Любовь – игра, в которой всё серьёзно
Скажи, Жанна, ты реально любишь детей, их капризы, крики, согласна не спать ночами, рисковать здоровьем? Роды, между прочим, опасны для женщины. Они портят эстетику тела, искажают формы, растягивают кожу, ослабляют мышцы, убивают нервную систему.
Скажу больше, после родов вагина становится растянутой и менее чувствительной. Ты забудешь про оргазм. Для мужчины это очень неприятные трансформации. И вообще, рожать, между прочим, больно.
– Хочешь сказать, что аборт – сплошное удовольствие?
– Во всяком случае, организм не успеет перестроиться под ребёнка, навредить тебе. Мы поженимся, заработаем денег, посмотрим Мир, съездим за границу. У меня от перспектив дух захватывает. Во всяком случае, до сорока точно нужно подождать. Дальше, как срастётся.
В крайнем случае, возьмём чужого ребёнка на воспитание. Или… учёные не дремлют, мало ли чего к тому времени придумают. Всего и дел-то, аборт сделать. Нам наука, впредь предохраняться нужно. Ну, не дураки же мы, право слово… Ну, Жан! Я тебе шубу куплю. Честно-честно. У меня есть деньги. Нисколько не вру.
– Я подумаю. Честно говоря, мне не по себе. Плакать хочется.
– Не о чем горевать. Во мне сомневаешься? Давай распишемся завтра. Я тебя так люблю, не представляешь!
– Да, конечно. В смысле, я тоже тебя люблю. Я согласна. Проводи меня домой. Что-то голова разболелась. Нужно побыть одной.
Люди в современном Мире стремительно теряют желание и навыки иметь детей. Они склонны подолгу и часто заниматься чистой любовью, не обременяя себя заботами. Секс в его бескрайнем разнообразии, свобода во всём, наслаждение и конечно деньги…
Как без них?
Жить в своё удовольствие, жадно, без меры прожигать жизнь, оставаясь при этом независимым, вот чего хотел Андрей.
Скажете, эгоизм? Конечно он, что же ещё. А кто сказал, что любить себя плохо? Человек рождается в одиночестве и неотвратимо уходит в небытие, тоже один. Разве смысл состоит жизни лишь в продолжении рода?
Вскоре после аборта сыграли свадьбу, скромную, но в ресторане.
Андрей не обманул, купил невесте шикарную норковую шубку.
Родители жениха подарили молодым двухкомнатную квартиру. Немного погодя появилась машина, затем дача.
Жизнь как жизнь. Ничего особенного: не лучше, но и не хуже, чем у других.
Забот и хлопот было предостаточно. Многое, о чём мечтали, так и не сложилось. В Европу съездили. Один раз. Несколько раз отдыхали в Болгарии, Польше, Венгрии по путёвкам молодёжного бюро туризма "Спутник".
О праздничных вечеринках и встречах с друзьями надолго пришлось забыть: на первом месте в списке приоритетов стояли работа и карьера, забирающие время и силы без остатка.
Их считали успешной и счастливой семейной парой.
Жизнь постепенно превратилась в рутину, растворила в однообразных буднях вдохновение и чувства, которые незаметно превращались в раздражение и усталость. Андрей привык к размеренной жизни, но она перестала радовать. Чего-то очень важного не хватало.
Одно он знал точно, что не хочет детей. Беременные женщины и мамочки с детьми раздражали его безмерно. Андрей презрительно называл их свиноматками.
Жанна много раз пыталась настоять на материнстве. Муж был непреклонен.
– Считаешь, что без спиногрызов мы несчастны? Жанночка, радость моя, зачем тебе такая обуза? Радуйся жизни, у тебя есть всё.
– Мне одиноко.
– Не выдумывай. Сходи в театр, заведи любовника.
– Ты серьёзно?
Мужчина ценит женщину как сокровище лишь до тех пор, пока не совсем уверен в том, что она принадлежит исключительно ему, пока она сохраняет ореол загадок и тайн.
Когда все карты раскрыты, право собственности подтверждено, запретные плоды надкушены, а чувства испытаны, стоимость драгоценности становится призрачной: за неё теперь не нужно платить.
Но всегда найдётся поблизости некто или нечто уникальное, чем захочется обладать.
