Пятый посланник. Книга 2

– Хотел бы я знать… – Я осторожно перевернул череп носком башмака. – Но умер он точно не от старости.

Я никогда не разбирался в анатомии и не сразу отличил бы сломанное ребро от целого. Но даже если строение скелета у местных и отличается от моего, здоровенное треугольное отверстие между лбом и теменем вряд ли предусмотрено изначальной конструкцией. Беднягу ударили в голову чем-то острым – может быть, одним из копий у стены – и пробили толстую кость черепа насквозь. Если после такого и можно остаться в живых – то уж точно не в горах.

– Боги… – пробормотал Мерукан. – Куда мы попали? Неужели нам придется ночевать в этой могиле?..

– Здесь хотя бы тепло. – Я пожал плечами. – И я бы скорее остерегался живых, чем мертвых.

– Верно… Но красть у покойника… – Мерукан вдруг смолк и поднял голову. – Ты слышишь?

– Что? – проворчал я. – Там такой ветер…

– Тихо! – Мерукан схватил меня за рубаху. – Опять это…Горные демоны проснулись!

Я хотел было сказать, что он просто суеверный болван, испугавшийся кучки костей, но так и застыл с раскрытым ртом. Сквозь завывания ветра пробивался совсем другой звук. Будто что-то ревело в полумиле за скалами со стороны гряды.

Что-то раз в пять больше рогатого Кинг-Конга, который сожрал мою лошадь тогда, в зарослях у платформы.

* * *

– Ты выспался? – поинтересовался я.

– Всю ночь даже глаз не сомкнул! – Мерукан высунулся из-под одеяла. – Ты слышал, как кричал ракшас за скалами?

– Несколько раз. – Я потянулся, разминая затекшие плечи. – Я слышал крики горных демонов, слышал вой ветра, но даже их заглушил храп, который…

– Тебе почудилось! – Мерукан запустил руку в мешок и ловко выудил подсохшую лепешку. – И даже если так – разве не может измученный путник немного вздремнуть?

– Сколько угодно, – усмехнулся я. – Это уж точно лучше, чем всю ночь слушать, как орет эта тварь.

Сам я поспал от силы часа полтора – но не потому, что так уж сильно испугался мертвых костей или воплей чудовища. Мерукан заграбастал все одеяла и отключился минут через десять после того, как я смог разжечь огонь. А мне осталось только клевать носом, усевшись на мешок. Костер давал достаточно тепла, а сила Джаду подпитывала уставшее тело – я наверняка продержался бы без сна хоть трое суток… И все же целая ночь, проведенная под аккомпанемент ветра и вопящего ублюдка за грядой – совсем не то, после чего чувствуешь себя отдохнувшим.

– Оно… еще там? – осторожно поинтересовался Мерукан.

Тот, кого он называл ракшасом, будто услышал. Низкий хриплый вой снова донесся издалека и прокатился по расселине, эхом отражаясь от скал. Ближе к утру чудовище подавало голос все реже – но затыкаться насовсем, похоже, не собиралось.

– Агни милосердный… – Мерукан поежился, но тут же снова впился зубами в померзшую лепешку. – Я-то думал, оно, наконец, сдохло.

Вчера ночью он выглядел чуть ли не до смерти перепуганным, но утро, похоже, вернуло ему привычный настрой. Впрочем, дело могло быть и в другом – сам голос чудовища изменился. Если еще перу часов назад оно ревело так, будто собиралось прикончить все живое в радиусе трех миль, то теперь скорее скулило и завывало. Как дворняга с перебитой лапой – только на несколько октав ниже и так громко, что я всерьез опасался схода лавины.

Что бы там ни было – оно, похоже, страдало… Но это уж точно не повод знакомиться поближе.

– Вставай, сын ленивого ишака. – Я кинул в Мерукана подвернувшуюся под руку щепку. – Пора идти. Лучше бы нам перебраться через горы до заката.

– Я не собираюсь еще раз ночевать в этом холоде! Второй такой ночи я могу не пережить.

Мерукан выбрался из-под одеял и, поеживаясь от холода, принялся натягивать башмаки. Они наверняка снова вымокнут за несколько минут – и все же я не поленился стащить их с него и хоть как-то высушить у костра.

– Ты здоров? – спросил я. – Выглядишь так, будто всю ночь сношался с бешеной обезьяной.

– Лучше бы сношался. – Мерукан набросил на плечи одеяло и перетянул его ремешком на поясе. – Пожалуй, это была бы славная смерть… Уж точно не хуже, чем замерзнуть или быть сожранным ракшасами.

