Неизвестная солдатская война
Политинформации-«головомойки» регулярно проводились в сапёрном батальоне, а здесь их не было. Мы иногда сами подходили к старшему лейтенанту Хараханджанцу. Он – армянин, плохо говорил по-русски, но ответить мог практически на любой вопрос. К замполиту полка мы не обращались – слишком большая для нас шишка. Иногда на отдыхе уделит нам внимание, а так мы его почти и не видели. Агитаторы-офицеры, о которых я узнал только после войны, к нам не приезжали. Парторга полка мы, полковые разведчики, тоже редко встречали – он почти всё время находился в дивизионах и батареях.
Случалось, попадал в руки изданный типографским способом фронтовой боевой листок. А своих листков в дивизионах, в полку мы не выпускали. Беседующего с солдатом на передовой начальника политотдела, как об этом, к примеру, было написано в «Малой земле», я не видел ни разу. Политотделы находились от передка километров за 30–40. Когда посылали с каким-нибудь заданием в тыл, часто поручали забрать в политотделе газеты. Мы хорошо знали: если направляют в политотдел, значит, ты едешь в самое безопасное место.
Из оперативной сводки Совинформбюро за 20 июля 1944 года:
«Войска 1-го Украинского фронта… штурмом овладели городами и крупными железнодорожными узлами Владимир Волынский и Рава Русская…». (т. 7, с. 56–57)
«21 июля Сегодня ночю заняли штурмом город Тимашов и много других населенных пунтов. Часов у 10 утра нас крепко бомбили немецкие коровы Хейнкеля Бомб сыпали много а вреда нам никакого не прычинили
22 июля Сегодня заняли город Олещыки и Любачев и много других населенных пунтов взяли много пленых водягы сейчас хорошо выпили и затянули песню про походы».
Из оперативной сводки Совинформбюро за 22 июля 1944 года:
«Юго-западнее города Владимир Волынский наши войска, продолжая наступление, овладели городом Томашув…
К западу и югу от города Рава Русская наши войска, развивая успешное наступление, овладели районными центрами Львовской области городом Любачёв, городом Немиров, а также с боями заняли более 150 других населённых пунктов, в том числе… железнодорожные станции… Любачёв, Олешицы». Только в районе Любачёва взято 400 пленных. (т. 7, с. 61–62)
«23 июля Сегодня гоним фрицев без остановкы заняли много населенных пунтов и вышли к водному рубежу реке Сан севернее города Ярослав. Самолеты мешают дышать. Под вечер пошел дождь мокрый как курица
24 июля Сегодня мы форсировали реку Сан немецкая авиация напрасно так усердно действовала всеодно славяне форсировали реку. Мы з другом нашли водкы и напились лежым та смотрым как мистера пикируют. Дожидаем темноты чтобы в темноте покончить эту фрицевскую песню. Погода хорошая».
– Водку мы случайно нашли в оставленной немцами телеге. Не пропадать же трофею. Правда, накануне или во время боя до пьяна мы никогда не напивались, хотя и возможность подворачивалась. Специально для храбрости не напивались, потому что все знали: храбрее ты будешь или нет, а вот беспечнее – точно.
Из оперативной сводки Совинформбюро за 24 июля 1944 года:
«К западу от города Рава Русская наши войска вышли к реке Сан на фронте 80 километров, заняв при этом более 60 населённых пунктов… Наши войска на ряде участков форсировали реку Сан». (т. 7, с. 66)
«25 июля Сегодня бои идут по разшырению плацдарма на западном берегу Сан. А вышень сколько здесь. Мы сегодня сварили курицу которую убили фрицы А прыготовить было нелегко разов 5 прыходилось бросать ведро с курицей а самим прятатся в щели».
– Курица – это уже для разнообразия. Потому что во время боёв старались хорошо кормить. На отдыхе нам было положено 650 грамм хлеба в сутки, на передке – 850. Правда, во всех случаях по 100 грамм сбрасывали на голодающих в тылу детей. И каждый день – по 100 грамм водки. Иногда "задолжают" водку. Это значит ушла наша водочка куда-то налево – или командирам, или старшина на что-то променял.
