Частное лицо

– А я и не думаю. Я что, похож на того парня, который полезет грудью на ствол, чтобы потом какие-то умники придумывали шутки про гололед? Да мне это нахрен не надо!

– А где ваш пистолет? – спросил меня вдруг Сергей.

– Мой пистолет? – переспросил я.

– Ваш пистолет.

– Мой пистолет? – снова спросил я, чувствуя себя конченым идиотом.

– Ваш пистолет.

– Ах, мой пистолет… У меня его нет, – признался я.

– Почему?

– Потому что у меня его нет.

– Да все это потому, что он даже не мент. Вы что, не слышали, как он себя сдал, говоря с тем ментом? – дошло вдруг до Аллы.

– Так вы не мент? – спросил Сергей.

– Не мент, – ответил я.

– А кто?

– Я – супервизор, – брякнул я первое, что пришло в голову.

– И что это за хрень? – ехидно спросила Алла.

– А этого уже вам знать не обязательно. Давайте лучше разойдемся по своим комнатам! Сейчас уже будет скорая и милиция. Или вы хотите, чтобы они застали нас вот так… Милейший, вы позволите нам вернуться в свои комнаты, – спросил я у Свидригайлова.

– Именно этого я от вас и добиваюсь, – ответил он.

– Тогда мы все расходимся, а вы уберите пистолет. Не хватало еще, чтобы вас застрелили при задержании, или вы вдруг нажали нечаянно на курок.

Удивительно, но все послушались. К тому моменту, как прибыли менты на труповозе, я еле держался на ногах. К счастью, они ничего не хотели, ни о чем не спрашивали. Только попросили указать, где труп, точно они приехали не за телом мертвого человека, а забрать какой-то хлам. Когда со всем этим было покончено, я мысленно послал расследование ко всем чертям и увалился в постель, даже не раздеваясь. А солнышко за окном говорило о том, что начался новый день.

Глава восьмая

Домой

– Что может быть лучше охоты по случаю открытия охотничьего сезона! – радостно воскликнул Клименок, лихо припарковав машину возле обшарпанного здания на окраине города, у входа в которое висела табличка, поясняющая, что этот шедевр архитектурного зодчества принадлежит охотничьему клубу «Огонек». Как помещение клуба выглядело изнутри, мне увидеть не удалось. К тому времени, когда мы с Клименком прибыли в клуб, все уже были готовы к отъезду. Охотников было человек тридцать. Все в камуфляже и в шнурованных высоких ботинках, все вооружены до зубов и, судя по азарту на их лицах, опасны. У ног охотников вертелось штук пять собак. Одетый в свою обычную одежду, без собаки и не имеющий даже перочинного ножа, я почувствовал себя среди них белой вороной.

– Тебе трудно было сказать, куда мы поедем? – накинулся я на Клименка. – Я бы хоть оделся более подобающим образом.

– Не парься, – отмахнулся Клименок. – Здесь всем до одного места, как ты выглядишь, лишь бы не лез на линию огня.

И точно, никто из охотников не обратил на несоответствующий моменту мой внешний вид ни малейшего внимания.

– По машинам! – громко скомандовал председатель клуба, маленький тощий старичок с больше похожим на гранатомет, чем на ружье предметом, и охотники организованной толпой полезли в два арендованных для охоты автобуса. В салоне собаки затеяли собачий спор.

– Хуже детей, – пробурчал я.

– Не скажи, хуже детей не может быть никого по определению, – отреагировал на мои слова охотник спереди.

Не желая продолжать разговор, я оставил его реплику без внимания.

Наиболее активные охотники, едва автобусы тронулись с места, открыли упаковку одноразовых стаканчиков и откупорили бутылки из первого ящика водки.

– За охоту! – рявкнули все хором, когда выпивка была роздана всем желающим.

Потом выпили за охоту еще и еще.

После третьей охотники грянули до идиотизма бессмысленную помпезную песнь, которая, скорее всего, была гимном клуба. Притихшие, было, собаки начали активно подпевать своим хозяевам.

Наконец, автобусы прибыли на какой-то жуткий пустырь, поделенный на части лесополосами, превращенными местными жителями в филиал городской свалки. Счастливые, как дети, у которых отменили уроки, охотники вывалились из автобусов.

– Господа! Попрошу внимания! Господа! – завопил председатель клуба.

Отпустив собак побегать на воле, охотники собрались полукругом вокруг председателя, который разродился получасовой пафосной речью о роли охоты в жизни и становлении Человека. С его слов получалось, что только благодаря охоте наш предок из обычной бесхвостой обезьяны превратился в человека разумного, создал науку и технику и даже отправился покорять космос. Пока он разорялся, охотники накрыли импровизированный стол, и речь председателя плавно перешла в первый тост. Я уже собирался обратиться к председателю с просьбой принять меня в клуб (такая охота была мне по душе), когда Клименок взял меня за руку и оттащил от стола.

– Пойдем, пора занимать позицию, – сказал он.

– А что, здесь еще что-то планируется? – удивился я.

– Мы же на охоте. Или ты забыл?

Этот совершенно очевидный аргумент заставил меня почувствовать себя идиотом.

– Располагайся, – сказал Клименок, приведя меня на чердак непонятно зачем построенного и давным-давно заброшенного двухэтажного сарая.

Через прореху в крыше охотничий пустырь был виден, как на ладони.

– Держи, – вручил он мне мощный военный бинокль, а сам занялся своим «ружьем», которым оказалась снайперская винтовка.

– А разве тут можно кого-нибудь подстрелить? – удивился я. Как ни старался, я так и не смог увидеть никого кроме охотников, даже вездесущие воробьи и вороны десятой дорогой облетали это место.

– При желании хороший охотник везде найдет, куда разрядить ружье, – назидательно сказал Клименок.

Тем временем охотники разбились на группы по интересам. Добрая половина, резонно решив, что в этом и состоит суть охоты, продолжала поглощать запасы еды и спиртного, изредка постреливая по пустым бутылкам. Недобрая часть разделилась на более мелкие группы по интересам. Несколько клинических оптимистов бродили с ружьями наизготовку по пустырю, надеясь встретить залетного воробья или дятла. Еще несколько окончательно наохотившихся товарищей отправились спать в автобус. Минут через пять созерцания ближних, мне стало скучно. Клименок на удивление очень внимательно рассматривал что-то в прицел своей снайперской винтовки.