– Пойдем. – Я одним махом забросил на спину оба мешка и потянулся за мечом. – Возьми копье – тому бедняге оно уже точно не понадобится.

Мерукан кивнул и подхватил стоящую у стены палку с примотанным острием. Остальное я тащил сам, и все же он все равно еле успевал за мной – похоже, вчерашний холод не прошел бесследно. Я не услышал и слова жалобы, но видел, что ему тяжело шагать даже налегке. За ночь снега намело чуть ли не по колено, и никакой другой дороги не было – мы тащились по расселине прямо через сугробы, утопая чуть ли не по колено. Я не боялся застрять где-нибудь среди отвесных скал: если уж парень с пробитым черепом устроил здесь берлогу, выход точно должен быть… Но где именно? И сколько нам еще придется его искать?

Вчера мы шли через горы напрямик, выбирая самый короткий путь – но сегодня никакого выбора уже не осталось. Если бы я каким-то чудом и смог бы вскарабкаться на высоту в тридцать футов и вылезти на тропу, с которой мы свалились – вытащить Мерукана мне было бы попросту нечем. Судя по тому, что солнце уже заглядывало прямо в расселину, время понемногу приближалось к полудню – а я до сих пор не увидел ничего похожего на путь наверх. Пока мы только сделали крюк длиной мили в полторы-две, огибая скалы, и ничуть не приблизились к цели. И если не успеем до темноты…

– Ты слышал, откуда ревел ракшас? – тоскливо поинтересовался мой спутник у меня из-за спины. – Кажется, мы идем прямо ему в пасть…

– У тебя есть мысли получше, глиняная голова? Здесь кругом скалы! – Я обернулся и постучал ладонью по заснеженному валуну справа. – Если кто-то из богов дал тебе крылья – мог бы сказать и…

– Рик! – Мерукан вдруг попятился и уселся в утоптанный снег. – Это не…

Скала под моей рукой вдруг задрожала и пришла в движение. Камень заскользил по коже, уползая куда-то вверх… А я вдруг подумал, что даже в этом мире мне еще не приходилось встречать камни, покрытые мехом.

Глава 7

То, что мы оба приняли за кусок скалы, оказалось живым существом. Настолько огромным, что вблизи я не смог разглядеть ничего, кроме густого светло-серого меха, почти сливающегося со скалами по обе стороны. От могучего рева тут же заложило уши, и когда прямо передо мной распахнулась громадная пасть, усеянная острыми зубами длиной с нож, я рванулся назад, едва не затоптав Мерукана.

– Бежим, Рик! – завопил он, вскакивая на ноги. – Ракшас проснулся и сожрет нас!

Узкая тропа в расселине вывела нас прямо на чудовище, которое всю ночь не давало мне спать. Похоже, оно и само устало завывать и заснуло – но когда я похлопал его по боку…

– Стой! – Я поймал Мерукана за шиворот. – Сюда ему не пролезть.

Со стороны нашего ночлега проход был тесноватым даже для меня – и огромная тварь в него уж точно бы не поместилась. Впрочем, Мерукан об этом не задумывался – страх вернул ему силы, и теперь он готов был бежать обратно хоть до самого убежища с пробитым черепом.

– Пусти меня, болван! Я не собираюсь…

– Хватит верещать, как курица! – Я припер Мерукана спиной к скале. – Здесь ракшас нас не достанет!

– Какая разница? Бежим отсюда, пока он не разозлился!

– Куда? – проворчал я. – Другой дороги нет…

Это, похоже, немного отрезвило Мерукана. Он перестал вырываться, замолчал и осторожно вытянул шею, будто пытаясь разглядеть чудовище, застрявшее в скалах и отрезавшее нам путь.

– Только не говори, что нам придется идти мимо него…

– Придется. – Я развернулся к тропе. – Если ты все еще не научился летать, глиняная твоя голова…

На этот раз путь в полсотни футов занял впятеро больше времени. Я шагал первым, то и дело замирая и вслушиваясь в тишину между скалами. Огромная когтистая лапа, способная одним движением разорвать меня надвое, могла поджидать за каждым выступом… Но, похоже, чудовище даже не попыталось за нами гнаться.

– Может, он ушел? – Мерукан выглянул из-за камня в нескольких футах за моей спиной. – Я ничего не слышу…

– Он здесь, – прошипел я. – Тихо!

Мохнатый ублюдок, которого Мерукан назвал ракшасом, никуда не делся. Он больше не ревел, но когда ветерок, завывавший в расселине, чуть стихал, я слышал протяжное сопение. Хриплое и как будто усталое, будто чудовище всю ночь голосило не по собственной воле.