Вокруг света за 280$

Чем больше я узнавал жизнь тайских монахов, тем больше удивлялся. Например, среди них очень много курящих. Как известно, Будда Шакьямуни составлял монастырский устав еще в V веке до н. э. О запрете на алкоголь он упомянул, а вот о курении, естественно, не было сказано ни слова. Вот и в монастыре, в который мы зашли переждать дневную жару, монахи как раз устроили перекур. Или… медитацию? Это с какой стороны посмотреть.

В одной буддистской притче говорится о том, как два монаха обратились к своему настоятелю с просьбой разрешить курить. На следующий день один из приятелей увидел, как его товарищ смело расхаживает по монастырю с сигаретой в зубах, а ему настоятель это строго-настрого запретил.

– А что ты говорил? – спросил монах, выпустив клубы дыма изо рта.

– Я спросил: «Можно ли курить во время медитации?» И получил ответ: «Нет».

– А я спросил: «Можно ли медитировать во время курения?»…

Американец в лесу

Когда едешь автостопом по Таиланду и просишь подбросить в сторону какого-нибудь определенного монастыря «сколько по пути», то никогда не высадят на повороте, а обязательно привезут прямо к храму. Вот и в знаменитый лесной монастырь Ват Пананачат Беунвай нам не понадобилось идти от трассы три километра пешком. Хотя водителю и пришлось для этого сделать крюк (зато он, видимо, сильно улучшил свою карму).

Хотя важность медитации известна в Таиланде любому школьнику, количество людей, действительно ее практикующих, там ничуть не больше, чем в западных странах. Даже среди монахов процент любителей этих умственных упражнений не больше, чем среди европейских профессоров и студентов. Большую часть мастеров медитации можно найти в лесных монастырях. Туда стремятся монахи, стремящиеся держаться подальше от людской суеты, и иностранцы, приезжающие в Таиланд учиться восточной мудрости.

Лесной монастырь Ват Пананачат Беунвай известен не только в Таиланде, но и за рубежом как один из крупнейших учебных центров. Именно поэтому здесь, в глухой тайской провинции, так много иностранцев. Европейцы-послушники носят белую одежду и живут в отдельных «кельях». Здесь это – разбросанные в беспорядке по густому лесу домики на сваях. На них для надежной защиты от надоедливых насекомых надевают перевернутые днищем вверх яркие пластиковые тарелки, резко контрастирующие с общим стилем дощатых строений.

На заросшей густым лесом территории монастыря мы встретили американца, приехавшего на трехмесячный курс медитации.

– Наш ум находится в постоянном движении. Чтобы его успокоить, нужно сосредоточить свое внимание на каком-нибудь объекте. Теория медитации существует уже третью тысячу лет. Согласно ей, нужно концентрироваться на чем-то до тех пор, пока не сможешь «видеть» выбранный объект «внутренним взором». В качестве такого объекта для медитации можно выбрать даже человеческий труп. Можно упражняться и на абстракциях, таких как Будда, Дхамма, Сангха или пространство, сознание, ничто; на эмоциях – любовь, сострадание, радость, единение.

– И вас учат здесь всем этим методам? – удивился я.

– Нет конечно. Это и не нужно. Все они, в конечном счете, ведут к одной цели – к Нирване. Здесь мы обычно практикуем самый популярный в Таиланде, и вообще у последователей буддизма тхеравады, метод «полное осознание». Его суть очень проста: чем бы ты ни занимался, ты должен постоянно отдавать себе полный отчет во всех своих действиях. Например, если при ходьбе нужно осознавать, как левая нога поднялась, правая опускается, касается земли, опирается на нее, начинает отрываться, приподнимается…

Как мы жили в «телефонной будке»

После затянувшейся на четыре недели поездки на север Таиланда мы опять вернулись в Бангкок. В поисках ночлега пошли по всем попадавшимся на нашем пути монастырям. Но везде, как сговорились, отказывались оставлять нас даже на одну ночь: «У нас места нет!»