Из оперативной сводки Совинформбюро за 25 июля 1944 года:
«Наши войска завершили окружение войск противника в районе города Львов и завязали бои на окраинах города. Нашим войскам сдался в плен вместе со своим штабом серьёзно раненый командир 13-го немецкого армейского корпуса генерал от инфантерии Гауффе». (т. 7, с. 70)
«26 июля Сегодня прорвали линию обороны и вышли на западною окраину города Ярослава ну и жара была фрицы везде засели на чердаках в домах и их прыходилось выковыривать
27 июля Сегодня бои шли по разшырению плацдарма прычем было "ух-ты" Фриц оказывает упорное сопротивление но все же мы продвигались на всех направлениях погода хорошая».
– «Ух, ты» на солдатском языке означало так: «Мы побеждаем, только наши спины болят». Это значит, что мы наступаем, но нас же и бьют.
Из оперативной сводки Совинформбюро за 27 июля 1944 года:
«Войска 1-го Украинского фронта штурмом овладели городом Львов. Окружённые в районе Львова войска противника разгромлены… Места боёв завалены трупами гитлеровцев, разбитой техникой и вооружением, брошенным противником». (т. 7, с. 75)
«28 июля Сегодня окончательно збили фрицев с ихних насиженых мест и заняли город Ярослав и много других населеных пунтов остановились в деревне Ненадева где нашли водкы и думаем газануть прыехали наши ребята которые остались з заду и прывезли нам 500 л. водкы вот мы и начали целою ночь кутили з девками поляками прычем замечаю с удивлением пють водку как воду но я их напоил до чертиков».
Из оперативной сводки Совинформбюро за 28 июля 1944 года:
«Войска 1-го Украинского фронта, форсировав реку Сан, прорвали оборону противника…Стремительным обходным маневром наши части окружили город Ярослав. Вражеский гарнизон ликвидирован. Большое количество немцев сложило оружие и сдалось в плен». (т. 7, с. 77)
«29 июля нас бросили на другой участок фронта поехали через города Прухник Пшевурск и остановились в одном панском имении откуда я водил пленых фрицев чорт бы их забрал сейчас ногы болят».
– Это были уже не те пленные, которых мы тащили со связанными руками, а они кричали: «Вам капут!». Теперь почти все кричали: «Гитлер капут!».
«30 июля поехали дальше зделали за ноч 100 кл. и выехали на передовую деревня Домбровице полякы встречают с радостью цветами забрасывают машыны все стоят по улицам словно у них сейчас только на свет родились. Был я сегодня возле рекы Выслы река большая как Кубань и мы готовимся форсировать здесь фрицы все держать под обстрелом. Крепко обстреливает переправы которые мы строим но очкы мы ему скоро утрем. Были в городе Баранув полякы нас хорошо угостили водкой разсказывал им что то отчего они смеялись до икоты. Девки "ух" по руски плохо понимают но мне как бутто лутше погода хорошая
31 июля Сегодня весь день ездил в разведку лутшей переправы ночю на 1 августа форсировали Выслу Был налет Хейнкилей но их зинитчикы с успехом отразили
1 августа Сегодня мы находимся на западном берегу Вислы Бои идут по разшырению плацдарма утром мы налетели на засаду фрицев которые нас обстреляли с пулеметов и автоматов. По пластунски прышлось пули градом сыпались но стрелкы по моему они плохие С выгодной ихней позыции и внезапности они даже ни одного не ранили. Сегодня заняли деревни Осека Грабовец и много других населенных пунтов которых я незнаю».
– Как потом выяснилось, это были мадьяры. Позицию они занимали выгодную (на пригорке в густой роще) и могли здорово нас пощипать. Но, видимо, со страху стреляли не прицельно. Понимая, что мы здесь в роли удобной мишени, в бой не стали ввязываться и отступили. А на другой день эта группа мадьяр сдалась в плен.
«2 августа Сегодня утром немцы зделали налет на окраину деревни и начали резать мирных жытелей поляков. Их сейчас же выбили, здесь сейчас идут ожесточенные бои за существование плацдарма на западном берегу Вислы Погода плохая».
Скорее всего, это тоже были не немцы. Такие штучки, как правило, проделывали власовцы. Учиняя дикую резню, они выдавали себя за советских солдат, чтобы тем самым вызвать у местного населения ненависть к нам.
