В мире этом… Стихи

на исходе солнечного дня,
незнакомка в платьице в горошек
с беспокойством смотрит на меня.
Ветер пьян от запаха шалфея,
небеса пронзительно чисты.
Не тревожься, маленькая фея,
я не рву из прихоти цветы.
Собирай нектар неутомимо —
я тактично буду, как слепой,
в стороне прогуливаться мимо
многократно хоженной тропой
и к тебе не мыслю подольститься.
Но, когда вдруг станет горячо,
не могла б ты тихо опуститься
на моё поникшее плечо?
А пока средь бабочек и мошек
чудеса твори без суеты
и, мелькая платьицем в горошек,
опыляй июльские цветы.

Письмо

Не защищенный почтовым конвертом
и среди мусора ангельский чист,
в облаке пыли, подхваченный ветром,
мчался тетрадный исписанный лист.
Может, летел он в далекие страны,
где многоликая властвует ночь,
мрачным посланием Фаты-Морганы
к другу-волшебнику с просьбой помочь?
Или в задорном спортивном азарте
вырвался он из мальчишеских рук,
чтобы в окошко к соседке по парте
пылким признаньем обрушиться вдруг?
Ветру послушный и полный отваги,
тайну свою унося навсегда,
мелко исписанный листик бумаги
птицей стремился не знамо куда.

Возможность

В душе у Вас болезненную скупость
Господь с кокетством ветряным смешал,
но Вам чертовски трудно сделать глупость,
которой я еще не совершал.
Однако я в ученье ненасытен
и потому в падениях смеюсь.
Похоже, Вам я тем и любопытен,
что быть нелепым вовсе не боюсь.
Поскольку Вы для слабых были карой,
а я обрел воинственность в словах,
могли б мы стать величественной парой,
когда бы мир стоял на головах.

Дождь в городе

Дождь по городу шёл не спеша
на тигриных пружинистых лапах,
и, плащами сердито шурша,
люди мокли в косынках и в шляпах.
Беспризорный строительный хлам
попирали они сапогами,
в отражённое пламя реклам
погружаясь сырыми ногами.
Простиралась над кровлями мгла.
Дождь не ведал соблазнов витринных,
лишь озябшая шлюха брела,
трепеща в его лапах тигриных.
Отбиваться ей было невмочь
после рейда в убогие бары.
Но пронзил вдруг промозглую ночь
чистый звук утомлённой гитары.
На асфальте погасли огни,
звук растаял вдали без ответа.
Дождь и город остались одни
дожидаться в засаде рассвета,
чтоб на тех, кто ослаблен внутри,
навалиться, как злобные духи.
Что за дело им, чёрт побери,
до голодной потасканной шлюхи?

Со своей тенью

Зовёт лучезарный день
в Эдем на краю земли.
Ступай со мной, моя тень,
довольно дрожать в пыли.
Меняясь в теченье дня,
отвергни повадку змей:
не вейся вокруг меня
и сзади ползти не смей.
Гони, моя тень, свой страх
растаять в полдневный зной,
покинь придорожный прах
и встань наравне со мной.
Не прячь под полой ножа
и зла не лелей в груди,
но, руку мою держа,
бок о бок со мной иди.
Кураж до поры тая,