Это уже зрелый, сформированный опытом эгоизм сытой личности.
В близких отношениях необходим баланс интересов, наработанная система сдержек и противовесов. Уступать и договариваться жизненно необходимо, но отнюдь не потакать желаниям и прихотям партнёра.
Получая больше, чем отдаёт, он требует увеличивать дозу, считая удовлетворении е прихотей исконным правом. Рано или поздно его перестаёт устраивать даже полная самоотдача супруга.
Неудовлетворённость, привычка брать без меры, толкает на поиск нового счастья. Ведь общение и близость не обещают больше никаких открытий. Совместная жизнь превращается в пресную обыденность.
Вместе с тем боль, чувства и желания спутника, предательство и измена ему, больше не причиняют неудобств.
Можно абстрагироваться, отодвинуть потребности и чаяния партнёра в дальний угол, смотреть как бы со стороны: безучастно, равнодушно, отчуждённо.
Чтобы заглушить позывные совести, можно убедить себя в том, что она сама во всё виновата. Нечего было…
– Ничего страшного, она сильная, переживёт. Опыт имеется. В конце концов, не под дулом пистолета Жанна сделала аборт.
Когда прятать больше нечего и лень, когда вывернул перед супругой гнилое нутро наизнанку, а ненасытная натура требует новизны, неожиданно приходит прозрение.
– Ребёнок, наследник! Вот что мне нужно, чего не хватает. Хочется оставить свой след на Земле. Я же мужчина.
Когда Жанна принимала гормональные препараты для предохранения от беременности, у неё были серьёзные осложнения. Она советовалась с Андреем, просила перевязать семенные протоки, раз уж решил навсегда отказаться от рождения детей.
Муж отказался, сослался на то, что не желает быть евнухом. Мол, мужчина должен до гробовой доски оставаться мужчиной.
– Отчего всё вышло так мерзко? Получается, он уже тогда допускал мысль о потомстве. Возможно, переживал по этому поводу или даже строил планы. Ведь знал, что после пяти абортов я потеряла возможность стать матерью.
Контрацептивы, несмотря на эффективность, тоже не всегда работают, случались сбои. Любимый снова и снова отправлял меня под нож мясника, который кромсал живую плоть не рождённых мной младенцев.
Андрей не считался ни с чем.
Понятно, что моя вина не меньше, значительно больше. Чего не сделаешь ради любви?
А он загорелся вдруг. В глазах появился охотничий азарт, воодушевление, возбуждение, одержимость. Мужчина может стать отцом практически в любом возрасте. Разве возможно остановить поезд, когда он разогнался и мчится на всех парах?
Я видела, как он мучается, понимала, чем это может закончиться для меня.
Тогда материализовалась Инка. У него похоть, деньги и желание получить наследника, у неё молодость и алчность. Меня Андрей вычеркнул из своей жизни сразу.
Вычеркнул? Тогда для чего приходит?
К сорока годам Андрей неожиданно и вдруг изменился, начал интересоваться детьми своих друзей, дарить им подарки, разговаривать с ними, брать на руки.
Жанна глядела на него с изумлением. Она-то уже давно распрощалась с мыслями о детях, погасила в себе материнский инстинкт, приучила себя к мысли о несбыточности желания иметь полноценную семью и вот…
– Андрей, может быть нам взять приёмыша?
– Я об этом не думал. Давай, оставим этот разговор.
– Как скажешь. Просто мне показалось…
– Не бери в голову. Это наверно возраст. Становлюсь сентиментальным, только и всего.
– А если…
– Оставь, Жанночка. Нам ведь с тобой и так хорошо. Какие дети, зачем они нам? Тем более приёмные, с неизвестной наследственностью. Я как-то интересовался, с приёмышами бывают такие неприятные сюрпризы. Плюс психологическая совместимость. Если нет своих детей, никаких не нужно.
– Значит, всё-таки думал? Поговори со мной, не держи в себе. Мы ведь семья, единое целое.
– Да нет. Просто на глаза случайно попался сайт, побродил. Обыкновенное любопытство.
– Так я и говорю…
– Оставь, любимая. Ты же знаешь, как я не люблю, когда лезут в душу. Дети, это не моё.