«3 августа идут ожесточенные бои по расшырению плацдарма. Больше всего сейчас действует артилерия с обоих сторон у немцев ванюша а у нас Катюши которые дают выпить Ванюше. Идет сильный дождь».
Из оперативной сводки Совинформбюро за 3 августа 1944 года:
«Юго-западнее города Сандомир наши войска форсировали реку Висла. Первыми переправились через реку на подручных средствах советские пехотинцы. Затем была организована переправа танков на понтонах и плотах. Немцы построили здесь сильные укрепления, использовав для обороны дамбу. Противник всеми силами стремится отбросить наши войска на восточный берег реки Висла. Однако под ударами советских войск немцы теряют одну позицию за другой». (т. 7, с. 88)
«4 августа Сегодня идут ожесточенные бои. Немцы стараются прорватся в одном районе но несут большые потери
5 августа з боями заняли несколько населенных деревень фрицы бросаются в контратаки но все их попыткы вернуть утеряное кончается для их плачевно погода хорошая
6 августа идут ожесточенные бои. В перед продвигаимся медлено. Немцы оказывают упорное сопротивление заняли несколько населенных пунтов погода хорошая
7 августа идут ожесточенные бои с утра до вечера стоит сплошной артилерийский гул. Заняли несколько деревень. Прыходится выковыривать фрицев с каждого куста каждый метр берем боем
8 августа Сегодня идут ожесточенные бои на подступах… Фрицы несколько раз переходили в контр атаку но резултат один и тот же несут только потери. А мы продвигаемся в перед».
– Вперёд, но какой ценой? Ведь у нас тоже были большие потери не только в начале, но и в конце войны. Очень часто просто неоправданные. Которых можно бы избежать. Да командирская прыть мешала: быстрее взять, чтобы быстрее отрапортовать.
Перед моим последним ранением, уже в сорока километрах от Берлина, произошёл такой эпизод. Наши танки накопились в низине, перед железнодорожной насыпью. Мы лежим на насыпи, наблюдаем в бинокли. Немцев пока не видно. Но мы знаем, что это место – за железной дорогой – ими пристреляно хорошо. К тому же они повалили здесь перелесок и тем самым сузили пространство, на котором могут разворачиваться в боевой порядок наши танки.
Вдруг залетает в низину «Виллис» и останавливается под прикрытием насыпи. Оказывается, это сам командующий армией Катуков. Конечно, никто не ожидал его появления здесь. А он выскакивает из машины и кричит матом: «Какого … вы тут сидите?!». К нему подбегает командир танкового полка, докладывает, что дальнейшее продвижение невозможно. На склоне, за насыпью, уже горят четыре «тридцатьчетвёрки». Катуков опять матом: «Да на … мне сдалась тысяча танков в Берлине?! Там мне будет нужен только один – для парада!». И танки пошли все сразу. Набросились на немцев как кавалерия. Наверное, сотня танков атаковала на таком небольшом участке. Если бы немцы по ним стреляли, не надо было и прицеливаться. А они в панике побежали.
Из оперативной сводки Совинформбюро за 8 августа 1944 года:
«Западнее города Сандомир наши войска продолжали вести бои по расширению плацдарма на левом берегу реку Висла… На одном участке танки и пехота противника перешли в контратаку. Советские танкисты совместно с противотанковой артиллерией и мотопехотой отбросили врага. На поле боя осталось 900 вражеских трупов, 17 сгоревших и подбитых немецких танков. Наши танковые подразделения совершили рейд по вражеским тылам. Советские танкисты разгромили штаб немецкого соединения, уничтожили 2 железнодорожных эшелона, много автомашин, повозок и складов противника». (т. 7, с. 95–96)
«9 августа Сегодня отбили крупную контр атаку немцев. Была рукопашная схватка где рускый штык еще раз себя показал. Много немцев перекололи а остальные бежали бросая вооружения».
– У нас в этот день тоже много было убитых. Особенно во втором дивизионе. Он практически прекратил своё существование. Там осталось человек пятнадцать-двадцать, которыми потом латали дыры в других дивизионах. А второй впоследствии, когда нас уже отвели на отдых, был сформирован заново.
