера.

Предъявив портье сие удостоверение, Антон Семенович поднялся на второй этаж, отыскал нумер под цифрой «семь», оборвал печати и повернул ключ в замке. Толстый слой пыли на полу и мебели неопровержимо свидетельствовал о том, что после Добыгина никто сюда не заходил. На паркете чернели пятна (вероятно, от крови), а огромная двуспальная кровать так и была расстелена.

Почему? Войцеховский, по показаниям портье, заехал в десять утра, его труп нашли около двенадцати. С какой стати улегся в такую рань? Притомился с дороги? Или…

Выговский, повинуясь чутью, сдернул простыню, скинул подушки. Опа! Женские шелковые панталоны с кружевами. Желтые, с драконами, не иначе из Китая. Теперь понятно, зачем постель разбирали…

В дверь постучали. Выговский спрятал находку в карман:

– Открыто.

В номер зашел одетый в суконный полукафтан мужчина за шестьдесят, лицо его украшал мясистый нос, сросшиеся брови и маленькие недобрые глазки:

– С кем имею честь?

– Сыскная полиция, – показал издалека удостоверение Выговский. – А вы кем будете?

– Хозяин гостиницы Малышев Аверьян Васильевич. По какой надобности явились?

– По следственной.

– Но позвольте, следствие давно закрыто, дело передано в суд.

Малышев выглядел обеспокоенным, и сие Выговского заинтриговало. Неужели знает правду? Сам убил или кого покрывает?

– Все верно, Аверьян Васильевич, потому и пришел. – Антон Семенович демонстративно встал на четвереньки и заглянул под кровать. – Вдруг невиновного судим? Вдруг наружная полиция с выводами поспешила?

– Что значит поспешила? – раскрыл от удивления рот Мылышев. – Яков во всем признался.

– А в суде бац – и откажется. Сколько раз такое бывало. А нам за то нагоняй. – Выговский поднялся на ноги и подошел к окнам, отдернув шторы, осмотрел подоконник. – Скажите-ка, Аверьян Васильевич, кроме Шалина, кто еще из посторонних находился во время убийства в гостинице?

– Кроме меня и обслуги, тут все посторонние. Приехали-уехали…

– Я про незарегистрированных. Например, «бланковые»?[20 - Проститутка, не прикрепленная к дому терпимости. работавшая на свой страх и риск.]

– У меня вам не бордель! – вскричал фальцетом обиженный Малышев. – Сам Достоевский…

– Да знаю я, знаю, – перебил его Выговский. – И все же, насчет девок? Были или нет?

Малышев твердо стоял на своем:

– Ни одной.

Однако разволновался пуще прежнего. «С чего вдруг?» – подумал Выговский и решил выяснить. Выйдя из гостиницы, он нанял сани, но никуда не поехал, просто уселся и велел извозчику ждать. Чутье его не подвело. Через пять минут из Серапинской вышел Малышев, тоже свистнул сани и отправился на Рузовскую улицу. Сойдя у дома двадцать девять, он велел «ваньке» его ожидать. Подъехавший следом Выговский выходить из саней не стал – дом этот знал преотлично, там размещался четвертый участок Московский части. Через несколько минут оттуда с Малышевым вышел пристав Добыгин. На его волевом лице читалась озабоченность. Придержав саблю, он прыгнул в нанятые Малышевым сани, за ним, кряхтя, забрался хозяин гостиницы. Антон Семенович сжал кулачки – кажись, не ошибся. И приказал извозчику следовать за ними.

Перемахнув Фонтанку, Малышев с Добыгиным свернули на Садовую, потом на Английский проспект, где вскоре остановились у внушительного забора, за которым скрывался двухэтажный особняк. В него они и вошли.

В этом особняке Выговский не бывал, однако про его владельца, купца первой гильдии Ломакина, был наслышан. Свои коммерческие таланты тот успешно сочетал с уголовными и за прошедшее с его приезда в столицу десятилетие сумел подмять под себя криминальный мир. Не весь, конечно, Петербург слишком велик. Однако мазурики Нарвской, Московской и Казанской частей подчинялись ему беспрекословно.

С этаким противником Выговскому было не совладать, тут требовалась «поддержка артиллерии». За ней Антон Семенович отправился на Большую Морскую.

– Ну, Тохес, – прозвище, которым наградил Выговского Бражников, Крутилин слышал, и не раз, – похоже, разворошил ты гнездо. Не зря ведь они забегали. Но вот чего боятся, увы, не знаю. Дело про убийство в Серапинской гостинице мимо меня проскочило. У тебя мыслишки имеются?

– А как же. – Выговский вытащил фотографический портрет жертвы, снятый в прозекторской Московской части. Позаимствовал его из дела, когда Бражников отлучился по естественной надобности. – Взгляните.

Крутилин надел пенсне:

– Меткий выстрел. Думаешь, Дуплет расстарался?

Дуплет у Ломакина – главный громила, убивает и калечит, кого тот прикажет.

– Не сомневаюсь. А покойничка разве не узнаете? Голова куполообразная, затылок выступающий, лицо ромбовидное, лоб наклонен вперед, брови низкие, сросшиеся, глаза щелевидные.

– Стефан Тодорский по кличке Франт. В шестьдесят восьмом снял квартиру над страховым обществом «Восточный путь», в пятницу после ухода служащих проломил пол, завладел кассой…

– Тридцать тысяч ассигнациями.

– …и успел на варшавский поезд. Опознан был через месяц, когда из Привисленского края прислали фотопортрет.

– Квартирохозяйка его опознала.

– Так, так, так. По моим сведениям, у Ломакина в обществе «Восточный путь» имелся интерес.

– Вот вам и мотив.

– Молодец, Тохес, хватку не теряешь.

– Спасибо.

– Только вот не докажем мы ничего. Одни домыслы у нас.

Выговский усмехнулся и, словно фокусник, вытащил панталоны:

– В номере нашел, под подушкой.