Жанна уже стала забывать о том коротком разговоре, когда некая доброжелательница, не без ехидства, поведала о том, что видела Андрея в дорогой гостинице, где встречалась с партнёрами, с некрасивой, плохо одетой, но весьма молодой леди.
– Не может быть! Наверняка ты ошиблась. Это не мог быть Андрей. Когда, говоришь, это случилось?
– Неделю назад. Кажется… да, точно, в пятницу.
– Ну вот, так и знала. В этот день он летал в Тольятти по делам бизнеса.
– Дело твоё. Можешь не верить. Но это точно был он, я уверена. Мы поздоровались. Андрей тогда сильно смутился.
Спустя несколько месяцев сведения подтвердились. Андрей сам признался, что несколько раз встречался с девушкой по имени Инна, с которой якобы договорился о суррогатном материнстве.
– Зачем нам ребёнок с неизвестной наследственностью, если я сам способен оплодотворить женщину. Прости, прости, родная! Конечно, тебе неприятно, но этот ребёнок точно будет мой.
Извини, так получилось, Инна уже беременна. Я с ней обо всём договорился. Она родит, выкормит малыша до трёх месяцев и передаст нам. Правда, здорово?
– Но почему нужно было делать из этого секрет? Ты с ней спал. Это обидно, унизительно. Ставишь меня перед фактом, когда дело сделано. Скажи ещё, что у вас чисто деловые отношения, что трахался с ней по необходимости, исключительно в целях производства эмбриона.
Почему бы в таком случае не сделать ЭКО? Ребёнок был бы твой и мой. У тебя будет ребёнок, а у меня никого не будет. Тебе не кажется, что это предательство, измена?
Андрей, ты решил от меня избавиться?
– Ну что ты, Жанночка! Я переживал, сомневался в результате. Всё получилось как нельзя лучше. Не ревнуй. Инна тебе не конкурентка. Девочка совсем не красавица, хотя миленькая. Зато физически и генетически безупречно здорова. Я проверил. У нас с тобой будут замечательные дети.
– Ты сказал дети?
– Оговорился. Не представляешь как я рад. Сама понимаешь, волнуюсь.
– Ты был в восторге и тогда, когда мы могли иметь общее дитя. Но передумал, испугался трудностей. Отчего так?
– Не будь букой. Порадуйся вместе со мной. Я без пяти минут отец. Это так здорово!
– Всю жизнь ты убеждал меня, что не любишь и не желаешь иметь детей. Я тебе верила. Что изменилось? Я стала другая или ты изменился? Считаешь меня безнадёжной старухой?
– Вовсе нет. Хочу сделать тебя счастливой.
– Да уж, сюрприз однозначно удался, чего нельзя сказать о счастье, в которое отчего-то совсем не верится.
Весь период беременности Андрей пребывал в эйфории: ежедневно ходил к Инне, возил её на обследования, переживал, радовался, накупил тысячу мелочей для новорожденного и для будущей мамы.
Родилась девочка, которую назвали Регина. Мнение Жанны в выборе имени не участвовало. Она старалась не показывать вида, но интуиция подсказывала – надвигается нечто трагическое.
Жанна оказалась права.
В один из дней Андрей, отводя в сторону взгляд, сказал, что у дочки должны быть оба родителя, что он решил жить с Инной.
– Так будет правильно, Жанночка, извини!
Квартиру Андрей оставил Жанне, приобрёл для неё бизнес: маленький, но жизнеспособный, раскрученный салон красоты.
Несмотря на то, что развод состоялся и был оформлен, раз или два в неделю Андрей посещал Жанну, иногда даже оставаясь у неё до утра.
Бывший муж признавался ей в вечной любви, пенял на непреодолимые обстоятельства, иногда пускал слёзы…
И неистово любил.
Теперь как любовницу: нежно, страстно, азартно.
Иногда Жанна ловила себя на мысли, что таких бурных соитий она не помнила со времён медового месяца и конфетно-букетного периода.
Женщина страдала и летала от чувственного восторга одновременно, не понимая себя. Кляла и ненавидела Андрея и Инну, мечтала о праведной мести, а когда приходил Андрей, вновь впадала в некий чувственный анабиоз, завидуя сама себе.
Была ли она счастлива? Ну, это вряд ли.