Когда уже стемнело, мы забрели в ярко освещенный Ват Теприсинтаравас. Шли к нему напрямик, по каким-то темным закоулкам, поэтому и внутрь попали не сквозь центральные ворота, а через заднюю калитку. На веранде одного из коттеджей сидел солидный монах в окружении учеников – Срипай Кусарасито.

Как позднее выяснилось, мы случайно попали на настоятеля тайского монастыря в Чикаго – иерарха, имеющего ранг, примерно соответствующий христианскому епископу. По приглашению одного из своих американских учеников Срипай Кусарасито был и в Москве. Возможно, именно в благодарность за оказанный в России теплый прием он сразу же согласился нас приютить.

Оставалось найти свободное место. А в бангкокских монастырях это не такое простое дело. Однако решение все же нашлось. Нас поселили в библиотеке. Скорее ее можно было назвать огромной… телефонной будкой. Внутри одноэтажного домика на расстоянии вытянутой руки от зарешеченных окон стоят два телефона-автомата. Снаружи через прутья решетки можно дотянуться до трубки, опустить монеты, набрать номер. А вот расковырять монетоприемник, оторвать трубку и вообще как-то раскурочить сам автомат уже несподручно.

В этой «телефонной будке» мы провели не одну ночь, как в других монастырях, а три ночи подряд. Каждый вечер к нам в гости заходили «американец» Срипай Кусара-сито и его друг Па Саней Фумпуанг (мы прозвали его Брежневым из-за удивительного сходства с прототипом). Они вместе учились в семинарии и поднимались по ступенькам иерархии.

В это время мы оказались в двойственном положении. С одной стороны, нам по-прежнему хотелось попасть в Австралию, причем с визами! А с другой – у нас оставалось примерно по 50 долларов – как раз на консульский сбор. Если нам опять откажут в визе, то не будет денег на то, чтобы вернуться назад домой (минимум 45$ нужно на визы Лаоса и Китая). Если же дадут, что маловероятно, будет не легче. Как мы сможем вообще без денег добраться из Таиланда до Австралии?

Несколько дней мы колебались, склоняясь то в одну, то в другую сторону. Была даже идея вообще отказаться от австралийских виз. Может, добравшись до Индонезии, искать пути через Тихий океан сразу в Америку? Или возвращаться назад в Москву? Однажды мы даже зашли в индонезийское посольство на разведку. Но… посольство оказалось закрыто, праздновался день рождения пророка Мухаммеда. Значит, не судьба.

По Таиланду мы разгуливали в желтых футболках с эмблемой «Школы автостопа». Но при входе в австралийское посольство все же пришлось их снять. Переодевались прямо перед удивленными охранниками. Рисковать было нельзя. Слово «автостоп», как я уже убедился, у чиновников вызывает определенные, совсем не нужные претендентам на визы, ассоциации.

В посольстве выяснилось, что Стасе с Эдиком визы дали (на Георгия тоже пришло разрешение, но он не дождался). Почему бы и нам не попробовать?

– А зачем посылать в Австралию сразу так много журналистов? – удивилась второй секретарь посольства Элизабет Джибс. – Троим мы визу дали, и хватит.

– Но я же главный! Как же они будут там без руководителя. А эти двое – со мной.

– Не знаю, не знаю, – в сомнении качала головой Элизабет. – Вы, конечно, имеете полное право подать на визы. Я вам запретить не могу, но и результат не гарантирую. Мы сами не решаем, кому давать бизнес-визу, а кому – нет. Ваши документы пошлем в Канберру и будем ждать ответ. На это потребуется не меньше месяца. Как у вас с тайской визой?

– Если нужно, продлим. Или выедем в Малайзию и вернемся назад с новыми двухмесячными визами, – заверил я. – Был бы результат!

