Мелодия дождя

Лёньке так хотелось вернуться к прошлому, выяснить отношения, объяснить ошибочность Милкиного поступка. Она просто не понимает…

Время шло, но легче не становилось. Умом юноша понимал, что придумал для себя замечательную сказку с красивым сюжетом, но она неожиданно начала жить самостоятельно, независимо от его желаний, не дождавшись, когда естественным образом последует  романтическое продолжение.

Любимая девочка решила жить иначе, что оказалось для него болезненным.

Отпустить её, точнее не её, себя, с бесплодными переживаниями и накрученными эмоциями? Но, как? Милкин образ впитался в его плоть и кровь, в каждую клеточку его тела.

Между ними возникла незримая, но реально чувствительная связь, природу которой он не в силах понять.

Каждую ночь Мила приходит к нему во сне: смеётся, дурачится, танцует, не подпуская при этом близко. Потом разворачивается, призывно манит рукой, бежит, оглядываясь, в сторону обрыва, громко смеётся и смело прыгает.

Каждую ночь прыгает.

Лёнька пытается остановить девочку, хватает на последних сантиметрах перед пропастью. Мила увлекает его за собой.

Её лицо во время падения, долгого, мучительного, страшного, становится бледным, потом вытягивается, глаза краснеют, длинные зелёные волосы колышутся, словно в невесомости.

Девушка ласково, но решительно, берёт его за руки. Они вместе падают в воду, сразу погружаются в темнеющую пучину, кишащую пузырьками воздуха, словно к их ногам прикрепили тяжёлый груз.

Через мгновение они начинают задыхаться.

Мила зловеще смеётся, затем растворяется в ночи, исчезает. В лёгкие между тем вместо воздуха вливается вода.

От удушья и сознания того, что жизнь прекращается, Лёнька просыпается в холодном поту, беснуясь от предчувствия чего-то реально произошедшего.

Заснуть после этого не получается.

Каждый раз Лёнька задаёт себе вопрос, – спас бы Милу, если точно знал, что будет дальше, хотя понимает, что рисковал совсем не для того, чтобы ей обладать?

Юноша очень хочет, чтобы любимая была счастлива, но ещё больше, чтобы вместе с ним.

Он понимает, что болен любовью, что надежды на взаимность напрасны и бессмысленны, но не видит выхода.

Иногда Лёнька останавливается, увидев Милу на улице, смотрит с вопросом во взгляде, пытается окунуться в глубину её серых глаз, словно нарисованных на картине, но девушка краснеет и отворачивается, отчего становится ещё больнее.

Ему до жути хочется с ней поговорить, узнать о чём девочка думает. Что чувствует. Невозможно поверить, что можно вот так, запросто, выкинуть из головы и сердца человека, с которым была счастлива.

Как же это унизительно и ужасно, нуждаться в том, кому ты совсем не нужен.

Юноша не нашёл другого выхода, кроме попытки отвлечь внимание на учёбу и спорт.

Была ещё мысль попроситься в армию сразу после десятого класса, но Лёнька ненавидел оружие и право сильного. Это остановило от скоропалительного решения.

Тогда его умом завладела мысль стать заметным и значимым. Опять же, не просто так,  чтобы доказать ей, Милке, как же она не права. Вот только интересует ли девушку судьба бывшего парня, он не знал.

Любые, даже самые сильные переживания, невозможно множить и чувствовать вечно. Как и всякая материя, они выцветают, тускнеют, блекнут.

Со временем приходит понимание невозвратности, быстротечности, бренности. Боль стихает. Остаются сладкие воспоминания, может быть самые яркие из всех, которые предстоит пережить. И благодарность, к тому, кто их подарил.

Жизнь продолжается. Не всегда происходит так, как хочется. Наверно, это тоже для чего-то необходимо. Значит, нужно позаботиться о будущем, точнее о настоящем, сделать правильные выводы из уроков судьбы.

Прежде всего, нужно исключить из меню предсказуемых событий любовь, раз уж она доставляет столько душевных страданий и боли. Не важно, кто виноват. Наверняка, Мила переживала не меньше. Но верить женщинам Лёнька больше не намерен.

То, чего невозможно понять и объяснить, не должно иметь власти над разумом. Любовь слишком непредсказуема. Сколько бы она не имела плюсов, это азартная игра со случайным исходом, а горячая голова и кипящие мозги не могут способствовать настоящему счастью.

