Левиафан

– Да, – кивнул тот головой.

– В таком случае я обязан вас остеречь, что оно находится под прицелом крепостных пушек и в случае любых недружественных действий будет уничтожено.

– Я вас понял, – ответил Морев. – Но прошу передать его превосходительству, что мы прибыли с самыми дружескими намерениями.

– Я не прощаюсь, господа, – кивнул головой адъютант присутствующим и вслед за боцманом зазвенел ботфортами вниз по трапу.

Еще через минуту он был в баркасе.

– Весла на воду! – послышалась команда и, отвалив от борта крейсера, суденышко ходко двинулось в сторону гавани.

Глава 5

На берегах Студеного моря

[10 - Студеное море – поморское название Белого моря.]

В это же самое время, в «адмиралтейском кабинете» своих роскошных покоев, заложив руки за спину, неспешно прохаживался Вологодский генерал-губернатор Алексей Петрович Мельгунов. Это был пожилой, крепкого сложения мужчина с умным волевым лицом и светскими манерами.

К моменту нашего повествования Алексей Петрович был в зените славы и пользовался неизменной благосклонностью императрицы, не раз отмечавшей что он «очень и очень полезный человек государству». Происходя из потомственных дворян и получив воспитание в Сухопутном шляхетском корпусе, Алексей Петрович сделал блестящую военную карьеру и дослужился до генерал-поручика, после чего, по высочайшему повелению, был назначен генерал-губернатором Ярославской, а впоследствии и Вологодской губернии. Действительный тайный советник, масон и меценат, Мельгунов был прекрасно образован, увлекался литературой, науками и всячески их развивал. В Ярославле он открыл сиротский дом и народное училище, а в Холмогорах мореходную школу. Начиная с 1786 года, издавал ежемесячный литературный журнал «Уединенный пошехонец», содержал домашний театр.

За свою долгую и полную приключений жизнь, Алексей Петрович немало повидал и ко всему относился философски. А посему известие о прибытии в архангельский порт ранее не виданного судна, доставленное ему дежурным офицером, воспринял достаточно спокойно и направил для встречи с непрошеными гостями своего адъютанта.

Тот вернулся через час, в состоянии чрезвычайного возбуждения.

– Что с вами, Павел Петрович? – удивился Мельгунов, воззрившись на обычно невозмутимого адъютанта. Такое впечатление, что вы увидели самого черта.

– Вроде того, ваше высокопревосходительство, – выдохнул офицер. – Это действительно дьявольское судно с необычными людьми.

– Так уж и дьявольское, улыбнулся Мельгунов, подходя к своему рабочему столу и усаживаясь в вольтеровское кресло. – Ну те-ка, батенька, попрошу подробнее.

– Судно военное, весьма необычной постройки и формы. Чем-то напоминает гренландского кита, но раз в десять больше. Аспидного цвета и судя по всему, построено из железа, – четко доложил адъютант.

– М-да, – пожевал губами Мельгунов, недоверчиво глядя на него. – Продолжайте.

– На гафеле судна наш Андреевский флаг. По словам командира и его старших офицеров, которые говорят по-нашему, это русский военный корабль и прибыл он из… из будущего, – почти шепотом закончил Морозов.

На несколько минут в обширном кабинете наступила почти осязаемая тишина, нарушаемая лишь размеренным стуком венецианских напольных часов в его дальнем конце.

– Из будущего говорите? Это довольно интересно, – пристально вглядываясь в бледное лицо офицера, встал с кресла генерал-губернатор. – А вы, Павел Петрович, того, с утра мадерой не баловались?

– Помилуйте, ваше высокопревосходительство, – обижено вскинул голову капитан-лейтенант. – Как можно! Все что я видал, могут подтвердить бывшие со мной матросы. И в порту настоящее столпотворение.

В это время дверь зала отворилась, и на пороге появился грузный раскрасневшийся генерал. Это был Вологодский наместник и правая рука Мельгунова – Григорий Дмитриевич Макаров.

– Доброе утро, Алексей Петрович, – подойдя к столу и тяжело отдуваясь, – просипел он. – Вы уже оповещены о наших необычных визитерах?

– Да, Григорий Дмитриевич, Павел Петрович как раз мне докладывает о них, – ответил Мельгунов пожимая генералу руку и приглашая того присесть.

– В порту творится черт знает что, – продолжал генерал, сняв украшенную плюмажем шляпу и утирая голландским платком лицо. – Все бегут туда как на пожар. Я приказал начальнику гарнизона оцепить порт и никого туда не пускать.

– Разумно, Григорий Дмитриевич, разумно, – согласно кивнул головой Мельгунов. – А как вам иноземное судно?

– Не знаю, что и сказать, – недоуменно развел руками наместник. – Не судно, а какая-то химера. Ни мачт, ни парусов, а в гавань вошло как нож в масло. И очень уж громадное и страхолюдное на вид. Дрожь берет от одного вида.