Православная церковь в Бангкоке

Утром мы зашли в русскую православную церковь. Вернее, самой церкви пока нет. Священник Олег Черепанин приехал ее создавать. В Таиланде государственная религия – буддизм. Тайские чиновники в принципе не против христиан. Но они не понимают отличия православной церкви и предлагают присоединиться к уже зарегистрированной римско-католической. Так, например, уже сделали греки. Но Московская патриархия на это не пойдет. Получается тупиковая ситуация. Выход только один – пробиться на самый верх, на прием к королю.

Таиланд – конституционная монархия. Король вроде бы официально не руководит правительством, но в действительности он имеет огромное влияние. И не только на чиновников. Король очень популярен и среди простых тайцев. Он занимается фотографией, увлекается автогонками, разводит домашний скот и птицу, выращивает пробные сорта риса, играет в бадминтон, участвует в парусных регатах и даже собственноручно строит яхты.

Раньше простым смертным, в соответствии со специальным указом, строжайше запрещалось прикасаться к главе государства и членам его семьи. Ослушание каралось смертной казнью. Действовал также закон, по которому «не рекомендовалось» смотреть на королевских особ. Предписывалось закрывать ставни, двери и окна при их приближении. В «нарушителей» стража стреляла глиняными пульками. Поводом для отмены первого закона послужил трагический случай: однажды королева Сиама, прогуливаясь по реке, упала с ладьи в воды Чао Прайи и… утонула, поскольку ни один из присутствовавших не посмел кинуться ей на помощь и протянуть руку. Второй запрет был снят при короле Монгкуте (1851—1868), когда одному из любопытных глиняная пулька попала в глаз.

Однако и сейчас рядовому гражданину встретиться с королем не так-то просто. Теоретически есть только одна возможность попасть к нему на аудиенцию. Таиландом сейчас правит король Пумпидон Адульядет, известный также под именем Рамы Девятого. Но официально его нужно называть не иначе как Его Величество, Верховный духовный владыка, Великая земная сила, Несравненное могущество, Величайший в королевстве, Повелитель Рама, Правитель королевства, Глава суверенного народа, Король Сиама, Верховный защитник и монарх. Для тех, кто намеренно или случайно сделает ошибку в этом сложном имени и тем самым нанесет королю оскорбление, полагается наказание – три месяца тюрьмы. После отбытия срока каждый провинившийся имеет право лично принести королю свои самые искренние извинения. Не воспользоваться ли этим законом для того, чтобы проникнуть на аудиенцию?

Первая тройка кругосветчиков, как оказалось, тоже побывала у отца Олега.

– Ко мне уже заходили трое ваших: девушка-блондинка с двумя высокими парнями. Я звонил в Москву, спрашивал разрешения оставить их на ночь. Но мне объяснили, что, пока у меня нет своего прихода, я не могу давать приют кому попало. Я вашим ребятам предлагал заплатить за ночь в отеле, но они категорически отказались. Поехали ночевать в Паттайю.

Буддистские монахини

Будда был человеком демократичным и свободомыслящим. Но он долго не хотел принимать в монашеский орден женщин. Только после того, как его мать попросила у него посвящения в монахини, ему пришлось сдаться. Хотя и с тяжелым сердцем. Говорят, что он сказал при этом своему любимому ученику Ананде: «Если раньше я надеялся на то, что основанный мной монашеский орден просуществует 50 000 лет, то после того, как в него стали принимать женщин, он развалится за 5000 лет». С тех пор прошло только 2500 лет, поэтому судить об истинности предсказания пока рано. Но пренебрежительное отношение к женщинам-монахиням и сейчас проявляется во всех слоях буддистского общества.

Самостоятельных женских монастырей нет. Монашенкам обычно выделяют угол в одном из мужских монастырей (вход мужчинам туда строго-настрого запрещен!). Они также бреются наголо, но ходят не в желто-оранжевых одеждах, как «настоящие» монахи, а в белых – подобно «послушникам». Женщины-монашенки не получают религиозного образования и не соблюдают строгие монастырские правила (им достаточно выполнять обязательные для всех буддистов Четыре заповеди: не убивать, не воровать, не пить, не прелюбодействовать). И прихожане, и монахи-мужчины относятся к ним почти как к «бедным родственникам», которых терпят исключительно из милости. Поэтому в монахини обычно и попадают только сироты и вдовы, о которых некому больше позаботиться.