Человеку всегда будет мало того, что имеет, как бы хорошо ему не было.

Любовь нанесла Лёньке сокрушительный удар, но он не собирается на него отвечать тем же. Нужно научиться жить без любви, только и всего.

Но письмо Милке юноша написал, хоть и не отправил. Томила необходимость хоть кому-то излить душу.

Для исповеди понадобились десять тетрадных листов и два вечера. Лёнька старался, пережил повторно каждое мгновение, воспроизвёл множество диалогов, вспомнил выражения лица девушки, её мимику, жесты, голос, запахи, вкус поцелуя.

Временами ему казалось, что всё происходит в реальности, что ещё не поздно вернуться к самому началу, повторить, исключить ошибки.

Когда текст был закончен, Лёнька начал его редактировать. Исключил все слова и фразы, обвиняющие любимую, дающие ей негативную оценку, добавил по максимуму восхищённых эпитетов и сравнений, всё, что сумел вспомнить, в конце написал многократное спасибо с большими восклицательными знаками.

Прочитал послание ещё несколько раз, немного всплакнул, запечатал конверт… и сжёг, поставив тем самым жирную точку на самом факте неудачной любви.

Пусть она останется в сердце светлым и ярким пятном, а не комком грязи,  – решил Лёнька.

Как приятно было после этого бродить по лесу в одиночестве, не произнося, не слыша ни единого слова. Лишь приглушённые звуки леса, шуршание, невнятные шорохи, полные таинственности, оттого, что не всегда возможно угадать их природу. То ли действительно что-то услышал или померещилось? Словно попадаешь в иную реальность, не совсем настоящую.

Кажется, что под покровом огромных стволов, уносящихся ввысь, где шевелятся на холодном ветру ажурные переплетения голых ветвей, доносится тихий шёпот.

Возможно, деревья делятся между собой впечатлениями. Очень тихо, чтобы не нарушить покой населения леса, крайне застенчивого и пугливого. Обитателей и увидеть-то можно лишь притаившись, да и то невнятно, мельком.

Обернёшься на шум, травинка сухая вибрирует. Мышка ли пробежала, уносящая в норку последние предзимние припасы, пичуга ли вспорхнула, голодная и промокшая, а может просто сухая веточка надломилась и спланировала, но в голове скребутся выдуманные от испуга сказочные персонажи.

Когда над кронами деревьев разгуляется ветер, недовольные стволы шумят и потрескивают, пытаются прогнать нежданного гостя, раскачиваются, скрипят, чтобы его напугать.

В такие минуты к проходящим под ними людям подкрадывается страх, рождаются немыслимые фантазии, заселяющие поляны и чащи всякой выдуманной от страха или избытка впечатлительности нечистью.

В детстве Лёнька много книг перечитал, где шишиги, лешие и кикиморы наводили ужас на любого, кто вступил ногой на их территорию. И ведь верил, по-настоящему. До дрожи в коленках и мурашек по всему телу.

Несмотря на детские опасения, лес он любил беззаветно, проводил в нём всё свободное время. Поляны и чащи пробуждали сильные эмоции, дарили радость. Но сейчас Лёнька брёл, не разбирая дороги, не обходя бурелом, погружённый в трясину неразрешимых проблем.

Собственно, леса он просто не замечал. Не до него. Душу рвало прощание с прошлым.

Навалилось, назрело, словно воспалённый фурункул. Того и гляди прорвёт. Сцепились в голове непримиримые противники: любовь против совести. Оказывается и так бывает. Сколько ни бьётся Лёнька над решением, не может никак что-либо одно вывести за скобки, чтобы можно было со спокойной душой выбрать способ дальнейшего существования.

Чего только не передумал. В голову приходили немыслимой дикости намерения, от планов мести до желания покончить с собой. Хотелось бросить всё, включая дом и родителей, взять в руки посох, отправиться, куда глаза глядят, вырыть землянку, поселиться в глухом заброшенном углу, жить в полном  одиночестве, наедине с дикой природой.

Как же тяжело было видеть её и его. Оба переполнены эмоциями: энергичные, счастливые, радостные от сознания своего влюблённого состояния.

Вокруг Лёньки кипели события, которые его больше не интересовали. Совсем.

Казалось, что первыми утренними заморозками, распускающимися белыми цветками на почве, застудило чего-то очень важное внутри, закупорило сосуды, питающие желание жить.