– М-да, – снова задумчиво произнес Мельгунов. – Павел Петрович, – обратился он к адъютанту, – надеюсь, вы дали необходимые инструкции капитану судна, когда покидали его?

– О да, ваше высокопревосходительство, – склонил голову адъютант. – Я рекомендовал капитану не предпринимать никаких недружественных действий по отношению к нам, предупредив, что в подобном случае оно будет подвергнуто артиллерийскому обстрелу.

– Разумно, Павел Петрович, разумно, – удовлетворенно произнес генерал-губернатор. Ну что ж, господа, едем в порт! – сделал приглашающий жест Мельгунов. – Хочу лично взглянуть на этих «аргонавтов».

После этого все трое направились к выходу и, миновав анфиладу роскошных комнат, вышли на украшенное высокими колоннами парадное крыльцо. Оттуда Морозов сделал знак караульному офицеру, и к крыльцу подкатила запряженная четверкой белоснежных рысаков золоченая губернаторская карета с двумя ражими солдатами морской пехоты на запятках. Вся троица погрузилась в карету, и та плавно выкатилась за ворота.

К началу восьмидесятых годов XVIII века Архангельск являлся одним из богатейших городов Империи и был центром русской внешней торговли. Это не могло не сказаться на его облике, который все больше приобретал европейские черты. В городе, который насчитывал более трехсот тысяч жителей, имелось множество добротных деревянных и каменных построек, обширный Гостиный двор, иностранная слобода, Михайло-Архангельский монастырь, православные, лютеранская и реформаторская церкви. Со стороны моря он охранялся мощными оборонительными сооружениями, исключающими захват побережья кем бы то ни было. В архангельский порт с самыми различными товарами и грузами заходили корабли практически всех европейских держав, и английская речь там мешалась с французской, итальянской, и фламандской.

Миновав центральную часть города, карета генерал-губернатора направилась в сторону окруженной многочисленными зеваками гавани, въехала в оцепленный солдатами порт и остановилась на главном причале, рядом с небольшой группой офицеров, рассматривающей в подзорные трубы застывшее на морской глади невиданное судно. Здесь же, неподалеку, находились и несколько капитанов иностранных торговых судов, оживленно переговаривающихся между собой.

При появлении губернаторской кареты все оставили свое занятие, церемонно раскланялись с вновь прибывшими, и старший из офицеров, начальник гарнизона, доложил, что в порту порядок и зеваки оттеснены за его пределы.

– Ну а на судне что, Иван Илларионович? – пожал ему руку Мельгунов. Спокойно?

– Да вроде тихо, – пожал плечами седенький полковник. – Не по душе оно мне. Сатанинское какое-то.

– Так уж и сатанинское, – хмыкнул генерал-губернатор, – а ну-ка дай, – и взял из его руки подзорную трубу.

– Невероятно, – пробормотал он через минуту. – Что-то похожее на явление из апокалипсиса.

– Именно так, Алексей Петрович, – наклонился к Мельгунову адъютант. – А вблизи сие судно еще страшнее, просто оторопь берет.

– Однако мы люди служивые, а посему будем разбираться, кто это, откуда и зачем, – ответил ему Мельгунов. – Берите баркас и снова отправляйтесь на судно. Доставьте сюда капитана…

Как только баркас отошел от крейсера, Морев отдал приказ заступить стояночной вахте.

– Юрий Михайлович, – обратился он к нервно дымящему сигаретой старпому. – Выставь в рубке двух верхних вахтенных с автоматами. И держи на всякий случай наготове расчет с ПЗРК. Думаю, в ближайшие полчаса мы с заместителем съедем на берег для аудиенции с местными властями. Так что на тебе безопасность корабля и экипажа.

– Вас понял, – кивнул Круглов и швырнул окурок за борт.

– И не нервничай, – продолжал Морев. – Думаю, к вечеру мы будем пить шампанское со своими пращурами, а команда отдаст дань свежему мясу и овощам. – Пошли, Башир Нухович, – бросил он Сокурову и направился к рубочному люку.

Спустившись вниз, они прошли в командирскую каюту и коротко посовещались по поводу предстоящего съезда на берег. По этому случаю заместитель предложил одеть парадную форму.

– А то неудобно как-то, – сказал он. – Мы, гости из будущего, и в «РБ». Что о нас подумают?

– Согласен, – кивнул Морев. – Не будем нарушать традиций. А теперь главное. В каком объеме нам отвечать на их вопросы?

– Я думаю, на этот счет стоит посоветоваться с Березиным, – поколебавшись, ответил Сокуров.

– А я так не считаю, – нахмурился Морев. – За судьбу экипажа отвечаем мы, нам и решать.