Притом что мы ежедневно посещали по нескольку монастырей, с монашками мы впервые познакомились только в Петбури. Очередной пикап высадил нас на шоссе. Город скрывался за высоким холмом, возвышавшимся над абсолютно плоской равниной. На вершине, естественно, стоит монастырь – такое святое место не могло остаться невостребованным.

Удобно расположившись в тени, на прохладном мраморном полу длинной веранды галереи, мы разглядывали проходящую внизу дорогу, равнину и синеющие на горизонте горы. В листве шумел ветер, по крыше носилась стайка обезьян. Но людей поначалу видно не было. Потом мимо прошла монашка, за ней другая, третья. Как это обычно и бывает в монастырях, в которые мы заходили переждать дневную жару, нам вскоре предложили по бутылке питьевой воды. Потом, заметив, что мы не спешим уходить, стали угощать фруктами, сладостями, чаем. Но, что было совершенно удивительно, монашки сами предложили нам остаться у них на ночь. Время было послеобеденное, думать про ночлег было еще рано. Но отказаться от такого предложения мы не смогли (ни до, ни после нам не предлагали ночевать в монастыре, а всего лишь не могли отказать в нашей просьбе). Ужин (и завтрак) они также предложили сами, не дожидаясь даже намеков с нашей стороны.

В отличие от монахов, слоняющихся без дела или собирающихся группами поболтать, монашенки постоянно что-то шьют, вяжут, плетут, мастерят. Вообще ведут жизнь отнюдь не праздную. Да и в храм они заходят не для молитв и медитаций, а тоже все больше по делу – протереть пыль, убрать мусор, поставить новые свечи и сменить фрукты у алтарей.

Показной рис

Общее направление у нас было – на юг Таиланда. Но, как это обычно и бывает в автостопе, двигались мы хаотически, сворачивая то вправо, то влево, в зависимости от случайностей и оказий.

Из сельской глухомани загруженный ананасами пикап вывез нас на берег моря, в курортный городок Хуа-Хин. Однако погода к купанию не располагала. С моря дул сильный холодный ветер, поднимавший высокую волну. А периодически еще и дождь начинался. В такую погоду лучше вернуться на трассу и продолжить путь на юг, к теплу. Так мы и поступили.

В Пранбури лучи заходящего солнца отражались в покрытых золотом крышах стоящего на высоком холме монастыря. До него, казалось, рукой подать. Постучав по кабине пикапа, мы остановили машину, выпрыгнули из нее и пошли к монастырю напрямик, по азимуту. А зря!

Забрели в густой лес, тропинку потеряли и долго продирались напрямик через колючий кустарник. И все напрасно! Когда до монастыря было уже всего ничего, дорогу преградила река. Шириной она была всего метра три, но вода мутная и течение сильное. Пойти вброд мы не решились, а моста или удачно упавшего дерева не нашлось. Очередной раз убедившись в том, что короткий путь не всегда самый быстрый, мы вернулись на шоссе.

Монастырь, на достижение которого мы потратили так много времени и сил, вблизи оказался не таким впечатляющим, как издали. К тому же площадь перед ним была завалена мусором от только что закончившейся ярмарки. Центральный храм был заполнен «туристами». В Таиланде туристические компании организуют дешевые автобусные туры с ночлегом по монастырям.

У нас с собой был маленький пакетик риса – нужно было только найти, где его сварить. Дима остался в монастыре, а мы с Татьяной Александровной отправились на поиски.

Монастырь стоит возле устья реки. Там работала землеройная машина, а рядом в плавучем домике жили рабочие с семьями.

– Не поможете сварить нам рис? – обратился я к ним с вопросом и показал принесенный нами пакетик риса и котелок.

– Конечно, – заверил нас самый старый из рабочих и предложил нам сесть за стол.