Холодные сумерки

И Дмитрий поехал. По дороге, впервые в жизни благодарный знаменитым владивостокским пробкам, рассказывал про все вокруг, самое разное, вперемешку и вразнобой.

Про привидение, живущее отчего-то во-он в том универмаге, отчего там ни один уборщик не задерживается дольше недели, обязательно спивается.

Про вон ту «Волгу», принадлежавшую Вове Буераку, знаменитому грабителю, у которого Дед в незапамятные времена выиграл в карты обещание жить честно.

Про сокровища Колчака, которые наверняка закопаны где-то здесь, но все не находятся, а чертовы копатели позапрошлой зимой обрушили фундамент любимого кафе председателя, когда там сидела жена председателя, возможно в норках председателя.

Про вечные сопки, от которых у Ивана, выросшего в «плоской» Эстонии, поначалу вечно кружилась голова.

Про банду Яшки-цыгана, обносившую свадьбы и празднества в шестидесятые, пока не довелось сдуру нарваться на роту морских пехотинцев, отмечавших уход любимого капитана на пенсию.

Говорил про все, что мог вспомнить или придумать, словно дарил город этой девчонке, смотревшей в окно так завороженно, словно она верила каждому слову, вбирала в себя истории, легенды, байки.

На маяке, как и всегда, было ветрено. Соленый морской ветер кружил вокруг каменистой косы, трепал легкое платье девушки, и Ольга немедленно замерзла.

– А эту шаль я добыл на старом рынке. – Дмитрий жестом фокусника вытащил из-за пазухи объемистый ком, бережно набросил на плечи Ольги. – Говорят, она принадлежала жене купца Кунста, который крайне увлекался бабочками. И однажды сгинул в тайге, а верная супруга сбросилась с маяка. С этого. Чай хочешь?

– Хочу.

Дмитрий улыбнулся, добывая из спортивной сумки термос, бутерброды и плед. Ольга, кутаясь в шаль, подошла к невысокому обрыву, глядя на волны, которые бились о крутой берег.

– Скажи, ты бывал за границей?

– Да кто же меня туда пустит? – удивился Дмитрий. Подошел, сунул в руки крышечку с горячим чаем. – С другой стороны, вроде бы и незачем. И тут дел хватает. Да и то сказать, чего я там не видел? А что?

– Не знаю, – Ольга пожала плечами. – Просто иногда так хочется, знаешь, увидеть все. Вообще все. Увидеть, услышать, понять. Все, понимаешь?

Ветер сменил направление, окутал Дмитрия тонким цветочным запахом, и он внезапно, ни к селу ни к городу, вспомнил слова Шабалина о том, что Ольга, вопреки инструкциям, душится даже в лаборатории. Глупость, мелочь, а закатные краски на миг словно потемнели.

«Чертов Шабалин. Ну надо же было его вспомнить».

Глупо, но Ольга не походила на человека, который будет пренебрегать правилами. И главное, было совершенно непонятно, на кого обижаться: на Шабалина, который вот так из прошлого портил свидание всякой ерундой, на Ольгу за то, что оказалась неидеальной – ха, а кто идеален? – или на себя за то, что почему-то вот это дурацкое следование или неследование правилам было важно.

«Получается, на себя. И на чертова Шабалина!»

Он шагнул ближе, касаясь плеча Ольги своим. С удовольствием заметил, что разница в росте не так и велика. Не придется далеко наклоняться, чтобы поцеловать.

«Тьфу ты, вот мысли лезут… Хотя каким еще лезть на свидании?»

– Наверное, не очень понимаю, – мягко сказал он. – Хотя следователю такое говорить не к лицу, и я буду все отрицать! Но хочу понять. Орден Сатаны – он там же, да? В желании узнать все?

Секунду он боялся, что все испортил, что Ольга не ответит, а то и вовсе потребует отвезти домой. Или до ближайшей остановки. Но она, помедлив, ответила.

– Наверное. Меня тогда… я напросилась в группу, которая по ним работала, и меня взяли.

«Ничего себе. Значит, все-таки лапа».

Желание уточнить было почти непреодолимым, но Дмитрий сдержался. Промолчал. И по взгляду, брошенному Ольгой, понял, что прошел пусть маленькое, но испытание.

– Оттуда я столько и знаю. Видишь, все просто. Но до конца дела я там не доработала. Собралась – и махнула на край света. И здесь, на маяке, правда кажется, что ты на самом краю. Шагнешь – и упадешь за край, в пустоту. Здесь можно понимать молчанием, потому что море – это если не все, то многое. Спасибо, что привел меня сюда. Мне нравится.