Есть любовь необходимая, которая предназначена жене, матери детей и страсть, которую дарят любовнице и тут же о ней забывают.
После сеанса безудержного секса с Жанной Андрей неизменно спешил домой, к дочери и своей серой мышке, оставляя разгорячённую подружку остывать в одинокой постели и давиться слезами.
За пять минут до Нового года
Зима выдалась на удивление снежная и морозная. В последний день года снегопад особенно разошёлся.
Витька Шаповалов работал в радио такси. Ездить по занесённым полуметровым слоем снега районным дорогам было невыносимо сложно.
Как назло почти все заказы поступали из пригорода или в направлении дальних населённых пунктов, где дороги не чистили даже при хорошей погоде.
То и дело он попадал в неприятные ситуации, выбираться из которых приходилось без посторонней помощи. О заработке можно было не мечтать, а деньги нужны были как никогда: Витька копил на предстоящую свадьбу.
Сегодня, именно в новогоднюю ночь, романтически настроенный юноша хотел преподнести любимой девушке вместе с дорогими подарками предложение руки и сердца.
От мысли о том, как это случится, как отреагирует на известие Ксюха, становилось радостно, настолько, что хотелось обнять любимую немедленно.
Воображение и чувствительный организм незамедлительно отреагировали на фантазию, вызвав прилив нежных чувств и сонм видений.
Витька принимал заказы, крутил баранку, беседовал с пассажирами, но мысленно находился на свидании с любимой в состоянии райского блаженства.
Ему не было дела до снежных заносов, обледеневших дворников, наледи на стекле и прочих профессиональных неприятностях. Счастливый человек не замечает трудностей.
Можно было сделать предложение заранее или отложить на время, но Витька мечтал увидеть счастье во взоре будущей невесты именно в этот знаменательный день, когда яркая отмосфера любимого праздника заражала оптимизмом, когда даже самые стойкие материалисты немножечко верили в сказку.
Юноша ни минуты не сомневался, что невеста воспримет желание создать семью с воодушевлением. О свадьбе они никогда не заговаривали, но мысли о совместной жизни витали в воздухе.
Ни для кого не было секретом, что Ксения чаще живёт в Витькиной квартире, чем у себя, что там у неё есть одежда на любой случай, личные вещи и свои полки в бельевых шкафчиках.
Выходные водителям не дали, но обещали отпустить на три часа, с половины двенадцатого, чтобы встретить Новый год в семье.
Почти всё для замечательного сюрприза было готово, даже праздничные блюда заранее приготовлены заботливой маминой рукой и дожидались желанной минуты.
Следующий заказ поступил из травмопункта. Везти пассажиров следовало в Соколки, маленький населённый пункт в самой отдалённой точке района.
От неприятного предчувствия в груди тревожно кольнуло, но хорошее настроение не позволило беспричинному ощущению отменить радужные переживания. Витька знал, опыт позволит справиться с любой задачей. Невыполнимых миссий для таксиста не существует.
Диспетчер попросил зайти в помещение клиники, помочь пассажиру добраться до машины. Такие просьбы не редкость.
В больнице его ждали, не по погоде одетые пассажиры – мужчина и женщина.
Дама была в домашнем халатике без нижних пуговиц, в разрезе которого бессовестно выглядывали байковые розовые панталоны не первой свежести, и тапочках с помпоном. Мужик с гипсом на всю ногу был в шапке с опущенными ушами, свитере и шортах с босыми ногами.
В голове мелькнула мысль о материальном положении странной парочки, но наличие травмы и беспомощность пострадавших в канун праздника не дали этой мысли оформиться.
Мужика пришлось уложить на заднее сиденье. Сидя он не вмещался. Запах перегара от парочки не мог заглушить даже сильный фруктовый дезодорант.
– Виолетта, – кокетливо представилась дама, – успеем до Нового года?
Витька посмотрел на неё, не совсем понимая, что та имеет в виду. За это время можно туда и обратно пять раз съездить. Наивный, он не имел представления, на что подписался.
Пассажир всю дорогу стонал и охал, дама без стеснения предпринимала попытки соблазнить Витьку.
