Фарцовщик. Часть первая

– Куда прёшь, нахал? – кричала толстая тетка, держа на руках противную, облезлую кошку с дикими глазами.

– Тихо, тихо мамаша, – успокаивал её Дима, а сам уже просачивался в вагон мимо тетки и мимо проводницы.

Он быстро нашел своё место и место своей подруги и тут же разложил вещи по всему купе.

– Дим, что с тобой? Ты что, перегрелся что ли, зачем такая спешка? – вопрошала нашего героя шикарная подруга.

– Сейчас поймешь, – ответил Дима.

Вагон быстро заполнялся, и через десять минут свободных мест почти уже не было, а пассажиры всё прибывали и прибывали. То в одном месте вагона, то в другом вспыхивали яростные споры:

– Это место мое!

– Нет, мое!

– А покажите билет?

– Пожалуйста.

– Но ваше место двадцать третье, а вы где сидите? Это же место двадцать пятое, а на него у меня билет. Освободите его, пожалуйста.

– Нет, не освобожу.

– Проводник! Проводник!

И проводник кидался к спорящим, как пожарная команда. В купе кроме Димы и его подруги расположилась престарелая семейная пара. Он – крепкий старик лет шестидесяти и она – тонкая старушечка неопределенного возраста. Дима сидел на своем месте очень сосредоточенно и напряжённо.

– Долго ты будешь?.. – спросила его подруга.

– Тсс, – прислонил Дима к её губам свой палец.

И тут же в купе влетел огромный, потный детина с двумя чемоданами, а за ним нервная женщина, держащая за руку девочку лет десяти.

– Так, – мрачно начал детина, – кто-то в купе лишний.

Все напряглись и уставились на него, кроме Димы. Он нарочно стал смотреть в окно, всем своим видом показывая, что его эта ситуация не волнует.

– Места шестнадцатое и семнадцатое, – еще более мрачно выдавил из себя детина, – быстро освобождаем!

Подруга Димы дернулась встать со своего места, но Дима резко её остановил:

– Сидеть!

– Молодые люди, вы что, глухие? Я же русским языком сказал, быстро освобождаем места.

И детина, бросив чемоданы на пол, попытался схватить яркую подругу Димы за руку. Она громко завизжала и отпрыгнула на колени к Диме.

– Как вам не стыдно! – неожиданно вступилась за Димину подругу тонкая старушка. – Вроде на вид интеллигентный мужчина, а так себя ведёте…

– А ты молчи, старая мымра! – здесь все заметили, что детина пьян. – Молчи… сука, и не лезь, пока я тебе шмазь не сотворил.

– Как вы смеете так разговаривать с моей женой? – резко вмешался крепкий старик.

– Еще один козёл, – недобро усмехнулся детина. – Во, смотри, жена, сколько пидоров в этом купе!

Дима отметил, что ситуация начинает приобретать характер начала военных действий. Он быстро пересадил подругу, поднялся с полки и сунул детине под нос свои билеты.

– Наши места – шестнадцатое и семнадцатое, а если что не нравится, то обращайтесь к проводнику, а не к нам, понятно!

– И ты, пидор, в рожу захотел?

И детина сгреб своей волосатой рукой на груди Димки яркую футболку. Теперь в купе визжали все: димина шикарная подруга, тонкая старушка, крепкий старик, и даже Дима, кажется, тоже что-то кричал. А в коридоре к орущим присоединились жена детины и его дочь. Через секунду перед купе стояли двое: проводник вагона и бригадир поезда.

– В чём дело? – грозно спросил бригадир поезда, мужичок «метр на коньках». – В милицию захотели? Это мы быстро сейчас вам устроим.

Детина отпустил Димку. Его пыл куда-то улетучился, и он что-то мямлил насчет своих мест.

– Тихо, – обратился к Диме «метр на коньках», – ваши билеты?

Дима показал ему свой билет и билет своей подруги.

– И ваши, – обратился бригадир поезда к пьяному мужику.

Бригадир поезда быстро посмотрел билеты пьяного пассажира и, обращаясь к проводникам, сказал:

– Разместить этих, – указывая на детину с семьей, – в соседнем вагоне.

– Но мы не хотим в соседнем… – начал было детина.

На что «метр на коньках» ему строго сказал, что на железной дороге есть положение, согласно которому, если объявляется «двойник», то те пассажиры, которые пришли вторыми, размещаются в вагонах, где есть свободные места.

И пьяный мужик со своей семьёй ушёл размещаться в другой вагон. Димка наконец расслабился. Он с красивой подругой вышел в коридор. Поезд неспешно полз по чудному побережью Кавказа, и перед их глазами расстилалось ласковое Черное море.

– Теперь поняла, почему я дёргался? – прижимая к себе подругу, спросил Дима.

– Ничего я не поняла… Но, чувствую, ты знал, что у нас «двойник».

– А как ты думаешь? Можно ли в Москве за две недели до отъезда купить обратный билет из Адлера на конец августа? И я тебе отвечу, что нельзя. Это невозможно, поэтому я и сделал «двойник». Ехать ведь нам с тобой в Москву-то надо? Надо! У тебя же отпуск заканчивается…

Девушка неодобрительно и подозрительно посмотрела на Диму.

– Ну чего ты так на меня смотришь? – сказал Дима. – Сама же просила, давай, Дим, рванем на юг дней на десять, у меня отгулы есть… А потом, помнишь, что ты сказала? Мне обязательно надо быть в Москве первого сентября. Вот я и старался.

Дима попробовал обнять свою подругу, но она, сама не зная, почему, продолжала дуться на него и отстраняла его руки. Ей, наверное, во всей этой истории было жалко девочку, которая во время ссоры жалась к матери и испуганно смотрела на всех своими большими зелеными глазами.

Поезд подходил к вокзалу города Сочи.

– Стоянка пятнадцать минут! – почему-то закричала проводница на весь вагон.