Ядовитое кино

– Спасибо, – ответил стажер, положил на стол свой портфель, достал из него авторучку, химический карандаш, несколько общих тетрадок и положил на стол.

– Что это у тебя за макулатура? – указав на тетради, поинтересовался Горохов.

– Конспекты. Тут, конечно, не все, а только самое важное. Остальное завтра принесу.

Горохов снова прыснул в кулак, но ничего больше не сказал.

Стажер, поправив очки, поинтересовался:

– Итак, чем порекомендуете мне заняться?

– А тебе поработать хочется? – наконец-то сняв со стола ноги, спросил Зверев.

– Разумеется!

– Веня, дай ему свою книжонку, пусть изучает!

Костин, не вставая со стула, бросил на стол новичку устав, тот повертел его в руках и, не открывая, отложил в сторону.

– Знакомая книжица. «Дисциплинарный устав милиции», введен приказом министра внутренних дел СССР в июле сорок восьмого. Может, я лучше чем-нибудь полезным займусь?

– Хочешь сказать, что эту, как ты сказал, книжицу, ты знаешь назубок? – ухмыльнулся Веня.

– Довольно близко к тексту!

– Ого! – Веня встал, взял у стажера устав и открыл его на первой попавшейся странице: – Тогда давай тебя проэкзаменуем! О чем сказано, ну скажем, в десятой главе?

– О поощрениях, применяемых к лицам рядового и младшего начальствующего состава милиции, – без запинки ответил стажер.

– И какие же это поощрения?

– Благодарность, снятие ранее наложенного взыскания, награждение похвальными листами и занесение на доску почета. – Игорек снова поправил очки.

– Так, что еще?

– Награждение ценными подарками и деньгами, а также повышение в звании.

– Во дает студент! – ухмыльнулся Горохов, которому только что был объявлен шах.

– Вам лучше не трогать ладью, а то через два хода вам поставят мат, – непринужденно посоветовал Шуре стажер.

– Как мат? – удивился Шура, но ладью при этом все-таки взял в руки.

– Раз коснулся, значит, ходи! – тут же засуетился Евсеев.

Шура махнул рукой и, как и планировал, прикрыл своего короля ладьей. Евсеев тут же перенес ферзя на белое поле и через пару ходов и в самом деле поставил сопернику мат. Шура чертыхнулся и стал складывать шахматы в коробку.

В этот момент зазвонил телефон. Веня подошел к столу и снял трубку:

– Оперуполномоченный Костин. Слушаю. – Нахмурился, потом сказал: – Да подожди ты… – Спустя еще примерно десять минут произнес лишь одно слово: «ладно» – и повесил трубку.

– С кем это ты так? – поинтересовался Горохов.

– Скорее всего, вы разговаривали с женой! – тут же вместо Вени ответил Игорек.

– И как ты догадался? – не без ехидства поинтересовался Веня.

– Вы разговаривали почти пятнадцать минут, при этом сказали лишь несколько слов, на вашем лице было недовольство. Вы несколько раз набирали воздуха в грудь, но так и не решились перебить собеседника. Это навело меня на мысль, что вы говорили либо с начальником, либо с женщиной. Майор Зверев, ваш непосредственный начальник, сидит здесь, и если бы в отдел позвонил, скажем, ваш начальник управления полковник Корнев, то он наверняка не стал бы так долго тиранить вас, а пригласил бы к телефону Павла Васильевича. Выходит, что версия с начальником отпадает. Судя по тому, что собеседник говорил без умолку, вполне резонно предположить, что версия с женщиной более вероятна. У вас на пальце кольцо, значит, вы женаты. Таким образом…

– Все! Хватит тараторить! – огрызнулся Костин. – Ты хоть и не женщина, но тоже болтаешь без продыху!

Веня подошел к распахнутому окну, достал из кармана пачку «Явы» и закурил.

– Что Катя сказала? – со своим обычным беззвучным смешком спросил Зверев.

– Да чего она может сказать? Сказала, что ходила на съемки и там какому-то Качинскому стало плохо…

– Что? Качинскому? Режиссеру? – тут же воскликнул Горохов.

– Может, и режиссеру, почем мне знать. Сказала, что вроде как отравили его…

– И сильно отравили? – тут же стерев с лица ухмылку, спросил Зверев.

– Не знаю! Говорит, что сильно!

– Так он хотя бы живой?

– Когда его на «Скорой» увозили, был живой.

Зверев покачал головой:

– Качинский – известный режиссер из Москвы. Светило современной кинематографии. Если его действительно отравили, тем более если он умер, наверняка уже началась такая шумиха, что никому мало не покажется.

В этот момент снова зазвонил телефон. Зверев подошел к аппарату и, не снимая трубки, с ухмылкой спросил молодого стажера:

– Ну что, Игорек? Хочешь еще раз продемонстрировать нам свою проницательность?

Комарик оживился:

– Конечно, хочу.

– Можешь сказать, кто звонит на этот раз?

– Думаю, что на этот раз звонит уже начальник управления. Раз случилось такое, значит, с шахматами и изучением устава нужно завязывать, потому что у нас у всех появится работа!

– Молодец, Игорек… хвалю!

– Ну что вы, ту несложно же было догадаться, любой бы на моем месте…