Перетерпев довольно спокойно притязания Виолетты некоторое время, пока грёзы о предстоящем приятном мероприятии доминировали в сознании, Витька не выдержал, когда дама ловким движением принялась расстёгивать ширинку на его брюках.
Резко нажав на тормоз, он выскочил из машины, рывком открыл пассажирскую дверь и вытащил бесстыжую стерву на снег.
– Ты чего себе позволяешь! Всё, приехали. Убирайтесь вон!
– Не имеешь права, я плачу!
– Чего ты… платишь… ну-ну! А я тебе сейчас сдачу дам, по мусалам, чтобы неповадно было.
– Если мы замёрзнем, тебя посадят. Тоже мне, Отелло, хотела приятно сделать.
– У тебя свой мужик, им и займись. В сугробе мягко, тебе должно понравится.
– Шутник. Не выдумывай, вези. Больше приставать не буду.
– Ладно, садись. Я тебя предупредил. Ещё одна выходка и вышвырну, как кусок дерьма. Дорогу показывай, через километр Соколки.
– Так нам не туда. Не знала, как объяснить диспетчеру. От Соколков километров двадцать, сначала через лес, потом по полям. Там раньше деревня была, Топляки, теперь коттеджи строим. Муж у меня строитель, я у них в бригаде кухарка, только на праздники на неделю все уехали.
– Ты чего, дура, совсем не в себе, как я туда доберусь по целине?
– Меня это не касается. Тебя послали, сам и думай.
– Так! Ну-ка деньги покажи. Не собой ли ты расплатиться надумала? Мне такого добра не то, что даром, если много-много заплатят не надо.
– Какие мы капризные. До сих пор никто не отказывался, ты первый разборчивый такой. Деньги на месте, сначала заказ выполни.
– Перебьёшься. Такая наглость, ни в какие ворота не лезет. Теперь точно не повезу.
– Предлагаешь ему ползком добираться? Он же раздетый и босиком. Совесть замучает.
– Бред! Откуда вы такие взялись?
– С Воронежу приехали, деньги робыть. Вы тут с жиру беситесь, а нам жрать нечего.
– Верю. Водка – продукт дорогой. Никакой зарплаты не хватит.
– Мы же не кажен день. Праздники ведь. Отвези, Христом Богом молю. У нас на родине ребятёнок остался.
Куда деваться? Пришлось заводить мотор.
Баба больше не брыкалась, но настроение уже было испорчено.
Как ни тужился Витька, вернуть приятное ощущение предстоящего сватовства не удавалось.
После Выселков дорога закончилась совсем, даже колеи не было видно. Виолетта то и дело путала направление, приходилось возвращаться и искать. На приличной скорости колёса справлялись с толстым слоем снега. Стоило затормозить, как машина начинала буксовать.
Несколько раз уже толкали и откапывали машину.
Как назло поднялся ветер, колючие льдинки остервенело били в стекло, усилился мороз. Сумеречная размытость ландшафта погрузилась в полную темноту. Стрелки часов неумолимо приближались к началу Нового года, но никаких Соколков не было видно.
Настроение, стремившееся последний час к нолю, опустилось ниже даже этой отметки.
Ехали молча. Витька про себя ругал пассажиров семиэтажными матюгами. Теперь он точно знал, что никакой помолвки сегодня не будет. Неизвестно, как отреагирует Ксюха на то, что оставил её в такой знаменательный день одну.
Дорога окончательно вымотала. Тут ещё пассажир начал орать благим матом, когда машину подбросило на скрытой под слоем снега ухабине.
Всё когда-то кончается, даже самое ужасное. Виолетта вдруг разглядела знакомые приметы. Через десяток минут показался недостроенный дом.
Чтобы развернуться, пришлось минут двадцать орудовать лопатой. Пока чистил разворот, колею, по которой приехал, совсем занесло. Пассажира пришлось тащить до дома на брезенте.
Виолетта долго что-то искала в сумках, но, ни копейки не обнаружила. В качестве компенсации предложила бутылку водки.
Желания и сил скандалить больше не было. Витька вышел из негостеприимного дома, завёл мотор и двинулся обратно.
Проехать удалось метров пятнадцать. Машина намертво зарылась в сугробе.
Следующие полчаса Витька с Виолеттой копали и толкали, раскатали для разгона метров пять пути. Юноша перекрестился и рванул. Надежда успеть к Новому году ещё теплилась.