Участвовать в такой страшной рукопашной схватке мне больше не доводилось. А вот наблюдать её результаты однажды пришлось. Тогда штрафники прихватили у берега моряков немецкой одерской флотилии. А ведь среди штрафников редко попадались рядовые солдаты. В основном, это были офицеры и сержанты. Воевали они отчаянно. Я ещё никогда не видел такое количество заколотых трупов, как тогда на берегу и на пришвартованных кораблях. И что нас всех поразило: именно во время этого боя штрафники как-то сумели снять с немцев всю их одежду.
«10 августа Сижу на н.п. наблюдаю за противником заметил фрица наблюдателя которому надо дать огонька Характер боя ожесточенный
11 августа Сегодня мы воюем на другом участке где идут ожесточенные бои танковые и артилерийские а пехота и головы не подымает "ух ты" здесь счастя не улыбается
12 августа идут ожесточенные бои в которых больше всего участвует артилерия Грохат стоит целый день аж уха болят ат гула "ух ты" погода хорошая».
– Такое творилось, что от земли головы не оторвёшь. Есть приходилось только ночью. Вечером, когда стемнеет, из ближних тылов привозили еду. Бывало привозили и второй раз под утро. С голодом в течение дня ещё можно было мириться, а вот терпеть большую нужду становилось невыносимо. Лёжа ведь её никак не справишь. Хоть в штаны клади. И такое с некоторыми случалось…
А летом, когда такая карусель, так ещё не знали, куда от вшей деться. Лежишь на солнцепёке, потеешь, и в это время они начинают зверствовать. Однажды Амос Шитиков не выдержал. Вскочил в полный рост, глаза стеклянные, и кричит: «Пусть лучше меня немцы убьют, чем воши сожрут!!!» Облегчение наступало только ночью. И если одежду на костре прожарить нельзя было, так хоть раздеться можно догола.
Из оперативной сводки Совинформбюро за 12 августа 1944 года:
«Западнее города Сандомир противник подтянул две танковые дивизии и утром контратаковал наши части. Вражеские атаки, в которых принимали участие крупные силы танков и пехоты, следовали одна за другой. Завязались ожесточённые бои. Захваченные в плен немецкие солдаты и офицеры показали, что немецкое командование поставило перед своими войсками задачу – разрезать советский плацдарм на западном берегу Вислы на две части и захватить переправы. Противник понёс большие потери, но успеха не добился. Потеряв убитыми более 2.000 солдат и офицеров и 52 танка, немцы к исходу дня прекратили атаки». (т. 7, с. 103)
«13 августа до полдня было затише а с пол дня арт минометная пальба. Меня оставили со вторым хозяйством. А все ребята вышли на отдых
14 августа Сегодня мы вели наступления пры поддержке танков и авиации Но бой был нарастающий ожесточенный пры участии большого количеста артилерии Мы перерезали дорогу Сандомир – Апатув. В районе Адамова противник перешол в контр атаку но был отбит с большыми для него потерями Бой длился весь день с одинаковой силой
15 августа шли ожесточенные бои весь день Мы продвинулис в перед и заняли несколько населенных пунтов
16 августа Мы продвигались вперед с ожесточенными боями. "Ух-ты" и бои же. По своем характеру такие же как под Белгородом только на узком участке
17 августа немцы по всему фронту перышли в контр атаку пры поддержке авиации целый день атбивали контр атаки а ночю мы с м-м пробирались к своим под сильным обстрелом Несколько раз накрывали нас но мы с под самого носа у фрицев ушли. К 5 ч. утра мы выбрались на свою територию т.е. где были расположены наши части».
– На передовой заместитель командира нашего полка майор Чернуха, когда ходил по дивизионам, часто брал меня сопровождающим. Чернуха даже летом не расставался с плащ-накидкой. Когда под снарядами надо было падать на землю, он успевал подстелить её. Поэтому Чернуху никогда не видели в испачканном грязью обмундировании. Но эта же плащ-накидка могла и погубить его. Когда идёшь по высокой траве или, ещё хуже, по кустам, она шелестит и не даёт вовремя услышать летящий снаряд. Тот снаряд, что свистит или воет, он уже пролетел. А тот, который шелестит, – это твой. Поэтому приходилось не раз кричать майору: «Ложись!..».
