Всё зачеркнуть. И всё начать сначала

Откуда-то сверху спустился густой туман, затянул, накрыл с головой…

Ей было слишком хорошо, чтобы быть реальностью.

Неожиданно всё закончилось…

Мимо её рассеянного взора медленно проплывали размытые очертания мебели, резко, но очень приятно пахло разгорячённым мужским телом.

Полина нехотя, очень медленно приходила в сознание, как бы раскачиваясь на волнах.

Она лежала на разобранном диване раздетая, в позе морской звезды. Тело всё ещё сотрясали сладкие волны сказочно-сладостного экстаза.

Над ней нависал Сёмка… милый Сёмка.

– Дурачок, что ты со мной сделал, я же замужем, мы же договорились… это неправильно…

Семён обнял её, принялся перецеловывать каждый милиметр лица. Это было невыносимо приятно: до такой степени, что не было сил терпеть, поэтому она попросила… ещё… ещё раз прогуляться по тому же маршруту.

Полина нестерпимо хотела вновь оказаться там, в вязком сиропе чарующе волнительных эмоций и трепетно-нежных ощущений, имя которым блаженство.

Такого с ней никогда прежде не было.

Наверно так и выглядит настоящее счастье.

Теперь Полина была в полном сознании.

Она понимала, что это предательство, измена, разврат, но остановиться, прекратить наслаждаться жизнью уже не могла.

Ментальное тело девушки разлетелось на мелкие кусочки, у каждого из которых были свои ощущения и своё сознание. Собрать себя воедино, противостоять неизведанным таинственным силам, пусть и греховным, было совсем невозможно.

Полина извивалась под Семёном, стонала, кричала, громко звала на помощь, рвала кожу на его теле ногтями.

Ей это нравилось.

Она хотела, хотела, хотела… ещё и ещё… бесконечно долго хо-те-ла чувствовать вибрации экстаза.

Придя в себя, Полина ужаснулась: неожиданно разрыдалась, кусала губы.

Семён её успокаивал, ласкал, прижимал к себе.

– Почему Ромка никогда меня не обнимает, – подумала Полина, – может он и не любит меня вовсе?

Привести себя в порядок было непросто.

Она понимала, что мир вокруг и она сама c этого момента стали другими, что это очень заметно со стороны, что скрыть изменения не получится, как ни старайся.

Они, эти сладостные пороки, отпечатаны на лице, на теле, что  падение с высоты в бездонную пропасть порока или взлёт на вершину счастья (кто знает, как к этому отнестись), увидит теперь каждый встречный, стоит только бросить на нгеё скользящий взгляд .

Молодые люди никак не могли проститься: то и дело кидались в объятия, опять сбрасывали одежды, сливались в подвижный клубок, рассыпались, пытались успокоиться, сосредоточиться, о чём-то договориться…

Мама накормила Вадика смесью. Он спал.

– Что с тобой, дочь? Ты какая-то необычная… светишься вся.

– Давно нигде не была, не гуляла. Это я от свободы опьянела, мамочка.

У Полины было время подумать, обсудить произошедшее событие с внутренним цензором и диспетчером, договориться,  обсудить…

Странным образом всё вокруг приобрело иные очертания, другие цвета, запахи, вкусы.

Жизнь попала в фокус, у неё появились чёткие силуэты.

Теперь Полина понимала, что, почему и зачем делает, чего хочет от жизни.

Вадик почему-то вдруг перестал кричать и болеть. Ромка стал вовремя возвращался с работы, постоянно лез с нежностями.

Полина начала чувствовать его желания, но перестала их разделять. Она поняла, что любовь, та любовь, с которой всё началось, закончилась, что семейная жизнь превратилась в рутину, обыденность, неприятную обязанность.

А ещё она поняла, что ничего не хочет менять, что её в принципе всё устраивает.

Ромка замечательный муж: вкалывает, обеспечивает, не обижает. Наверняка станет неплохим отцом.