Как ни странно, дальше всё пошло, как по маслу. Машина мягко шла по целине на приличной скорости. Витька интуитивно угадывал ориентиры, чудом не сбился с пути. Дорога до Выселков заняла у него не больше двадцати минут.
До боя курантов оставалось больше часа. Дальше дорогу он знал. Голова болела лишь о том, чтобы хватило бензина до дома или хотя бы до заправки.
Настроение начало выравниваться. В конце концов, если немного опоздает, есть шанс оправдаться.
Дорога была совсем пустынна. Все сидели за накрытыми столами, провожали старый год.
За пять минут до боя курантов запыхавшийся Витька влетел в квартиру. Не раздеваясь, рухнул он перед Ксюхой на колени, протянул колечко на раскрытой ладони…
– Я, ты, короче… Ксюха, я тебя люблю, ты согласна…
Новоявленная невеста от ожидаемого, но всё равно ставшего неожиданным счастья залилась слезами, попыталась обнять жениха, поскользнулась в лужице растаявшего снега и завалилась вместе с ним на пол.
Неловкое падение закончилось травмой. Подбородком Ксюха с размаха угодила Витьке в глаз, отчего тот полностью заплыл через пару минут. Челюсть девушки хрустнула, от переднего зуба больно отломилась половинка.
Несмотря ни на что оба были счастливы.
Жених позвонил диспетчеру, соврал, что подрался с пассажирами и несколько дней теперь не сможет выйти на работу.
До праздничного стола обручённая парочка так и не добралась, не до этого было. Помолвку они отмечали более энергично.
Сладкая, скажу я вам, была неделя: то ли медовая, то ли пряничная. Во всяком случае, в конце января влюблённые точно знали, что их стало трое.
Просто отпусти
В маленьком, очень красивом и уютном городке, где жила Линда Вершинина, всё было необычно. Тенистые улицы с фруктовыми и цветочными названиями, засаженные каштанами, грецким орехом и яблонями расходились концентрическими кругами от площади, где был поселковый совет, дом культуры и универмаг.
Центр города был полностью одноэтажный, с одинаковыми палисадниками и низкими весёленькими заборчиками из раскрашенного во все цвета радуги штакетника.
Несмотря на наличие центрального водопровода, здесь было много деревянных колодцев с журавлями и скамейками, с любовью оформленных резными деталями. Нет смысла говорить о том, что цвело и радовало глаз буквально всё.
Приезжие с удовольствием бродили по улочкам, мечтая пожить здесь хотя бы недельку. Но, то туристы и гости, Линда здесь родилась и выросла.
Когда-то, даже вспомнить сложно когда, она с девчонками и мальчишками рисовала на асфальте классики, играла в резиночку, вышибалу, пряталась во дворах, купалась вместе с мальчишками голышом в речной заводи.
Теперь Линда взрослая. Настолько, что недавно пришлось тайком избавляться от неожиданного плода девичьей страсти.
Она этого не хотела. Родители настояли.
Было обидно и больно, когда самый дорогой человек, Игорь Калина, в которого была влюблена до головокружений, истерик и обмороков, которому безоглядно доверяла, струсил, узнав, какой сюрприз созрел у неё внутри от ночных свиданий на совхозном сеновале.
Девочка, воспитанная в родительской любви и неге, была очаровательно мила, стройна, умна, развита духовно и физически, но любопытна, романтична, наивна и чересчур доверчива.
Мальчишки влюблялись в Линду на раз, водили в кино и на танцы, ухаживали, даже целовали несколько раз. Но раскрылась девочка только перед Игорем.
Лишь он сумел разбудить в ней дремавшую женственность, помог преодолеть неуверенность и страх, поселил в ликующей душе восторг единения, радугу чарующих чувств, подарил разноцветье сладостных переживаний и волшебных эмоций.
Игорь стал для Линды всем: печалью и радостью, мечтой, судьбой, эликсиром жизни.
С ним Линда чувствовала себя, как бы это сказать… нет, не принцессой, скорее единственной, самой счастливой на небосклоне судьбы, самой яркой звездой, которую Игорь нежно и трепетно держит в сильных ладонях и целует, целует, целует.