Поднимаясь, он обязательно благодарил меня за спасение. Но с плащ-накидкой всё равно не расставался.
Из оперативной сводки Совинформбюро за 15 августа 1944 года:
«…В итоге месячных наступательных боёв войск 1-го Украинского фронта, завершившихся разгромом группировки противника на Львовском направлении и освобождением городов Советской Украины – Львова, Станислава, Дрогобыча, Стрыя, Борислава, Самбора и Равы Русской, потери немцев по главным видам боевой техники и живой силе составляют: пленными и убитыми – 172.360 офицеров и солдат, самолётов – 687, танков и самоходных орудий – 1.941, орудий разных калибров – 3.615, миномётов – 3.868, пулемётов – 5.735, автомашин – 11.727». (т. 7, с. 108)
«18 августа Сегодня я чуть передохнул, нахожусь ат передовой 5-ти кл. Сегодня взяли Сандомир за что мы сколько дрались. Я немного атошел от этого адского гула вымылся в бане и лежу под сосной».
Из оперативной сводки Совинформбюро за 18 августа 1944 года:
«Войска 1-го Украинского фронта 18 августа штурмом овладели… городом Сандомир… Севернее города Сандомир наши войска завершили окружение группировки противника в составе трёх дивизий и вели успешные бои по её уничтожению». (т. 7, с. 111)
«19 августа Сегодня ремонтировал брюкы гимнастерку Словом по хозяйству справлялся а вечером еду в кишку грохота Так что "ух ты"
20 августа Лях друг мой попал в собачю будку и сейчас пока считается без вести. Я ездил по передовой по старых огневых думал найти убитого но негде нет Значит он жыв а если жыв значит из любого чорта выйдет. Жаль до слез такого друга мы же с ним сначала нашей службы в месте и обратно в Польшу прышли Ну он найдется».
– «Собачьей будкой» называли низину, в которой стоял первый дивизион. Потому что во время боя оттуда нельзя было вырваться – всё вокруг простреливалось. В тот день позиции этого дивизиона проутюжили немецкие танки. Многих передавили. Но не среди мёртвых, ни среди оставшихся в живых я тогда Ляха не нашёл.
А Лях, как я и верил в это, уцелел. Немцы снарядами разбили костёл, но упавшая на землю крыша сохранилась. Под этой крышей Лях прятался несколько дней, пока немцы стояли в селе.
Из оперативной сводки Совинформбюро за 20 августа 1944 года:
«Севернее города Сандомир наши войска завершили ликвидацию окружённой группировки противника… В виду отказа сдаться, большая часть окружённых войск противника уничтожена». (т. 7, с. 115)
«21 августа Утром рано уехали искать Ляха и других ребят. Город красивый. Бои прошли и он прынял свой прежний вид. Правда стекол нету не в одном доме. Здесь красывые сады паркы мне напоминает Кубань по передовой шатался один раз накрыл нас Ванюша чуть Богу душу не отдал та спасла канава которая попала на пути. А Ляха все нет под вечер ходил в тылы получил продукты но назад покуда нашол эти чортовы Пикары та Бильча так вместо 5 кл. 25 кл. зделал но зато спал хорошо».
– «Ванюша» – это немецкий реактивный шестиствольный миномёт. Мы его ещё «ишаком» называли, потому что звук, который он издавал при стрельбе, очень походил на крик ишака. Но «ванюша», конечно, не шёл ни в какое сравнение с нашей «катюшей». Если одна «катюша» давала залп всеми шестнадцатью стволами, то в окружности примерно пятьсот метров не оставалось ничего живого.
«22 августа с утра идет сильный бой Ванюша все время кроет и стоит адский гул день а темно стало от пыли и дыма А наша Катюша прыслушивается ещо покуда от нее звука нет Слово осталось за ними. «Илы» начали долбить наступающего противника. Мы тоже получили прыказ и выехали на передовую. Фрицы 2-мя дивизиями пры поддержке танков идут в наступления. Было уже прорвали наш передний край но здесь наша авиация поработала Так набили пизду что он к вечеру замолк и больше до самого вечера не совался. Бой длился с 5 ч. утра до 4 ч. дня.