Помолчав, она толкнула его плечом.

– Ну вот, болтаю, как первокурсница. Слушай, а здесь у вас как, парочки в очередь записываются или кто успел, того и маяк?

– Что? – Дмитрий сперва не понял, о чем она, слишком задумался о том, что осталось недосказанным, но что спрашивать было очевидно нельзя. Потом он оглянулся, посмотрел вдоль косы и фыркнул. На берегу стоял мужчина в темной одежде. – Кто успел, тому и повезло. Впрочем, этот пока один, так что мы ему, наверное, не мешаем. Ждет, наверное.

– Или смотрит, – лениво заметила Ольга, отворачиваясь к морю. – Пусть его.

– Пусть, – согласился Дмитрий.

О сторонних мужчинах не думалось вовсе. И даже если к тому бедолаге все-таки присоединится женщина – подождут.

Через несколько минут, обнимая Ольгу за плечи, он все же оглянулся. Мужчины на берегу не было.

«Не повезло, значит. Ну и черт с ним».

Интерлюдия

Скульптор

Он – Скульптор. Он – контроль. Он – высшая сила. Скульптор повторял это как мантру, и это помогало сдерживаться. Он давно привык сдерживаться, даже дома. Рано понял, что, если дать себе слабину, когда никто не видит, рано или поздно сорвешься прилюдно. Но как же это было тяжело. Порой ему казалось, что он понимает часы, старые, на пружинах, которые надо было заводить. Заводишь, заводишь, пружина стягивается, а если перестараться – лопается с тонким звоном. В детстве он любил ломать часы. Легкий хруст механизма – и время останавливается. Именно так он чувствовал себя четыре дня назад.

Именно так.

Он – Скульптор. Он – контроль. Шлюха так и не вернулась. Другие – риск. Большой риск. Скульптор знал, что выдержит еще один день, а больше? Он обязан снова вдохнуть этот запах, увидеть, коснуться. Сломать механизм, лопнуть. Это императив. Это не обсуждается. Он – контроль. Он – высшая сила. Сила. Подхватив со стола листок со схемой, он снова уставился на символы. С ними что-то было не так, но что? Да, магистр Ордена был идиотом, но он – не идиот. Он умен. Он поймет. Все дело в симметрии. Всегда все дело в симметрии и гармонии, даже когда симметрия и гармония, мелодика кажется сбитой. Ференц Лист это понимал.

Положив схему, Скульптор достал из ряда пластинок «Мефисто-вальс» и бережно положил на диск проигрывателя. Включил – и снова уставился на ритуальные символы. Как-то их можно было изменить. Приспособить. Он справится.

Он – Скульптор. Он – контроль. Он – высшая сила.

Глава 4

I. Ожидание Вахтанга

Дмитрий не мог не признать, что место и время для сделки Вардан с Вахтангом выбрали отлично. На стоянке перед воротами для загрузки товара стояло уже немало машин и грузовичков, и постоянно подъезжали новые, искали место получше, бибикали. Счастливчики открывали кузова и багажники, тащили товар за лотки, над которыми продавцы уже растягивали синие навесы.

Едва увернувшись от мужика, который, ничего не видя перед собой, тащил сразу три ящика с помидорами, Дмитрий решил, что в этот час на рынок можно было бы провести слона, и никто не заметил бы. Ну разве что поругались бы на то, что слона трудно обойти. Одинокий человек же здесь терялся совершенно, если только не стоял столбом или не пытался идти против течения. Нужно было просто поймать ритм.

Смешавшись с толпой, Дмитрий позволил увлечь себя к рядам, где вчера торговал Вардан. На открытом рынке за торговцами не закрепляли мест официально, так что формально каждый мог устроиться где угодно в рамках своей группы товаров, но обычно здесь действовали негласные договоренности. Постоянные продавцы мест практически никогда не меняли, и это было выгодно всем.

Вардан был один и занимался тем, что расставлял по местам ящики, которые явно только что сгрузили с машины абы как, лишь бы побыстрее поехать дальше. На прилавке рядом с весами ждали винограда и прочего товара круглые тарелки.

«Интересно, а если весы проверить, недовес будет?»

Отчего-то казалось, что нет. Этот толстый армянин работал так, что придраться к нему по закону не получилось бы при всем желании. Воплощение честного торговца. Правда, при этом он продавал из-под полы порнографию. Работал ли он скрупулезно честно только потому, что не хотел привлекать лишнего внимания или искренне считал себя хорошим гражданином? Интересная задачка.

– Доброе утро, Вардан, – поздоровался Дмитрий, подходя ближе. – Вот он я, как договорились. Смотрю, товар уже привезли?