23 августа Сегодня с утра до 12 ч. дня шла арт минометная перестрелка. А во второй половине дня разгорелся такой бой жаркый загорелись все деревни пыль поднялась как в каракуме Темно как ночю Бой превосходит Белгородские. Не найдеш не одного метра без воронок все избито от деревень остался только один пепел А стрельба артилерийская та минометная не утихает не днем ни ночю все время стоит гул вечером наши два Илы сыграли по своим».
– Во время боёв деревни, как правило, были пустыми. Жители разбегались куда могли. Но не всегда они успевали уйти. Не раз приходилось в занятых деревнях видеть их трупы. Конечно, погибали они и от немецких пуль и снарядов, но и от наших.
Случались отвратительные истории. Однажды в польской деревне пошёл я ночевать в дом, где остановился Лях со своим расчётом. В доме, кроме хозяйки и хозяина, был их зять, молодой парень. От них мы узнали, что на другом конце деревни есть винные погреба. Я пообещал ребятам принести вина. А когда вернулся с вином, в доме никого нет, только хозяйка причитает: «Забил! Забил! Жолнеш забил!..» и показывает за дом. Я пошёл туда. Там лежат застреленные её муж и зять. Оказывается, сюда ворвался какой-то солдат со звездой Героя Советского Союза на груди, но не из наших, потому что его никто не знал. Ему кто-то из местных сказал, что здесь живут «фолькс-дойч». Вот он и расправился.
Наши ребята чуть было и его самого не застрелили. Лях потом рассказывал: «Мы его, суку, к той же самой стенке поставили. А он и на нас окрысился: такие вы, мол, патриоты – врагов защищаете… Ну если и «фолькс-дойч», так не тебе же судить их. А он нам: тогда и вы не имеете права судить меня. Это нас и остановило. А так бы положили рядом с поляками».
В общем, отвели этого Героя к командованию. Что было дальше с ним, неизвестно.
«24 августа Сегодня с утра начался бой и к вечеру разгорелся до высшего прыдела. Пехота глубже зарылась в землю пыль от разрывов бомб и снарядов по земле на правом берегу Выслы как густая темная завеса. Солнце падало за горизонт красное и тяжелое уставшое за горячий боевой день. Да и мы за 51 боевых дней прошли большой боевой путь на своем пути с боями форсировали тры больших реки. Буг, Сан, и Вислу и сегодня ночю должны выйти во второй эшелон Бой за Сандомир один из победных этапов на правом берегу Вислы
25 августа находимся во втором эшелоне атдыхаем для грядущых боев в которых должны закончить всю эту петрушку фрицевскую. Мне то отдыха почти нет Я все время бегаю».
– Во втором эшелоне мы находились от передка километрах в трёх. Тут мы видели, как работают заградотряды.
Со стороны передовой к нам в тыл едут подводы, бегут местные жители, а заградовцы бьют из пулемётов перед ними по земле или в воздух – никого в тыл не пускают. Я в это время был рядом с Чернухой. Майор возмущается: «Что же они, сволочи, делают?! Разве ж можно так?! А ну пойдём со мной…» И мы пошли навстречу беженцам. Замкомандира полка понимал, что на заградовцев он подействовать никак не сможет – они выполняют приказ. Как понимал и другое: если гонимые страхом беженцы не остановятся, пулемёты заградотряда ударят по ним.
Подбежали мы к полякам и Чернуха стал их уговаривать: «Остановитесь! Бой закончится, пойдёте дальше. Всё равно переправа через Вислу сейчас забита войсками, её постоянно бомбят». Солдата или меня, сержанта, наверняка бы, не послушали. А тут между собой заговорили: майор, мол, сказал, значит надо подчиниться.
Когда начинался бой, заградотряды занимали свои позиции позади нас. Все рослые, здоровые, откуда только таких набирали. Передвигались они на американских машинах с гусеничным ходом, на которых были установлены крупнокалиберные пулемёты. И пока идёт бой, никого в тыл не пустят. Могли пропустить, скажем, танкистов из подбитых танков или связистов, которые с катушками тянули связь в тыл.